— Ну, что, Бен, будешь меня слушаться, или задушить тебя?
Его маленькие злые зрачки были совсем близко, в них искрились торжество и превосходство. Адамс, беспомощно стиснутый потными руками, вдруг ощутил прилив бешенства, вызванного возмутительной мерзостью этих глаз. Он чувствовал, как переполняется потоком какой-то невиданной мощи, дремавшей доселе в глубинах его организма. Он просто выпустил этот поток наружу и тяжеловесная туша Клеманса словно пушинка вспорхнула вверх и с глухим стуком спикировала на битые кирпичи, устилавшие всю округу. Бенни шагнул вперед и выбросил вперед сведенные ладони. Меду ними вспыхнул яркий голубой шарик, тут же превратившийся в тонкий ослепительный луч, вонзившийся в Рони. Тот заверещал и принялся кататься по земле, пытаясь уклониться от беспощадного жала. Адамс опустил руки.
— Ну, так как, господин Клеманс, поговорим или вас дальше резать на кусочки?
— Чушь! — неожиданно зло зашипел тот, выплевывая дорожную пыль. Он опять вдруг резво, как ни в чем, ни бывало, вскочил и угрожающе ссутулился. — Бен, этими фокусами меня не одолеть, но зато ты меня здорово разозлил!
— Ах, какая жалость, господина эгоиста разозлили, вот он опять шагает на бой с обидчиком. — Адамс безжалостно язвил, почему-то он был абсолютно уверен в своем превосходстве, неведомая сила переполняла его, а сердитый вид Клеманса больше смешил, чем пугал. Он вытянул правую руку вперед и ощутил, как свирепый, взбешенный противник уперся в невидимую стену. — Что, Рони, не получается?
— Я тебя все равно достану! — хрипел тот, поднимая ногами пыль. — Не бывало еще такого, чтобы непосвященный мог одолеть посвященного!
— Вот как, я нарушил твои правила? — Бенни добродушно усмехнулся, а потом вдруг мгновенно разозлился. — А вообще-то, таких, как ты, давить надо!
Адамс подключил левую руку и, представив, что обхватил ими противника, потянул их вверх. Вместе с ними в воздухе завис ругающийся и дергающийся Клеманс. Бенни шевельнул бровями и тут же перед ним повис знакомый ярко-голубой шарик. Он медленно плыл в сторону Рони, подчиняясь мысленным командам Адамса. Попутно он увеличивался в размерах, поэтому, достигнув цели, легко обволок Клеманса, заточив того внутрь себя. Крики стали глуше, но все равно можно было понять, что ярость сменилась воплями животного страха. Адамс опустил руки. Шар со своим пленником внутри послушно повис в паре метров над полем. Бенни с удивлением посмотрел на свои зудящие внутренним жаром ладони, пожал плечами опять присел на подножку автомобиля. Солнце клонилось к закату. Адамс любовался огромным багряным шаром и краем глаза наблюдал за Клемансом. У того истерика, судя по всему, сменилась крайней депрессией: он замолчал и теперь мелко дрожал, как затравленный зверь. Что с ним теперь делать? Удавить в этом шаре? Адамс встал. А почему бы и нет? Во всяком случае, проучить Клеманса стоит! Он подошел поближе, Клеманс задрожал еще сильнее. Бенни уверенно взялся за воображаемую нить, идущую от шара и вдруг с изумлением почувствовал ее в руках! Он потянул ее на себя. С некоторым усилием нить двинулась, а шар едва заметно съежился! Надо же?! Адамс потянул нить сильнее, шар еще уменьшился, Клеманс заверещал тонким и противным криком.
— Ну, что, Рони, хочешь, я удавлю тебя? Чего воешь?! Все еще хочешь меня победить?! — Бенни дернул нить, Клеманс заорал, потом вдруг захрипел, его тело неестественно расплющивалось едва видимыми стенками шара, словно они были из стали. — Рони! — Весело и зло закричал Адамс. — Давай проведем эксперимент: насколько можно тебя сплющить? Я буду стараться давить тебя до той поры, пока ты не превратишься в математическую точку. Если я прав, то ты просто исчезнешь из этого мира, а если нет, то, видимо, из твоей вонючей туши что-нибудь останется. Ну, что, начали?
— Бен, не надо! — глухо донеслось из шара. — Прости меня, я клянусь тебе служить!
— Служить?! А зачем мне твоя служба, что ты мне можешь дать?
— Информацию, совет....
— Но что ты можешь посоветовать, если я сам не знаю, что мне дальше делать?!
— Я знаю, знаю!
— Да?! И ты хочешь об этом поговорить?
— Да, я умоляю, выпусти меня, я навеки буду верен тебе!
Адамс отпустил невидимую нить и дунул на шар, тот тут же тихо растворился, а грузное тело Клеманса рухнуло в придорожную пыль. Он моментально встал на колени и склонился ниц.
— Великий Бен, позволь служить тебе!
— А вдруг это просто твоя уловка, хитрость затаившегося врага?
— Нет, нет, верь мне! — Клеманс приподнял лицо.
— После того, что было?! Назови хоть одну причину.
— Есть, есть причина! Я всю свою жизнь искал такого, как ты!
— Ага, и попутно чуть не задушил.
— Бен, считай, что это был тест на избранность!
— Неужели? Ну, хорошо, допустим. Так что же, по-твоему, мне нужно?
— Тебе нужна власть!
— Власть?!
— Да.
— А зачем?
— Чтобы повелевать! — говоря это, Клеманс возвел руки к небу, глаза его засверкали. — Власть — это смысл существования индивида.
Адамс с удивлением наблюдал эту метаморфозу, похоже, что Рони говорил, нет, вещал самое сокровенное и выстраданное, что хранил в глубинах своей души.
— Да, зачем она мне сдалась, Рони?! Власть, это, прежде всего ответственность за других, а мне и без нее в жизни тошно!
— Нет, Бен! Я говорю о власти, перед которой ты отвечаешь только перед самим собой! О безграничном владении человеческим миром. Такая власть только для избранника, а ты и есть избранник! Нет тебе другой дороги!
— Вот заладил! Да, кто меня избрал?
— Судьба! Власть — твой рок!
При этих словах Адамс вздрогнул, под сердцем отчего-то тоскливо заныло, а потом гневно всколыхнулось.
— Ну, ты, посвященный, пока еще не умерщвленный, заткнись! Тебе ли, гнида, о моем роке рассуждать! Да, я не понимаю, что и как я сейчас с тобой вытворял, но такая сила не дается просто так, она подразумевает служение....
— Кому, Бен?
— Людям.
— Что ты им можешь дать?
— Ну, например, свободу.
— И что будет?
— Люди перестанут быть рабами нашей протухшей цивилизации.
— А ты их спросил, нужна им эта свобода? Может быть, им сытая и стабильная жизнь больше нравится? Ты уверен, что они не сожрут друг друга, когда наступит анархия?
— Нет, не уверен, — после некоторой задумчивости ответил Адамс. — Но потом они научатся жить свободными.
— Ну, хорошо, ты хочешь освободить людей. Достойная и благородная цель. Тогда сделай это сам.
— Не понял.
— Возьми власть в свои руки, воспитай новое поколение, которое будет благоразумным, законопослушным, а заодно и благодарным тебе!
— Воспитать поколение?! — Бенни усмехнулся. — Да, на это и двух моих жизней не хватит.
— А вот здесь ты ошибаешься! — Клеманс встал с колен и деловито отряхнулся от въевшейся в одежду пыли. — Я дам тебе бессмертие!
— Ты?!
— Не совсем я, конечно. Я отведу тебя к заветному камню, который дает его.
— Ты что, Рони, бредишь?
— Бредишь? — Клеманс иронично улыбнулся и ткнул пальцем в дырки от пуль на своем комбинезоне. — А обойма, которую ты выпустил в меня, тебе ни о чем не говорит?! Поверь мне и ты станешь таким как я!
Адамса аж передернуло от такой перспективы.
— Таким, как ты, я не хочу становиться!
— Понятно, я тебе не нравлюсь. Так ведь дело не в характере или образе мыслей, а в свойствах твоего тела! Разве плохо стать неуязвимым и жить тысячи лет?! Подумай, сколь многое ты сможешь совершить при этом!
— А ты сам-то сколько живешь?
— Шестьсот тридцать семь лет.
Бенни приоткрыл рот от удивления.
— Сколько?!
— Шестьсот тридцать семь, — гордо повторил Клеманс.
В голове Адамса что-то перевернулось. Он лишь на мгновение представил, как это здорово, жить тысячи лет, свысока посматривая на человечество....
— Постой-ка, а этот камень любого одаривает?
— Еще чего! Только избранных!
— А если человек ошибся?
— Он моментально превращается в безмозглого доха.
— Но почему ты уверен, что я....
— А я не уверен. Я предполагаю, что камень тебя примет, и ты получишь от него бессмертие. Если я ошибаюсь, то ты исчезнешь как личность, — Рони сделал многозначительною паузу. — Так как, готов рискнуть? В случае успеха, награда безмерна.
— Не знаю. Я только что сбежал от участи доха, а теперь добровольно должен поставить себя на кон?
— А чего ты теряешь, Бен?
— Жизнь.
— А зачем тебе такая жизнь, что ты с ней будешь делать?
— Искать таких же беглецов, как я. Я слышал, что где-то в горах есть поселения....
Клеманс вдруг безудержно захохотал.
— Бедный Бен! Ты поверил, что есть беглецы?! — он опять захлебнулся смехом. — Так ведь это ж я для тебя все сделал, в том числе и слухи нужные распустил. Ты же полицейский, не знаешь, как это делается?
— Знаю, — хмуро отозвался Адамс. — Получается, что это тебе я обязан чести оказаться изгоем, без вины виноватым?!
— Ну, допустим мне, что с того? Разве не стоит бессмертие таких пустяков?
Бенни нащупал в кармане ключи от машины. Решение пришло мгновенно. Он впрыгнул в кабину, Клеманс испуганно дернулся.
— Рони, даже не думай! — Адамс завел двигатель. — Ты бессмертный, как-нибудь добредешь до своего дурацкого камня.
* * *
Бенни бодро рулил по каменистой равнине, пока не доехал до начинающейся гряды холмов. Он проехал мимо них и остановился. Клеманс давно уже пропал где-то за горизонтом, и теперь только две полоски от шин связывали Адамса с ним. Он заглушил машину и откинулся на сиденье.
— Интересно, что сейчас делает Рони? Скулит, наверное, и бредет, куда глаза глядят по этой каменистой суше. А может быть терпеливо и невозмутимо дожидается его возвращения? — Бенни саданул по рулю кулаком, и машина отозвалась пронзительным гудком, Адамс вздрогнул. — Да, что он, в самом деле?! Не собирается он возвращаться, не нужен ему Клеманс!
— Ну, хорошо, — вкрадчиво зашептал голос сомнения, — пусть не нужен, но сам ты, что тут собираешься делать? Скоро кончится топливо, и ты станешь таким же одиноким, как Рони.
— Стать таким же, как и Клеманс?! Да, ни за что! Нет, врешь, я не пропаду, я найду выход!
Адамс выскочил из кабины и взобрался на крышу фургона. Он не знал, чего ищет, порывисто оглядывая окрестности, но внутреннее возбуждение было слишком высоким и искало возможность разрядки. Внезапно взгляд на что-то наткнулся вдали. Бенни замер. Нет, он еще не понял, что там, но это "нечто" ему очень необходимо. Он спрыгнул вниз и заметался по внутренностям машины. Есть! Внутри фургона в небольшом ящичке рядом висели в зажимах фонарь и бинокль. Ну, конечно, это же штатная экипировка дрессеров! Они ведь должны в случае чего разыскивать потерявшихся дохов.
Адамс взобрался наверх и, затаив дыхание, настроил резкость. Так и есть, это не просто паутинка в глазу или далекий гребень песчаного бархана, это свежий гусеничный след! Он что-то радостно заорал и запрыгал, оставляя вмятины на крыше фургона. Потом вдруг в голове щелкнуло. А чего он, собственно, радуется?! Кто на Ирии может ездить по свалке на гусеничном транспорте?! Только полиция или какие-нибудь секретные подразделения. Если они его заметят, то полная деструкция неизбежна. Бенни раздраженно топнул.
— Что-то я такой нервный стал, — мелькнуло в голове. А потом следующая мысль: — Хочешь, не хочешь, а возвращаться за Клемансом придется, только с его набором карточек и удостоверений есть шанс пройти возможную проверку. Все, решено! Лишь бы он никуда не ушел.
Клеманс был там же, где он его оставил. Адамс остановился и высунулся из окошка.
— Бен, я был уверен, что ты вернешься! — радостно крикнул Рони.
— Напрасно.
— Бессмертие, великое искушение....
— Заткнись, ты! — грубо прервал его Бенни. — Скажи, если наткнемся на какой-нибудь патруль, ты сможешь отвертеться от проверки?
— Легко. Только здесь на свалке патрулей не бывает.
Адамс пропустил мимо ушей радостную болтовню Клеманса. Он молча раскрыл двери фургона.
— Полезай.
— Но, почему сюда? Я же поклялся служить тебе!
— Полезай, говорю или тебе помочь?! — между ладоней Адамса красноречиво полыхнуло голубым свечением.
— Хорошо, хорошо, как скажешь!
Клеманс пыхтя забрался внутрь фургона, Бенни тут же захлопнул створку и набросил засов.
— Так-то оно понадежнее будет!
Он гнал назад по своим следам, не обращая внимания на ямы и камни. Из фургона то и дело доносились грохот и возмущенные возгласы Рони.
— Ничего, тебя полезно потрясти! — мстительно усмехался Адамс.
Для него сейчас было главным в оставшихся сумерках выйти на следы вездехода. Почему-то Бенни был уверен, что ему следует двигаться по ним. Уже совсем стемнело, когда в свете фар мелькнули две широкие полосы гусеничных отпечатков. Он вышел, внимательно осмотрел их. Похоже свежие совсем, ветром ни тронутые. Завтра поедем!
— Эй, Рони!
— Да, Бен! — глухо донеслось из-за спины.
— Спать!
— Я хочу в туалет!
— Отстань, терпи до завтра, — Адамс буквально провалился в сон.
Рано утром он любовался на отчаянные ужимки Клеманса. Тот выскочил из фургона как ошпаренный и теперь, немного придя в себя, ворчал, вернее ныл.
— Бен, нельзя же так издеваться над человеком.
— А чего ты терпел, что у тебя там места мало? — язвил Адамс.
— Ага, а потом ехать в дерьме?!
— Пришлось же мне плавать в нем по твоей милости, так почему бы тебе в нем не поездить? Молчишь? Тогда тащи сухой паек, я, надеюсь, ты его по пути не сожрал?
Во время завтрака Клеманс озабоченно оглядывался, смешно вытягивая шею, за что, в конце концов, несмотря на причитания, вновь был водворен в фургон. На возмущенные крики о том, что только он, Рони, знает, как добираться до заветного камня, Бенни сухо заявил, что катается по степи по своей воле, а Клеманс пусть сидит тихо, потом усмехнулся и захлопнул створку.
— Рони, я уверен, что ты и в темноте сможешь поесть, — в ответ раздалось глухое мычание: Клеманс уже жевал.
Адамсу действительно было не до своего попутчика, крутя руль, он напряженно размышлял, зачем все это время гонит грузовик по этим следам, отчего ему столь претит помощь Клеманса, ведь он местность знает и кратчайшим путём отведёт к людям? Единственный ответ, который пришёл в голову, это всё дело в необъяснимой брезгливости к своему толстому попутчику, в упорном нежелании получать от него любую помощь.
Глаза Бенни в очередной раз наткнулись на указатель уровня топлива: меньше полбака. И каждый очередной километр неумолимо клонит стрелку вниз. Ещё несколько часов и придётся идти пешком. Машину тряхнуло. Адамс огляделся, ландшафт за окнами поменялся: холмы древней свалки остались позади, степь превратилась в каменистое плато, с которого ветер старательно сдувал песчинки, путеводная колея исчезала на глазах. Бенни все чаще приходилось останавливаться и, поднявшись на крышу фургона, биноклем высматривать продолжение колеи. Кое-где в низинах, с подветренной стороны больших валунов песок сохранялся, и след вездехода на нем казался пунктиром, рисующим маршрут, только паузы становились все длиннее. И вот настал момент, когда след исчез окончательно. Сколько Адамс не водил биноклем, ничего, кроме голого камня впереди не видел, лишь на самом горизонте новым пейзажем виднелся мелкий частокол далекого горного массива. Ехать надо было туда. Так для себя решил Бенни.
