— Стойте! — Георг поспешно подошел к Гарилю. — Канцлер, ни слова больше, дабы не свершилось непоправимое! — Он повернулся к совету. — Позвольте сказать.
Заручившись молчаливым согласием, Проквуст повернулся в сторону подсудимых.
— Ваша смерть мне не нужна, я давно вас простил. Тем более, что благодаря вам я познал себя глубже, чем прежде. Вы должны признать, что, даже противясь богу, вы все равно остаетесь орудием в его руках. Вы провинились не передо мной, а перед вашим народом, и он приговорил вас к смерти. Я не собираюсь его от этого отговаривать, воля народа священна, но убийство порочно! — Георг повернулся к аудитории. — Не стоит отбирать жизни даже по воле целой планеты.
— Так что же, простить их? — раздался голос от одного из членов совета.
— Нет, я этого не говорил. Более того, я считаю, что если планета решила забрать их жизни, то пусть это сделает тогда, когда в этом будет необходимость.
— Святой Гора, поясни, о какой необходимости идет речь? — громко спросил канцлер.
— Не знаю. Могу только предположить, что в космосе могут сложиться некие опасные условия, устраняя которые можно потерять жизнь. Вот я и предлагаю, пусть эти четверо провинившихся будут должны свои жизни Недине и всем хоравам. Если уж суждено им умереть, то по необходимости и ради спасения планеты или своих соотечественников.
Гариль мгновенно понял выгоду и мудрость предложения Георга и поэтому среагировал раньше всех. Он быстро подошел к подсудимым и сурово спросил:
— Вы согласны с предложением Святого Горы?
— Да! — хором ответили все четверо.
Канцлер повернулся в сторону транслирующих суд камер.
— А народ Недины согласен со святым Горой?
— Да! — вновь разнесло эхо облегченный выдох миллионов хоравов.
* * *
После памятного суда над напавшими на Проквуста хоравами, прошел год. Он был наполнен однообразием и скукой. Каждый новый день Георга начинался с визита в рубку, а затем он был предоставлен сам себе. Канцлер был чем-то занят или делал вид, что завален работой. Во всяком случае, разговоры с ним были редкими и малосодержательными. Иногда удавалось поговорить с капитаном Халом, но он был слишком немногословен, чтобы назвать его настоящим собеседником. Святость Проквуста еще более укрепилась в глазах народа Недины, но она же еще больше отдалила его от него. Георг смирился со своей участью и безропотно играл свою роль. В свободное время он по-прежнему бродил по лабиринтам внутренних гор или сидел в библиотеке. Это канцлер надоумил его посещать библиотеку. Чтобы скоротать свое одиночество, Проквуст с энтузиазмом принял предложение Гариля "почаще ходить в библиотеку". Там были огромные коллекции пси-фильмов, в которых по выбору можно было участвовать или наблюдать со стороны. Там были и приключения, и любовь, и история, изредка попадались и учебные фильмы. Поначалу Георг сломя голову бросился в это изобилие, как казалось, новой и доступной информации, до того момента, пока ему не попался фильм, в котором героем был хорав, сражающийся со взбесившемся компьютером, предназначение которого было производить фильмы. Проквуст спросил канцлера, кто автор фильмов, и тот честно подтвердил, что компьютеры. Георг себя словно в грязи почувствовал: тратить свою, чудом возвращенную, жизнь на выдумки компьютера?! Неужели цивилизация хоравов, будучи на миллион лет старше ирийской, не придумала для развлечения ничего другого, кроме усовершенствованного "Ха-шоу"?!
После этого словно отрезало, он просто не мог заставить себя подключиться к аппарату проката фильмов. Проквуст не стал ничего говорить канцлеру и продолжал ходить в библиотеку, но только в ее книжный отдел. Он вдруг загорелся невозможной идеей: научиться читать книги хоравов! Он принципиально не просил и не ждал помощи, во всяком случае, до тех пор, пока не сдастся. В качестве ключа он решил использовать собственную книгу, которую чудесным образом читал. У Георга было много времени впереди, поэтому самостоятельное изучение древнего языка хоравов самое подходящее занятие для того, кто желает заполнить интересным делом бесконечные и тягучие дни. После многомесячных бдений над книгами и хоравскими словарями, Проквуст понял логику их языка, она строилась не на словах, а на образах. Например, ты начинал читать некое предложение, обычно очень длинное, и оно постепенно втягивало тебя в свое содержание. Сначала обозначало общую тему (движение, размножение, медицина, философия, космос и т.д.), затем рисовало действующих лиц или описывало упоминаемые явления, вещи, и только потом завершало их обильными пояснениями. Получалось, что такое предложение, вне зависимости от его длины, необходимо было уяснить целиком, сразу, только в этом случае в голове прорисовывался четкий образ или мысль, заложенное в нем. Видимо, отчасти поэтому Проквуст смог читать свою книгу, хотя до конца объяснить эту способность кроме как чудом, было нельзя. Он скрывал эту способность ото всех, боясь, что еще больше оттолкнет от себя хоравов. К исходу года он стал понимать некоторые хоравские тексты. Это наполняло его душу восторгом и чувством личной тайны. Он открывал древние книги, отпечатанные на странных листах, совершенно не боящихся времени, и погружался в мир чужой мысли. Чем древнее были книги, тем больше в них было чувств и свежих мыслей. В его мозгу возникали их цветные картины, местами смазанные непониманием, но все равно чудесные и красивые. Теперь он с удовольствием бродил по планете и читал вывески, предупреждения, надписи над некоторыми приборами в рубке. Ему внутренне было весело и гордо.
Однажды он спросил Хала, почему они так долго летят, почему не воспользуются подпространственным переходом. Капитан долго молчал, потом произнес:
— Недостаточно координат.
— Но почему, ведь Белый камень....
— Все равно мало. Координатор выдает только направление. В этой точке, — он кивнул в верхнюю часть голограммы, — не звезда, а громадный район. Если проколем пространство, можем заблудиться.
— Сколько же мы так будем лететь?!
— Пару сотен лет, я думаю, хватит.
— Сколько?!
Хал недовольно посмотрел на Георга, мол, чего переспрашивать, и так все понятно. А Проквуст с тех пор нашел себе третье занятие: думать, как сократить путешествие. Этот вопрос крутился в нем непрерывно, то, ныряя в глубины подсознания, то, захватывая его сознание целиком. Почему-то Георгу казалось, что решение есть и оно лежит на поверхности, но в руки оно не давалось.
Сегодня, роясь в библиотеке, он наткнулся на небольшую книгу, в которой описывался прилет посланцев совета цивилизаций. Проквуст не понял жанр книги, для статьи много, для книги мало, может быть, это было некое донесение, отчет? Впрочем, это неважно, главное красочность и простота изложения. Когда он читал эту книгу, то будто видел события своими собственными глазами.
Хорав по имени Ламмер, писавший отчет, работал в канцелярии Совета Недины, во всяком случае, он обозначил себя, как дежурный начальник. Видимо, в его обязанности входил контроль над всеми службами планеты, в том числе и над службой наблюдения за космическим пространством. Именно ему поступил доклад о появлении в районе большой планеты аномального святящегося пятна. Время было неурочное, поэтому докладывать было некому. Ламмер аккуратно зафиксировал сообщение и занялся текущими делами. Только после второго доклада о том, что пятно света перемещается вокруг солнца и в скором времени может опасно приблизиться к Недине, он встревожился. Не оставалось сомнений, что в их систему вторгся чужак. Ламмер доложил о происшествии канцлеру, а затем отправился на наблюдательный пункт где ему показали все материалы и ломанную траекторию движения пришельца. Скоро туда же прибыл и канцлер. По его команде навстречу были высланы боевые корабли, которые выстроились в боевой порядок и выставили перед чужаком энергетическое поле. Тот остановился. Через некоторое время в сторону Недины из него вырвался тонкий луч, почти тут же оторвавшийся от своего корабля. Луч летел в виде длинного пунктира быстро, но слишком медленно для обычного луча света. Он спокойно преодолел защитное поле, без помех дошел до планеты и, дотронувшись до ее поверхности, исчез. Почти два дня больше ничего не происходило. Хоравы не решались атаковать чужака, а он невозмутимо висел перед их боевыми кораблями. А на третий день от чужака отделилась крохотная светлая искорка, очень медленно дрейфовавшая к кораблям Недины. Сам же чужой корабль, до этого бывший светло-голубоватым пятном, налился вдруг розовым свечением и рванулся из их системы с огромной скоростью в открытый космос. Уже через пару секунд он исчез из поля зрения всех приборов наблюдения. Перед внутренним взором Проквуста как в яви встала картина застывших в унизительной растерянности хоравов. О, как болезненно для их самолюбия обошлись с ними неведомые гости, они даже не снизошли до общения с ними!
В оставленной чужаками капсуле было два одинаковых полупрозрачных кубика, они отличались только внутренним окрасом: один был белым, второй синим. Белый, как оказалось в дальнейшем, был координатором, а синий пособием для изучения языка межгалактического общения. Как он был устроен, автор не описывал, зато он упомянул, что в капсуле находились два документа на хоравском языке! Один — некая инструкция по пользованию кристаллами, а второй — лаконичное приглашение вступить в члены Совета Цивилизаций, для этого надо следовать по координатам белого кристалла.
Проквуст дойдя до этого известия, удивленно покачал головой. Он уже достаточно просмотрел самых разных книг по истории Недины, но нигде не упоминалось о пришельцах! Теперь для него становилось ясным, почему хоравы умолчали о контакте, спрятали сведения о нем среди пыльных фолиантов. Только счастливый случай дал ему возможность Георгу наткнуться на отчет Ламмера. Он опять покачал головой и усмехнулся: счастливый случай?
— Понятно! — горько подумал Георг. — Выходит у хоравов есть даже ключ к межгалактическому языку! А мне ничего не сказали, почему? Скрывают или забыли? Скорее всего, скрывают, — размышлял он дальше, — ведь скрыли же они от него наличие координатора, просто сказали, что им известны координаты совета, и все.
Проквуст попутно подумал, что раньше бы его, наверное, это задело, а сейчас вот, совершенно не трогает. Я меняюсь, констатировал он, но и это его не взволновало.
Георг положил книгу на место и в задумчивости уставился перед собой невидящим взглядом. В недрах сознания зрела какая-то догадка. Или наоборот, вопрос? Сзади раздался легкий шум.
— Святой Гора!
— Да, канцлер.
— Все время хотел вас спросить, почему вы столько времени проводите в библиотеке?
— А что, это запрещено?
— Нет, ну, то вы, Георг. Просто язык хоравов очень сложен...
— Да, я заметил, я просто рассматриваю картинки.
— Какие картинки?! — опешил Гариль. — В наших книгах нет картинок!
— Вы ошибаетесь, Люций, — Георг показал на дальний ряд шкафов с книгами, — там есть много книг с картинками.
— А, это, — канцлер снисходительно улыбнулся. — Это детские книги, их давно никто не читает.
— Жаль.
— Да, жаль. Теперь мы это ясно понимаем. — Гариль присел на кресло напротив Проквуста. — Гора, может быть вам нужна какая-то помощь?
Георг сначала хотел попросить помощи в освоении межгалактического языка, но тут же отказался от этой идеи. Он все больше убеждался, что хоравы не хотят обучать его своим премудростям. Например, зная, что он днюет и ночует в библиотеке, они так и не предложили помощь в изучении их языка. Значит и межгалактическому обучать не будут.
— Да, нужна. Люций, ответьте мне на вопрос, почему оставшаяся нетронутой половина планеты испещрена ходами и лабиринтами?
— Хм, — вопрос Проквуста застал канцлера врасплох, но в нем не было ничего запретного. — Не половина, Георг, а треть.
— Хорошо, спасибо, буду знать, что треть, но почему она вся изрыта?
— Ответ не может быть однозначным, Гора. Большинство ходов древнее нашей истории.
— Как это?! — удивился Проквуст.
— Ну, в смысле старше тех достоверных хроник, которыми мы располагаем. Мы предполагаем, что наши очень древние предки жили в земле. Почему они это делали, мы не знаем, тем более что больше всего тоннелей прорыто в самых твердых скальных грунтах планеты.
— То есть вы не проводили археологических раскопок, не анализировали мифы, сказания?
— У нас нет мифов, Гора, мы оперируем только фактами.
— А вдруг там есть нечто интересное или опасное?
— Нет там ничего, Георг, поверьте мне. Это уже относится к вопросу безопасности, а, следовательно, к моей компетенции. Что касается древних мифов и легенд, то они собраны и изучены еще нашими предками. Считается, что более поздние, но самые глубокие ходы сделаны племенем планетопоклонников. Якобы, они искали сердце Недины, чтобы поклониться ему. В своих мифах они утверждали, что нашли его.
— Сердце?
— Да.
— И что дальше?
— А дальше ничего. Они бесследно растворились в истории. Потом планету рыли еще многие тысячи лет, нам для жизни нужна была материя, а брать ее из космоса мы научились, сами понимаете, не сразу, — канцлер встал. — Так что, если будете там опять бродить, не заблудитесь.
— Постараюсь.
Действительно, а чего ради он сидит здесь, среди древних фолиантов, когда давно пора развеяться?
* * *
На этот раз Проквуст забрел в такие глубины, где прежде никогда не бывал. Он шел внутрь планеты и не переставал удивляться той густой сети тоннелей, которые прошили эти твердые скальные породы. Нет, потеряться он не боялся, странным образом он чувствовал направление, сколь бы не петлял его маршрут. Георг не раз уже проверял правильность своих ощущений, поэтому смело шел вглубь планеты. Еще в библиотеке он прочитал, что Недина — планета без горячего ядра. По одной из теорий она была слишком мала, чтобы обеспечить своим глубинам необходимое давление, а по другой, которую проповедовали планетопоклонники, господь остудил Недину, чтобы хоравам было на ней комфортно жить. По первой теории Проквуст ничего не понимал, а вторая показалась ему слишком самонадеянной и наивной. Впрочем, так или иначе, но Недина была холодна и тверда, и только такую планету хоравы могли переделать в огромный космический корабль. Георг часто замечал теперь странные мелочи, на которые прежде он бы не обратил никакого внимания, так и теперь, сочетание "планета — корабль", не казалось ему случайным. В школе Рока его учили, что случайностей не бывает, а тем более таких.
Проквуст усмехнулся, представив переполох среди руководства хоравов, когда он не пришел вчера утром, а теперь уже и сегодня, к Белому камню. Он пропал, и они остались без координат, почему-то это его веселило, наверное, он на них обиделся. За то, что не обманывают, но скрывают, за то, что используют, но не учат, как обещали. Пусть теперь немного поволнуются, это им не повредит. Георг взял с собой флягу с водой и банку консервированной кашицы из пайка скафандра, поэтому мог бродить в глубинах планеты пару месяцев и найти его в этом лабиринте никому не по силам. Он наслаждался свалившимся на него одиночеством, покоем и тишиной. Они были иными, чем в открытом космосе и эти новые ощущения были ему интересны.
