Черепаха внезапно круто нырнула вниз и тут же опять умиротворенно зашелестела гусеницами, тоннель снова стал просторным и глянцевым.
— Кажется, мы вышли на финишную прямую. — Глетчер встал и направился к выходу. — Ты прав, Бенни, пора мне идти экипироваться. Скажи мне, вам с Георгом точно никакого оружия не надо?
— Точно.
— Ну, как хотите. Ты тут ничего не трогай, я на автопилот поставил. — Уже из-за двери Глетчер обернулся и, выглянув из-за спины Проквуста, спросил Адамса: — слушай, Бенни, а почему Дух Камня, обладая такой силой, не может сам вышвырнуть этот камушек из нашего мира?!
— Он не может, — ответил за него Георг. — У каждого свой Рок.
— Понятно, и Дар у каждого свой, — сказал Барри, а потом грустно добавил. — А у меня хоть какой-нибудь есть?
* * *
*
Они не поднимались на лифте, просто шли по коридору, который чуть забирал вверх. Кайзер тяжело дышал, видимо устал, но молчал. Через пару километров коридор закончился обыкновенной двухстворчатой дверью, которую Председатель самым банальным образом открыл, нажав на ручку.
— Входите. — Он коротко кивнул головой вперед и посторонился.
Впереди был густой сумрак. Харман шагнул за Блендером и тут же ткнулся в его спину. Тот стоял, застыв, неотрывно глядя перед собой.
— Пуаль, проходите! — зашипел на него сзади Харман и Советник машинально сделал несколько шагов вперед, продолжая смотреть в полутьму перед собой.
— А я и не знал, Пауль, что вы видите в темноте, — раздался противный голос Кайзера, — редкое качество.
Высоко наверху глухо треснуло, и тут же появилось светлое пятно, набирая яркость, оно медленно расширялось, разгоняя под собой полумрак. Теперь рядом с Советником застыл и Директор. Раскрыв от изумления рот, он смотрел, как наполняется светом необъятная зала с высоченным потолком. По ее боковым сводам тремя рядами друг над другом тянулись широкие пандусы, на которые выходило множество дверей. Почти одновременно они стали открываться и из них медленно и бесшумно появлялись люди. Они подходили к перилам и неподвижно застывали.
Сооружение было невероятным по своим масштабам. В центре него, на расстоянии пары сотен метров, в небольшом углублении лежал громадный черный шар, не меньше, чем в три — четыре человеческих роста. По мере того, как света становилось все больше, шар становился все чернее, только очень приглядевшись, можно было заметить мелкие грани на его поверхности. Шар казался средоточием прозрачной, и в тоже время непроглядной тьмы.
— Что это? — прошептал Харман пересохшими губами. Непонятно почему, внутри у него все похолодело, захотелось отвернуться от этого шара, но тот словно приковал к себе его взгляд.
— Вот мы и пришли.
С трудом, отведя взгляд, Харман увидел рядом ухмыляющееся лицо Кайзера. И едва узнал: его глаза стали вдруг другими, теперь они смотрели колюче, пронизывающе, и всепонимающе.
— Что это? — машинально спросил Харман опять.
— Это камень преткновения, — ядовито ухмыляясь, ответил Председатель.
— Не понимаю.
— Ну, вы-то ладно! — вдруг неожиданно пренебрежительно махнул рукой Кайзер. — А вы, Пауль, чего молчите?!
— Мне страшно, господин Председатель.
— О! Такое откровенное заявление делает вам честь, а также свидетельствует о вашей проницательности, Блендер. И что же вас здесь пугает?
— Здесь пахнет чертовщиной!
— Вы бесподобны! — расхохотался Кайзер и сделал несколько хлопков ладонями. Неожиданно с далеких ярусов тоже послышались короткие аплодисменты. — Видите, — Йорген многозначительно кивнул головой за спину, — вы здесь начинаете пользоваться популярностью.
— Послушайте, господин Председатель! — возмущенно воскликнул Харман. — Прекратите говорить загадками! Если вы решили от нас избавиться, то делайте это поскорее.
— Зачем же так торопиться, неужели вас с жизнью ничего не связывает?
— Почему же....
— Вот как, речь идет о жизни?! — взволнованно перебил Хармана Блендер. — Вы что же, Йорген, собираетесь нас здесь без суда и следствия казнить?!
— А почему бы и нет?
— Но за что?! — выкрикнул Харман.
— Не имеете права! — крикнул Блендер.
— За то, — глаза Кайзера внезапно сузились в злые узкие щелочки, — что вы сунули свои избалованные властью и довольством носы в чужие тайны!
Харман и Блендер растерянно переглянулись.
— Что глазами моргаете, думаете, как свое внеслужебное любопытство не сумели спрятать? Ну, признайтесь! — Председатель выжидательно умолк и стал прохаживаться перед пленниками. — Так я вам объясню! Вы, господа, научились идеально прятать свои бумажки и файлы, только они нам не нужны, нам достаточно ваших мыслей.
— Йорген, вы хотите сказать, что читаете наши мысли?! — с удивительным, даже для самого себя, спокойствием спросил Харман.
— Именно! — Кайзер остановился перед ними и, смотря снизу вверх то на одного, то на другого, ехидно заметил. — Если бы вы только знали, какой мусор у вас в головах! Вы, господа, считали меня полным кретином, думаете, это приятно? Молчите! — Председатель поднял вверх указательный палец. — Но я знал, что рано или поздно вы проколитесь. Надо отдать вам должное, я долго ждал, но вы, Пауль, все-таки клюнули на наживку! Приятно было наблюдать ваше прозрение о том, что жизнь гораздо сложнее и загадочнее ваших представлений о ней. А признайтесь, вы удивитесь еще раз, если узнаете, что я уже третий раз избираюсь на пост Председателя?
— Вы, Йорген, тоже бессмертны?
— Да, Пауль, тоже!
— Но как такое возможно?! Я до сих пор поверить не могу, что все вот это, — Харман обвел взглядом огромную пещеру, — существовало много тысячелетий параллельно с Новой Цивилизацией.
— Нет, Рональд, вы неправильно расставляете акценты, это внешний мир существует параллельно нашему. Только благодаря нам, его спокойствие и стабильность длятся уже тысячи лет. Вы никогда не задавали себе вопрос, что такое деструкция?
— А зачем? — пожал плечами Харман. — Есть техника, есть специалисты.... — он иронично улыбнулся, — с которыми мы, видимо, скоро познакомимся.
— Нет, дорогой мой, вам обоим предоставлена честь, сыграть с судьбою напрямую, без посредников. Вы просто подойдете к этому священному для нас камню и дотронетесь до него.
— И что будет? — хмуро спросил Блендер.
— А вот этого никто не знает! Варианта два, первый, вы превратитесь в стопроцентных идиотов, второй, вы приобретете бессмертие и полноправно присоединитесь к нам.
— А каковы шансы?
— На то, чтобы стать бессмертным? Шансов мало, Рональд.
— А если я не хочу играть в эту рулетку, если я хочу вернуться к своей прежней жизни?
— Ну, Пауль, я ведь предлагал вам остаться?
— Я уже пожалел, что не остался.
— Рональд, — Кайзер перевел взгляд на Хармана, — а вы что скажете?
— Дочь жалко, одна останется.
— Думаю, не останется.
Харман недоуменно посмотрел на Председателя.
— Не понимаете? Вы когда последний раз навещали свою дочь?
— Дня два назад или три.
— Так вот, позавчера она пропала.
— Как пропала!
— А так! К ней заявились два субъекта, они опознаны, так вот, один из них ваш звездный зять.
— Этого не может быть! Позвольте, Йорген, но почему их не схватили, как они могли с Алисой покинуть клинику?!
— А они и не покидали. Зашли к ней в номер, и испарились, кстати, вместе с доктором.
— Но это невозможно!
— Выходит, что возможно. А вам Пауль разве не сообщил о происшествии? Он ведь участвовал в расследовании.
— Пауль?! — Харман повернулся к своему собрату по несчастью.
— Извини, Рональд, — пожал тот плечами. — Не успел, откуда я знал, что все вот так закончится? Рональд, да, прекратите вы так скорбеть о дочери, может, она в этом и не нуждается, вы лучше о себе подумайте.
— Хороший совет, Пауль! Пора, — сказал Кайзер и отошел в сторону.
Вдали прозвучал протяжный гонг, потом хлопнула створка двери, и в наступившей, сразу после того, как короткое эхо удара затихло, гробовой тишине зазвучали шаги. По мере того, как они приближались, человеческие фигуры на пандусах вставали на одно колено и почтительно склоняли головы.
— Господа! На колени! — зашипел на них Кайзер, уже стоящий на колене.
Из-за черного каменного яйца показался высокий темнокожий человек, весь в сверкающем одеянии, на фоне которого шоколадная кожа лица выделялась ярким пятном. Блестела золотом его мантия, посох, который он нес в левой руке, высокий головной убор. Он остановился шагах в двадцати от них. Вблизи, его рост оказался еще большим, чем издали, он был значительно выше двух метров, плюс громадные плечи... все это выглядело фактурно.
— Претенденты здесь?! — громовым голосом заговорил темнокожий.
— Да, Верховный Хранитель, — противным льстивым голосом отозвался Кайзер.
— Встань, Йорген. И все остальные тоже.
Харман с удивлением смотрел на все это, и в его голове растерянность плененного сменялась злостью обреченного. Ему вдруг до тошноты стало противно участвовать в этом маскарадном шоу, с деланными поклонами и ритуалами. "Шуты и клоуны, вот вы все кто, — подумал он, — а то, что вы бессмертны, так это делает вас еще более смешными!". И тут же он уловил пронзительный взгляд Кайзера. Этот маленький и вредненький человечек на носочках подбежал к темнокожему великану, и что-то горячо заговорил, пытаясь, встав на цыпочки, вытянуться и стать выше. Хранитель заинтересованно склонил голову, искоса поглядывая на Хармана. Через минуту он решительно, но бережно отодвинул низкорослого доносчика в сторону и направил свой золотой жезл на Хармана.
— Услыште, братья мои! Он посмел не просто усомниться! — зычно заорал Хранитель, потрясая высоко поднятым жезлом, потом опять направил его на бывшего Директора социального института. — Ты посмел насмехаться над нами! Ты, ничтожный червь, думаешь, что мы смешны, ничтожество! Смотри!
Верховный Хранитель перехватил жезл двумя руками и вытянул их перед собой на уровне лица. Губы его что-то беззвучно шептали. Жезл завибрировал, сначала незаметно, потом все явственнее, от него послышался гул. Сбоку от Хармана раздался сдавленный крик Блендера, и в тот же миг он невообразимым способом взлетел вверх на несколько метров и повис там. Хранитель начал двигать жезл и вместе с ним двинулся Блендер с разинутым в немом крике ртом и выпученными глазами. Хранитель резко вскинул руки с жезлом вверх и пронзительно заоравший Пауль улетел под самый потолок необъятной пещеры. Потом медленно, повинуясь жезлу, опустился на пол, примерно на середине пути между стоящими людьми и Черным Кристаллом.
— Иди, и испытай себя, скинь бренные оковы, стань космосом! — зычно приказал Хранитель ничком лежащему Блендеру.
Тот с трудом сел и вдруг решительно отрицательно замотал головой. Потом встал, отряхнул дрожащими руками брюки и вдруг громко, но совершенно спокойно сказал:
— Сам не пойду, — и бесстрашно уставился на своего грозного мучителя.
Тот нахмурился и оглянулся на Кайзера. Председатель отвесил легкий поклон и неспешно двинулся к Блендеру. Он обошел его по дуге и приблизился к Черной громаде. Опустившись на колени, последние несколько метров он полз к камню, благоговейно прислонив руки к груди. Когда до камня осталось полметра, он резко выкинул ладони вперед и прислонил их к его холодной и темной прозрачности. Кайзера встряхнуло так, словно по нему пробежал высоковольтный разряд, голова его на несколько мгновений вжалась в плечи, но через минуту он встал, медленно повернулся и тем же путем вернулся. Глядя на Председателя, Харман не верил своим глазам: куда делась его былая придурковатость и стариковская немощь?! Он словно помолодел, лицо его лоснилось гладкой кожей, под одеждой округлились мышцы.
— Я готов, о, Хранитель!
— Приступай!
Кайзер взглянул на Блендера и, протянув руки в его сторону, крикнул: "Отнимаю волю твою, сею волю свою!". Харману хорошо было видно даже с этого расстояния, как мгновенно опустились и без того сутулые плечи его собрата по несчастью. Тот безропотно повернулся и пошел к камню размеренным шагом. В мертвой тишине набатом звучали его шаркающие шаги. Вот он подошел вплотную, вот не колеблясь, возложил руки на поверхность кристалла. Казалось, ничего не происходит, только руки его вдруг рухнули вниз словно плети. А сам он застыл неподвижной статуей. Все, подумал Харман, Блендера не стало, теперь мой черед. Ему стало так все противно и гадко, что он взял, и сам двинулся мимо остолбеневшего Кайзера, мимо молчаливого Хранителя, провожавшего его взглядом. Он шагал к Черному Кристаллу, никем не удерживаемый, а перед его внутренним взором вдруг во всей своей неприкрытой мерзости выросла истинная картина Новой Цивилизации, созданной, как оказалось на поверку, ради вот этой кучки упырей....
* * *
*
Тоннель уперся в бетонную стену.
— Вот и приехали! — констатировал Глетчер и тут же принялся что-то выщелкивать на приборной панели. — Впрочем, все не так страшно, как кажется: перед нами всего лишь трехметровая стена, да еще с пустотами внутри. Разрушим в два счета проходческим лазером.
— Слушай, Барри, — выглянул из пассажирского отсека Адамс, — на твоей Черепахе хоть чего-нибудь нет?
— Бенни, мой вездеход не просто машина, а машина космодесанта, и для этого на ней все есть.
— Друзья мои! — тихо прервал их Проквуст. — Чертов камень здесь, за этой стеной, я чувствую. — Георг закрыл глаза и откинулся в кресле. — И камень меня чувствует. — Его пальцы лежали на подлокотники и чуть заметно подрагивали.
Он мысленно был уже там, возле этого громадного сгустка чужой пустоты, ждущей новых и новых подачек человеческой сути. Со лба текли холодные капли пота и соскальзывали на бледные щеки.
— Бенни, что делать будем? — шепотом спросил Глетчер, растерянно посматривая то на Проквуста, то на Адамса. — Это каменное яйцо даже через стену его отравляет, как же он с ним собирается бороться?
— Ты прав, так дело не пойдет!
Бенни зашел за кресло Георга и, чуть поколебавшись, накрыл его виски своими ладонями, потом закрыл глаза и напрягся. Из глубины его рук, сквозь кожу сжатых пальцев поднимались золотисто-багряные блики. Лицо Проквуста порозовело, дыхание прежде прерывистое и поверхностное, стало ровным и спокойным. Он уснул.
— Пусть минут пятнадцать поспит. Ты готов?
— Готов.
— План помнишь?
— Конечно! Чего там помнить-то? Подогнать Черепаху вплотную к черному кристаллу и прикрыть высадку Георга.
— Ты забыл добавить, самому до кристалла не дотрагиваться!
— Да, я это помню, мне вовсе не хочется превращаться в доха.
— Ну, что, Бенни, начали?
— Давай, Барри, вгони этих ублюдков в дрожь!
...Внезапно слева из скального массива послышался громкий скрежет и гул. Харман невольно остановился и оглянулся: Хранитель, Председатель, многочисленная свита, стоящая поодаль, все как один заворожено уставились в далекую стену. Похоже, Харман и Блендер перестали быть для них интересными. Первым из оцепенения вышел громогласный Хранитель. Он вдруг выгнулся назад, вскинул руки, задрав вверх жезл, и заголосил, что есть мочи, перекрывая все усиливающийся шум:
