Он выбрался из воды, разложил джинсы, рубашку и куртку и, поджав колени, уселся рядом. В сторону загадочного дома старался не смотреть, ну, не бежать же туда голым?! Чтобы отвлечься, принялся вспоминать свою Елену, представлять сына.
Терпения хватило ненадолго. Часа не прошло, а Георг уже с ворчанием натягивал на себя джинсы. Чуть влажные, они на удивление легко вползли на ноги. Он усмехнулся, застегивая рубашку, видимо, здешние модельеры не в курсе, что земные джинсы при намокании съеживаются. Впрочем, спасибо, догола не раздели.... Он выпрямился и с замиранием сердца двинулся в сторону дома. Местность здесь была обитаемой. Об этом говорила и лодка с веслами, привязанная к мосткам, и развешанные для просушки сети, тропинки, пересекающие поляну в разных направлениях. Недалеко от рощицы виднелась прикрытая поленница дров, чурбан с воткнутым в него топором. Боже мой, люди! — радовался как дитя Георг и вдруг замер. Медленно, очень медленно он двинулся к дровам. Чем ближе подходил, тем яснее проступали размеры топора, поленниц. Он оглянулся: и лодка под его размер, нормальный ириец на ней сразу ко дну пойдет! Проквуст подошел к дровам, обхватил потертую ручку топора, легко выдернул его из пенька, взвесил в руке и воткнул обратно.
Нет, это не Ирия! Ведь он в земном человеческом теле. Проквуст опять растерянно обвел взглядом окрестности. Но как же это похоже на кусок его прошлой жизни! Получается, что этот мир соткан из двух планет? Неужели лекало снимали с меня? — Георг вздохнул, махнул рукой и быстрым шагом двинулся к жилью. Время придет, и все встанет на свои места: отгадки — к загадкам, а истина — к жизни.
* * *
Тропинка петляла среди деревьев и никак не хотела выходить из леса. Георгу казалось, что путь к дому на берегу должен был бы быть гораздо ближе, но что могло измениться из-за его внутренних ощущений? Тропинка нырнула в небольшой овражек, плотно заросший кустами орешника. Проквуст поднялся вверх и очутился перед большой поляной, с вытоптанным в середине круглым пятном. Спиной к нему стоял сухопарый старик с седыми волосами до плеч и с деревянной палкой, которой он что-то выписывал в воздухе, видимо объясняя молодому человеку, стоящему перед ним. Парень был раздет до пояса, блестел капельками пота и тяжело дышал.
— Иона! — сердито выговаривал учитель ученику. — Ты старательный, но глупый! Сколько раз тебе говорить, комплекс огня не умом выполняют! Ты все время.... — Старик замолк, заметив, что его ученик пристально смотрит мимо него. — Что там еще такое?
Он повернулся. Да, это Белоус! Его лихо закрученные белые усы невозможно было не узнать. Он невольно шагнул навстречу, но грозный окрик учителя его остановил.
— Остановись, чужак! — Белоус перекинул посох в левую руку и зашагал к Георгу. Брови его были нахмурены, а могучий лоб, и без того испещренный морщинами, сморщился еще больше. В шагах пяти он остановился и смерил Проквуста взглядом. — Ты зачем сюда пришел?
— Белоус! — прошептал громко Георг и радостно заметил, как удивленно взлетели вверх брови старика. — Это же я, Георг!
— Хм, — Белоус задумался. — Странно, но я тебя не помню. Впрочем, меня многие знают. Так зачем пришел?
— Зачем? — простой вопрос, а попробуй, ответь! — Я ищу свою жену.
— Здесь?
— Везде.
— Здесь нет женщин.
— Что, совсем? — испуганно спросил Проквуст, понимая глупость своего вопроса.
— Здесь, это мой дом, — сердито ответил Белоус, широко поведя посохом.
— Извините, — улыбнулся Георг, — я задал дурацкий вопрос. Но скажите, вы совсем меня не помните?
— В каком качестве я должен тебя помнить, чужак?
— Я был вашим учеником.
— Учеником?! — Белоус воткнул палку в землю и оперся на нее руками, чуть подавшись вперед. — Парень, а ты ничего не путаешь? Я всех своих учеников помню.
— Хорошо, скажите мне, кто в Горной Стране учит танцу огня?
— Ну, я, — нехотя ответил Белоус, — но комплекс огня знают многие. — Он задумался. — Впрочем, если ты мне здесь и сейчас покажешь весь комплекс, я готов с тобой поговорить серьезно.
— С удовольствием, — Георг заметил, как из трубы дома вьется легкий дымок, значит, там достаточно углей. — Попросите, пожалуйста, своего ученика принести на совке горящих углей.
Белоус как-то странно посмотрел из-под густых седых бровей и после некоторой паузы повернул голову к ученику.
— Иона! Возьми совок, нагреби углей, да, погорячее!
Проквуст сбросил с себя всю одежду, включая и кроссовки, и в одних трусах прошел мимо молчаливо наблюдавшего за ним Белоуса на середину поляны. Иона уже стоял неподалеку, держа в руках совок с кучкой переливающихся огней. Георг встал, прикрыл глаза, расслабился, постараясь отрешиться и от зрителей, и от окружающего мира. И тут же из глубин памяти всплыл такой знакомый рисунок движений, он лишь принялся следовать ему, легко и привычно, получая наслаждение от слаженной работы мышц и хлынувшего тепла в его озябшее тело. Со стороны он превратился в вихрь неуловимых обычному глазу выпадов, стремительных прыжков и стелящихся у самой земли уклонов. А потом последовало неуловимо быстрое движение к открывшему от изумления рот Ионе. Георг запустил ладони в кучку углей на совке и торжественно подняв их перед собой, повернулся к Белоусу. Тот размеренными шагами отмерил расстояние и провел над ладонями Георга своей костлявой ладонью. Почувствовал жар, удовлетворенно кивнул.
— Ссыпай.
Георг ссыпал угли обратно в совок, отряхнул ладони друг о друга, а потом сильно ими встряхнул. Он радостно улыбался, как вдруг почувствовал, как с правой ладони непроизвольно соскочила вниз огромная капля голубого света и с тихим шипением впиталась в землю. Белоус озадаченно качнул головой.
— Да, в тебе парень столько энергии..... Впрочем, об этом потом, — он взглянул на остекленелого ученика. — Иона!
— Да, учитель! — вздрогнул тот.
— Все видел?
— Да, я....
— Помолчи, подумай, осмысли сначала, это тебе на сегодня мой урок. Ну, что стоишь? Неси совок обратно!
Ученик резво помчался к дому, стремясь поскорее вернуться обратно, но слова, брошенные вдогонку Белоусом: "Да, и поставь чайку!", тут же замедлили его ход.
— Вот, сорванец! — почти нежно улыбнулся Белоус. — Ленив, любопытен без меры, но талантлив. Большой Дар у него.
— Какой?
— Камень мнет! Большая редкость.
— Как безымянные?
— Нет, — Белоус грустно покачал головой. — Таких больше не рождалось.
Проквуст чуть было не ляпнул, что знает, где застрял один из братьев, но вовремя остановился. Господи, — подумал он, — откуда из меня прёт это неистребимое мальчишество?! Не хватало еще хвастаться! Боже, избавь от гордыни! Он привычно и быстро перекрестился справа налево, перехватил заинтересованных мохнатый взгляд Белоуса, но не обратил на это внимание, осенять себя крестом давно уже стало для него естественным. Георг улыбнулся и потер руками плечи.
— На-ка, оденься, — старик подал ему свою хламиду и остался в свободного покроя шароварах с высоким поясом и просторной рубахе. — Свежо! — Констатировал он и призывно махнул в дом. — Чаю попьем, согреешься.
Проквуст дернулся за одеждой, но Белоус не оборачиваясь его остановил:
— Оставь. Иона сейчас выйдет, одежду твою развесит, на солнышке быстро просохнет.
— Спасибо. Да, она уже почти высохла.
— Ничего, ничего, от жара солнечного доброе только разрастается, — промолвил загадочно сквозь усы Белоус. — Шагай за мной, гость, говорить будем.
Георг никогда не смог бы предположить, что повстречает своего последнего, ставшего первым, учителя, что будет сидеть за тем же столом и пить травяной чай, закусывая его краюхой вкуснейшего хлеба. Он спрашивал себя: может быть, он бредит? Но в это не хотелось верить, тем более, что здесь могла быть его Леночка! Ну, не в бреду же ее искать?! Ему не терпелось высветить огонечек. Вот дурень, и чего раньше этого не сделал?! Уже знал бы, здесь ли, его жена. Ученик Белоуса пулей обернулся с улицы и вертелся рядом, несмотря на недовольные взгляды старика. В конце концов, тот не выдержал.
— Иона!
— Да, учитель, — жалостливым голосом отозвался ученик, уже поняв, что его сейчас отошлют далеко и надолго.
— Возьми удочку и поймай нам рыбы. Должны же мы угостить гостя по-настоящему!
Несчастный на вид и безмерно глубоко вздыхающий Иона поплелся за дверь. Он еще долго возился там, стукая чем-то о стенки. И Проквуст и Белоус внимательно прислушивались, терпеливо дожидаясь, когда юное дарование удалится. Наконец все стихло. Старик отодвинул кружку, откинулся на деревянную спинку стула.
— Ну, что, гость дорогой, поговорим?
— Поговорим, — Проквуст кинул в рот последний кусочек и тоже отодвинул кружку.
— Я так понимаю, — начал Белоус, — ты про Церковь Рока знаешь?
— Да, конечно. Я ведь учился в западной школе.
— Не может такого быть! — Белоус сказал тихо, но басовито. — Мимо меня ни один ученик не проходил! А тебя среди них не было! Я всех по именам помню.
— Но вы даже не спросили, как меня зовут.
— Да, извини. Скажи свое имя.
— Я Георг Проквуст, учитель, — Георг с надеждой вглядывался в задумчивое лицо Белоуса. Тот отрицательно помотал головой.
— Нет, не помню, — легко стукнул кулаком по столу. — Не было тебя! И вообще, откуда ты взялся здесь?
— Из воды.
— Из озера что ли?!
— Из него самого.
— И как же такое возможно?
— Не знаю, — Проквуст пожал плечами. — Скорее всего, учитель, я из другого мира. Не знаю, как его можно назвать: параллельный или перпендикулярный, но там тоже есть планета Ирия, Новая Цивилизация, дохи и Горная Страна — последний оплот человечности. Правда, с тех пор в моем мире прошло очень много времени, так уж случилось.
— Мудрено говоришь, Георг, — Белоус побарабанил по столу жилистыми пальцами. — Выходит, в твоем мире тоже Белоус живет?
— Жил.
— Хорошо, пусть, жил?
— Да. Только не другой, а такой же.
— Что, совсем отличий нет?
— Я не вижу.
— Хм. Ну, что ж, танцу огня он тебя здорово научил. А вот скажи, какой самый первый урок тебе тот Белоус задавал.
— Про добро и зло. И еще про рыбу, которую мы съели.
— Верно! — старик покачал седой головой. — Есть у меня такой урок. И что, ты верно ответил?
— Да.
— Сразу?!
— Да.
— И никто не помогал?!
— Помогал.
— Кто же?
— А разве вы не знаете?! — искренне удивился Георг. — Здесь же неподалеку должен расти дуб, возле которого Дух, с каждым учеником общался.
— Дух? Эка ты, парень, хватил! Нет, мы с приведениями не разговариваем, без них обходимся.
— Постойте, а Белая Гора у вас есть, Монах, братья пещерники?! — с испугом спросил Проквуст.
— А как же! И гора, и Монах, и братья пещерники, все есть.
— А монаха не Михаилом зовут?
— Нет. Последний Монах действительно Михаилом прозывался, но не всем его имя ведомо было, да и давно он церковью управлял, еще я и не родился.
— Удивительно! — прошептал Георг. Он решил больше не мучить старика, чтобы не наговорить чего-нибудь лишнего. Надо было идти к Белой Горе, другого пути не было.
— Эй, Георг! — окликнул задумавшегося гостя Белоус. — Слушай мое решение. — Старик встал и, нависнув, оперся о стол. — Зла в тебе не вижу, парень, а глаз у меня, поверь, наметанный, а потому собирайся, пойдем к пещерникам. Сдам тебя им, пусть разбираются. Эй! — Неожиданно вдруг гаркнул Белоус, так, что Георг вздрогнул. — Иона! Входи!
Дверь скрипуче отворилась и в проеме показалось лукавое лицо ученика. Следом снизу пролезла его рука с нанизанными на палочку тремя приличными рыбинами.
— Вот, учитель, поймал, — глаза у Ионы были виноватые, хотя губы старались беззаботно улыбаться.
— Ты мне зубы не заговаривай! — рявкнул Белоус.
— Простите, учитель, — замямлил Иона, — я просто под дверью замешкался.
— Не ври, окаянный! — Белоус хлопнул ладонью по столу. — Еще раз хоть на секунду "замешкаешься", выгоню! Иди с глаз моих долой, от греха подальше.
Ученик мгновенно исчез.
— Да-а, на рыбалку он гораздо дольше собирался, хитрец.
Они засмеялись и сразу же как-то отпустило, словно они по-настоящему только что познакомились.
Белоус повел его лесными тропами сначала среди высоких сосен, по узорам могучих корней, ковру из хвои и шишек. Проквуст помнил этот путь, который когда-то проделал в сопровождении стража Креола. Тогда он еле поспевал за своим молчаливым поводырем, а теперь легко следовал за размеренно шагающим учителем, хоть и вполне бодрым, но уже престарелым человеком. Их путь пересекли несколько тропинок, так и должно было быть, ведь недалеко отсюда должен был быть город, но Георг подумал, что в прошлый раз тропинок было погуще. Через пару часов тропа пошла вдоль леса, ещё через час заметно полезла вверх. Сосны сменились лиственными деревьями. Они не были столь высоки и стройны, как внизу у озера, но все равно густо шумели сочной зеленью. Им в такт раскачивался под ветром густой кустарник. Тропа задиралась вверх все круче и круче. Проквуст посматривал вперед и видел, как совсем рядом сквозь ветви деревьев отражают свет заходящего солнца высокие скалы. Странно, — думал он, размеренно шагая за неутомимым Белоусом, — В прошлый раз страж вел меня больше суток, а тут меньше дня хватило! Получается, эта Ирия все-таки отличается?!
Они вышли на дорогу вдоль скалы как-то незаметно, буднично. Георг задрал голову, вон она, Белая Гора, сияет, хотя отсюда солнца уже не было видно. Белоус, тяжело дыша, присел на валун у обочины.
— Ну, как, Георг, не заболели ноги?
— Есть немного.
— Сядь, отдохни, камни еще теплом от светила полны. Сейчас передохнем и пойдем, по дороге можно и в темень идти, света от звезд будет достаточно.
Георг удивился. Он сделал несколько шагов за изгиб скалы. Точно, вот она, тропа безымянных! Примерно в двадцати метрах от них начинались ступени в почти вертикальной стене. В его время на Белую Гору первый раз попадали только этим путем.
— Простите, Кирилл, я....
Белоус вздрогнул и округлившимися глазами посмотрел на своего загадочного спутника. Его имя знали немногие, только высшие пещерники, для всех учеников он навсегда оставался Белоусом. А Проквуст выругал себя за очередную ошибку.
— Ты, парень, откуда имя мое знаешь?!
— Извините, учитель, я узнал его потом, много времени спустя от Монаха.
— Ты виделся с вашим Монахом?
— Да, так получилось.
— И он открыл тебе мое имя?!
— Да, простите, учитель, так выш....
— Какой я тебе учитель?! Ох, парень, не делаю ли я ошибку, ведя тебя в Белую Гору?
— Послушайте, Белоус! — рассердился вдруг Проквуст. — Что вы из своего имени проблему воздвигли! Почему я должен оправдываться, если нет за мной никакой вины?! Я же извинился уже, и не раз!
— Ладно, извини, Георг, — Белоус миролюбиво пропустил резкий тон своего спутника мимо ушей. — Наверное, ты прав, не о том я беспокоюсь. Кстати, ты ведь спросить что-то хотел?
