— Спасибо, сэр.
Даймон машинально пододвинул другой стул и рухнул на него. Он озадаченно потер лоб и наклонился к своему гостю.
— Георг, ты меня слышишь?
— Да, слышу, — Проквуст ощущал на своих щеках глупую улыбку, но сил согнать ее пока не было.
— Ты понимаешь, что ты сделал?
— Да, сэр, вполне, — Георг, наконец-то, взял себя в руки и уселся поудобнее.
— Мальчишка, если бы твой мозг умер, — сердито закричал Даймон, — что бы я сказал Монаху, а?!
— А вы эгоист, господин Лезурье, — улыбнулся Проквуст. Ему хотелось обнять и расцеловать этого колючего старика, ведь это благодаря ему он сделал важнейший поступок в своей жизни! — Вы думаете только о себе.
— А о ком же мне еще думать? — добро усмехнулся тот. Потом посерьезнел. — Рассказывать можешь?
— Да, могу. — Георг задумался. А что, собственно говоря, рассказывать? Он пожал плечами. — Не знаю, что вам сказать, слов не хватает. Думаю, что кристалл, это не камень.
— Как так, не камень?
— Да так. Это, — Георг озадаченно почесал затылок, — что-то вроде затвердевшего времени. А может быть и пространства. Ну, короче, это проявление в нашем пространстве чужого пространства и времени. Лучше объяснить не могу.
— Иное измерение?
— Во, точнее не скажешь. Кристалл, это как щель, нет глазок в иной мир. Он как пылесос вытягивает из человека ауру, слой за слоем, чешуйку за чешуйкой. А эта машина, — Георг махнул рукой в сторону установки, — каким-то образом регулирует эту силу. Кто-то это узнал и применил.
— А что еще можешь сказать?
— Еще? — Проквуст задумался. — Я уверен, что где-то должен быть большой кристалл, целый шар, а это, — Георг кивнул в сторону пульта, — это лишь крохотный осколок.
— Да, сынок, тебя воистину ко мне Рок направил, неисповедимы его пути. А мы-то хороши, навезли кучу электроники, приборов, просвечивали, резали, прослушивали, даже взрывали. А это не кристалл, это просто окаменевшее время, к тому же чужое. Ну, и что мы теперь с этими знаниями будем делать?
— Не знаю. Не решил пока. Хотя, есть мысль, прямо сейчас появилась. Мне кажется, что я могу с помощью этого кристалла лечить дохов!
— Ты хочешь сказать, что готов из этого чертова пылесоса, вынуть часть души человека, которая туда провалилась?
— Совершенно верно.
— А как найдешь, если их там уже миллиарды?
— Не знаю, — Проквуст пожал плечами, — просто позову.
— Да, это твой Дар, мальчик. Не ожидал, — Даймон склонил свою голову. Показав серебряные пряди на затылке. — А что ты говорил о большом шаре?
— Мне показалось, что я его увидел. Он здесь, на Ирии. И еще, — Георг запнулся, прислушиваясь к собственным мыслям, — мне кажется, его надо найти.
— Зачем? Ты от осколка чуть сознание не потерял, а что будет, если будет огромный шар?
— Не знаю, но я должен его искать. Дело в том, что он не просто лежит где-то потерянный. Нет, его давно нашли и используют люди. Кучка людей, — Проквуст встал, покрутился вокруг своей оси, потом повернулся правым боком к машине деструкции и уверенно вытянул руку. — Большой Кристалл находится там.
— Подожди-ка, я помечу. Лезурье сунул руку в карман и вытащил толстый фломастер. — Здесь, говоришь. — Он нагнулся и, кряхтя, прочертил на полу жирную прямую. — Потом сориентирую по координатам. Это очень интересно, то, что ты говоришь, но ты уверен, что это фантазия?
— Нет, не уверен. Это просто приходит изнутри и все, — Георг сел.
— Может, еще что-нибудь пришло? — Хозяин воды с надеждой уставился на своего гостя.
Проквуст закрыл глаза. Он чувствовал, что после контакта с кристаллом у него внутри осталось много информации, только понять ее было трудно. Она представлялась ему громадной гранитной глыбой, которую надо было раскрошить на множество маленьких камешков, размеров с одно слово. Георг знал, что на это понадобится много сил и много времени. Он удрученно покачал головой.
— Не могу сформулировать, слов не хватает.
— Что ж, — Лезурье хлопнул себя ладонями по коленкам, — тогда встаем, и возвращаемся. Тебе надо обязательно уснуть.
— Подождите, — Георг тоже встал, — я, кажется.... Нет, я уверен, что те, кто используют шар, до конца не понимают его природы.
— И что с того?
— Пока не знаю. Но я буду знать. Пока лишь думаю, что шар представляет огромную опасность для всей планеты.
* * *
*
Бывший дох ошалело хлопал глазами и мучительно вспоминал, чем он жил последние годы и где очутился сейчас. Ведь память ему не отказывала, она добросовестно фиксировала все происходящее, и какого же было осознать вновь то, что никогда не исчезало из памяти, понять, что не в памяти дело, а в себе самом. На лице человека мелькали то гнев, то растерянность, то радость возвращения. Его глаза недоуменно смотрели то на собственные мозолистые руки, то на гладкие стены лаборатории, то на Проквуста в белом халате, сидящего напротив. Но особенно долго и растерянно эти глаза смотрели на Хозяина Воды в просторном и сверкающем одеянии, с ниспадающими вниз волнами дорогой ткани с высот резного кресла, похожего на трон. И без того суровое лицо Лезурье в эти мгновения выглядело каменным изваянием. По еле уловимому жесту его руки к возвращенцу подскакивали два коренастых человека и уводили его за дверь.
— Все, на сегодня хватит, — Даймон повернулся к людям за его спиной, они также как и Георг были в белых халатах. — Вы все свободны, господа.
— Раз за разом ты меня все больше поражаешь, Георг, — сказал Лезурье, подождав, когда они остались одни. Он устало потянулся и, поглаживая поясницу, выпрямился. Щелкнула золотая застежка, и блестящая ткань величественно соскользнула со спины на кресло. — Надоел мне этот маскарад! — Старик сердито лягнул ногой. — Под ногами вечно путается.
— Даймон, а зачем собственно вы облачаетесь в..., — Проквуст замешкался, — в эту странную одежду?
— Я и сам бы хотел знать, — проворчал Лезурье. — Видишь ли, мои психологи утверждают, что в таком виде в глазах возвращенного доха я ассоциируюсь со строгим, но добрым божеством. — Он нагнулся и стал потирать затекшие ноги. — Они говорят, что это якобы идеально снимает стресс в первые секунды полного осознания. Ты бы видел, Георг, как они прямо трясутся над каждым новым возрожденным, прыгают вокруг него, тесты ему подсовывают, всякие вопросики задают. Соскучились по новенькому, осточертела им стабильность, в печенках уже сидит. — Хозяин Воды опять потянулся. — Ладно, поиграю пока в их игры, может, и правда, кому-нибудь помогу.
— Знаете, сэр, — Георг смотрел на Лезурье и удивленно покачал головой, — я никогда бы не догадался об истинном вашем "я", если бы судьба не свела нас так тесно.
— И о чем бы ты, не догадался?
— О человечности. Вы даже представить себе не можете, насколько умело ее скрываете.
— Да? Интересно. Но самое интересное, что я ни от кого не потерпел бы таких признаний, но тебе, мальчишка, все прощаю, — Даймон спустился с постамента, на котором стояло кресло, и подошел к Проквусту. — Кстати, Георг, раз уж пошел такой разговор, то выслушай откровенность, за откровенность. Как ты думаешь, какое впечатление ты первоначально производишь? — Хозяин Воды усмехнулся. — Ладно уж, лучше молчи, а то сгоришь от краски на щеках. Не так уж все и плохо, вовсе ты не был противен в первом моем впечатлении. Но прости, — Даймон кисло поморщился, — ты настолько был обычным, серым и неинтересным, что мне оставалось, только молча и зло сожалеть, что Рок обласкал столь недостойную, как мне тогда казалось, кандидатуру. Каюсь, теперь я вижу, что Рок не ошибся.
— Значит, в супергерои я все-таки гожусь? — ехидно поинтересовался Проквуст.
— Нет, не годишься, как не годится бревно, которое мечтает стать статуэткой. Тебя еще тесать и тесать, молодой человек, плюс еще пальцы надо беречь, чтобы не занозить.
Они оба дружно захохотали, вдруг взгляд Лезурье упал на руку своего гостя. В тоже мгновение он непроизвольно отпрянул назад, а смех замер на полуноте.
— Георг! Убери немедленно на место, этот чертов глаз!
Проквуст тоже замолчал и растерянно уставился на свою руку. Черный кристалл мирно лежал в его ладони, он совсем забыл о нем! Он виновато улыбнулся и, подойдя к дальнему столу, вложил камень в массивную металлическую шкатулку. Крышка хлопнула, щелкнул замок, Проквуст опустил ключик в нагрудный карман куртки.
— Нельзя допускать такие оплошности, молодой человек! — продолжал ворчать Даймон. — Ведь кристалл отсасывает от тебя силы, а ты с ним без надобности расстаться не можешь.
— Не волнуйтесь, сэр, он уже давно ничего не отсасывает, мне он совершенно безопасен, вот другим....
— Послушай, Георг, — перебил вдруг его Лезурье, — а ты без камня можешь обойтись?
— Без камня? — Проквуст задумался. В самом деле, может можно попробовать самому?! Как он сам до этого не додумался?
— Так, вижу, что моя идея явно преждевременна, до завтра она отменяется.
— Но почему? Ведь еще не поздно.
— Поздно Георг, поздно, тебе надо отдыхать. И не спорь со стариком! — Хозяин Воды топнул ногой. — Завтра мы все проверим.
Назавтра Даймон привел к нему девушку. Проквуст поморщился, что он мужчину найти не мог, ведь с женщинами он еще не работал.
— Георг!
— Что?
— Убрать? — Даймон кивнул в сторону девушки.
Проквуст чуть было не кивнул, но в последнюю секунду удержался. Какая собственно разница? Механизм возврата мужчины и женщины не может отличаться, просто сегодня он впервые пытается это сделать без кристалла. Раз жребий выбрал ее, значит, так тому и быть. Он отрицательно покачал головой и повернулся к подопытной, безучастно смотрящей прямо перед собой. Раньше он делал пасы кристаллом и, руководствуясь необъяснимыми с точки зрения логики ощущениями, как бы вытягивал из чужого пространства заблудшие частички души данного человека. Как не выспрашивал его об этом Хозяин Воды, ничего более толкового Георг сказать не мог. Он и сам не понимал, как это делает, и он вовсе не был уверен, что сможет добиться результата без черного камня в руках. Проквуст вытянул обе руки и почувствовал покалывание в кончиках пальцев, он явственно ощущал рваные раны в ауре девушки, надо только вернуть недостающее. Он закрыл глаза, напрягся и призвал похищенное. Словно бездонная воронка в черную пустоту, где нет ни света, ни пространства, открылась под его веками. Из нее сквозило и пахло забвением. Сюда, для нее, для этой девушки, придите отнятые чувства, воля, сознание. Где-то глубоко внутри воронки бесчисленными щупальцами чужой боли зашевелился тугой клубок и потянулся навстречу Георгу. Он был огромен, он стремился наружу, но его нельзя было выпускать! Держать, держать, раскручивать, искать единственную ниточку, вот она блеснула золотистой искоркой, вот еще раз. Сюда, к моим пальцам, тянись, тянись.... Есть! Из воронки, словно ветром пахнуло, что-то светящееся мелькнуло мимо. Все, воронка схлопнулась. Проквуст раскрыл глаза и бессильно рухнул на стул. Он вытер пот, обильно стекающий со лба и счастливо улыбаясь, увидел осмысленный, но безмерно удивленный взгляд девушки. Получилось!
— Я был уверен, что у тебя получится!
— А я нет, — прошептал сухими губами Георг. Он очень устал.
Лезурье махнул рукой и все, включая недоумевающую, и почему-то безостановочно плачущую девушку, покинули лабораторию. Хозяин Воды склонился над Проквустом и, взяв его ладонь, прижал ее к своей груди. Георг почувствовал прилив сил и изумленно уставился в глаза старика.
— Не удивляйся, я просто передал тебе немножко своей энергии, — Он тяжело опустился на стул, на котором только что сидела девушка. — Так ты быстрее придешь в себя.
— Зачем вам это нужно?
— Что ты имеешь ввиду?
— Все это? — Георг широко повел рукой вокруг. — Сегодня все было по-другому. Там, внутри шара, я видел огромный клубок из..., не знаю, как назвать. В нем не просто обрывки ауры миллиардов людей, там безмерная боль и ненависть. Я боюсь, мистер Даймон. Боюсь, что не удержу его и это все рванет наружу, что тогда будет?
— Будет хаос, Георг, — мрачно ответил Лезурье.
— Вправе ли мы все это делать?
— Твой вопрос когда-то волновал и меня, но я уже нашел ответ на него.
— Какой?
— Общество без Бога жить не может. Хаос, если он возникнет, будет не на нашей совести.
— Как же так, ведь мы же станем его первопричиной! Сэр, если все дохи мгновенно получат себя обратно, цивилизация получит смертельный шок. Встанут заводы по производству пищи, города начнут тонуть в собственных испражнениях, возникнут болезни и голод. Миллиарды людей погибнут, дети, женщины! Много хороших людей, не повинных ни в чем, кроме того, что они пытаются жить, как предписывают правила.
— А зачем они живут, Георг?
— Не знаю. Просто живут, живут, потому что родились. Многие из них верят в Бога, надеются на него.
— Да, я знаю это. Но кроме людей есть еще Ирия, наша планета. Сейчас люди губят ее, а ведь они без нее жить не смогут. Ирия без нас сможет, а мы нет. Георг, ты же читал Конструктор, наша вселенная живая, а человек относится к своей планете, как к мертвому бездушному камню. Хотя, впрочем, и камень живет своей жизнью, — Лезурье встал и навис над Проквустом. — У тебя, друг мой, свой Дар, а у меня свой! — Он резко выпрямился и принялся возбужденно расхаживать по помещению. — Человечество сегодня, словно плесень выедает то, что ему не принадлежит. Оно не думает ни о чем, кроме собственного выживания, и готовит себе могилу. И не только себе! Всему! — Даймон остановился и широко разнес свои длинные руки. — Господь многое терпит от нас: мы уничтожили животный мир, разрушили экологию планеты, а он это стерпел. А вот бездушие, свое забвение, он бесконечно терпеть не будет. Век людей заканчивается, Георг, так предопределено!
— И ничего нельзя сделать?!
— Почему нельзя? — Лезурье горько улыбнулся и вернулся на стул. — Можно. Именно этим мы с тобой и занимаемся. Видишь ли, закон отражения требует многообразия, а что люди выбрали? Они выбрали стоячее болото, в котором ничего полезного для Бога не происходит. Ему с нами не интересно, он себя в потрескавшемся зеркале человечества не видит. Я верю, что ты выпустишь тот клубок наружу, но не обольщайся, это невозможно без разрушения самого большого черного кристалла, шара, как ты его называешь.
— Но я едва его удержал!
— И правильно сделал. Ты не смог бы открыть полный проход, а себя бы погубил.
— Сэр, вы так уверенно обо всем этом говорите, а если вы ошибаетесь?
— Нет, Георг, не ошибаюсь, — Лезурье опять грустно улыбнулся. — Это не мои знания.
— Дух? — шепотом спросил Проквуст.
— Да, в смысле нет.
— Не понимаю.
— Не могу тебе сказать. Пока не могу. Но если ты имеешь в виду вашего залетного поводыря, которого вы все называете Духом, то я с ним никогда не общался и общаться не буду. Да и он тоже вряд ли захочет, — Даймон поднял ладонь, останавливая неизбежные вопросы Проквуста. — Ни слова больше, Георг, я и так сказал слишком многое.
