— Что же вы застыли, господа? Разве я обманул вас? Еще раз напоминаю, что те, кто сомневается, может отойти в коридор. — Адамс оглянулся, как он и ожидал, там уже стоял Блендер, ожидая отступников.
Из хвоста очереди отделились несколько человек. Перед стулом стоял худой и старый мужчина, провожавший тоскливым взглядом вышедших из очереди.
— Клаус! — слегка повысил на него голос Харман. — Вы так и будете стоять здесь столбом?! Решайтесь, наконец!
Мужчина вздрогнул, быстро опустился на стул и тут же вскочил, радостно улыбаясь. Рональд Харман перегородил вдруг ему дорогу.
— Не мухлюй, Клаус! Садись еще раз!
— Не буду! Я прошел испытание!
— Клаус! — вмешался в перепалку Адамс. — Поднимитесь ко мне. — Бенни с интересом рассматривал трясущегося от страха человека, еле переставляющего по короткой лесенке ноги. — Зачем же спорить и шуметь, Клаус, мы сейчас все проверим.
— Но Повелитель....
Адамс нахмурился.
— Клаус, возьмитесь за мою трость!
Тот послушно обхватил ладонью полированное дерево и затрясся, словно его било током. Через минуту мучительных конвульсий и стонов он рухнул у ног Адамса и затих.
— Господа! — Бенни обратился к оставшимся в очереди. — Клаус прошел испытание, но знакомство с моей тростью очень мучительное испытание, не всякий после него оправиться. Так что не хитрите, хуже будет.
Процедура испытания возобновилась.
* * *
— Заходите Рональд, докладывайте.
Харман аккуратно прикрыл за собой массивную створку двери.
— Повелитель, вынужден признать, что я был неправ. Прямая трансляция последнего заседания совета по всем каналам телевидения не привела к волнениям и беспорядком. Напротив, смена власти прошла поразительно гладко.
— Садитесь Харман, — Адамс кивнул на кресло перед своим громадным письменным столом.
— Благодарю, — Харман замолчал, видя, что Бенни задумался, потом продолжил. — Простите, Повелитель, вас что-то тревожит?
— Что? — Адамс поднял на него взгляд. — Тревожит? Нет, просто задумался. — Бенни натянуто улыбнулся. — Ваши новости, князь, действительно хорошие. Скажите откровенно, Рональд, приятно, когда к вам обращаются с новым титулом?
— Мне весьма льстит столь высокий титул, — Харман встал и сдержанно поклонился. — Но еще больший восторг вызывает его надежность. Я всю свою жизнь находился наверху социальной лестницы, но никогда не мог быть уверен в прочности своего положения.
— Что ж, вполне искренне, — кивнул Адамс. — Присаживайтесь, князь, только не расслабляйтесь. Помните уроки истории?
— Какие?
— Аристократия всегда вырождалась. Разве не так?
— Да, такое явление имеет место, но не только в среде явной аристократии. Даже при демократии, в любой ее ипостаси, общество не застраховано от элитарности, а, соответственно, и разложения. Причем, как верхов, так и низов.
— Это вы как специалист так считаете?
— Да, Повелитель.
— То есть вы искренне полагаете, что учрежденная мною монархия не есть шаг назад в социальном развитии?
— По моему твердому убеждению, Ваше Величество, шаг от Новой Цивилизации в любую сторону прогрессивен.
— Хм, — Бенни слегка улыбнулся и покачал головой. — Комплемент несколько сомнителен, но в одном вы правы, Рональд, на Ирии не возникло бунта и кровопролития, чему я безмерно рад. На первое время и это прогресс.
— Но Повелитель....
— Рональд! — остановил его Адамс. — Не делай из меня живую статую. Должен же я иногда беседовать как простой смертный?
— Простите, Повелитель, — Харман упрямо покачал головой, — но вы не простой смертный!
— Хорошо, оставим это, Рональд, вернемся к сути вопроса. Могу ли я предполагать, что народ ждал перемен?
— Да, Ваше Величество, можете. Социологические опросы полностью подтверждают ваши выводы.
— Рональд! — Бенни нахмурился. — Меня несколько смущает столь тесное совпадение наших взглядов. Неужели все действительно столь безоблачно?
— Но исследования....
— Бросьте, князь, вы не хуже меня знаете, что результаты любых социологических анализов можно истолковывать по-разному.
— Простите, Ваше Величество, но я готов ручаться за достоверность исследований моего института!
— То есть все хорошо?!
— Пока да. Но я вижу, вас что-то беспокоит!
— Да, беспокоит! Потому что ожидание перемен всегда связано с надеждами на лучшее, а что я могу предложить народу?
— Но вас любят, Повелитель. Более того, боготворят! До меня уже дошла информация, что самый ходовой товар сейчас, ваши портреты.
— От любви до ненависти, Рональд, один шаг. Вы же социолог, вам ли не знать?! — Адамс поднял руку. — Молчите, князь, не надо лишних слов. Мне нужна от вашей огромной конторы реальная помощь, а не льстивые подтверждения моих достоинств.
— Повелитель! — Харман встал. — В таком случае, я вынужден просить у вас основополагающих директив.
— Каких еще директив? — Адамс недовольно нахмурился. У Хармана на лбу заблестели капельки пота.
— Простите меня за возможную дерзость, Повелитель, — Рональд судорожно сжал папку для бумаг, — но раньше у моего института были определенные императивы, например, всесторонняя поддержка стабильности в обществе. А теперь, когда вы повелеваете планетой, аналогичных приказаний я жду от Вашего Величества.
Адамс тоже медленно поднялся со своего кресла, не сводя глаз от лица своего премьер-министра. Харман побледнел.
— Рональд, благодарю за откровенность, я подготовлю краткие тезисы. — Бенни сел в кресло. — Пока же продолжайте сохранять в стране порядок и подготовьте для меня развернутый анализ по социальным последствиям смены власти. Все, идите, князь.
Харман облегченно вздохнул и двинулся по длинной ковровой дорожке к выходу, но через несколько шагов обернулся.
— Простите, Повелитель, я забыл сказать, что Лезурье ждет аудиенции.
— А разве я его вызывал?
— Хорошо, я передам, что....
— Подождите, Рональд, я же собирался с ним поговорить?
— Совершенно верно, Повелитель.
— Сколько прошло?
— Почти три недели, Повелитель.
— И что, он каждый день приходил?!
— Нет, только в часы, отведённые для официальных аудиенций.
— А почему мне никто не доложил?
— Он ни разу не попросил о приёме, Повелитель.
— И чем же занимается?
— Читает. С ним всегда портфель набитый книгами и рукописями.
— Да? Ну, что ж, хорошо, что не терял зря времени. Пусть заходит.
Бенни нервно забарабанил пальцами по столешнице. Зачем он удержал возле себя этого колючего старика, не лучше ли было сразу отослать его в свое поместье? Почему при мыслях о Лезурье у него внутри ощущается некое дрожание? Нет, это был не страх, а тщательно подавляемое внутреннее почитание и уважение к этому человеку. За что ему такая честь, он же его знать не знает?! Бенни злился сам на себя за сомнения, его раздражали эти странные ощущения, от которых надо было избавиться или хотя бы понять их природу. Двери отворились. Даймон Лезурье с достоинством склонил голову.
— Входите, граф.
— Здравствуйте Ваше Величество, благодарю вас за предоставленную аудиенцию.
— Даймон, — Адамс встал из-за стола и рукой указал на кресло, — вы намекаете на то, что я столь долго не предоставлял вам ее?
— Да, в некоторой степени, — Лезурье смиренно застыл рядом с креслом.
— Присаживайтесь граф.
— Спасибо.
— Довольны ли вы титулом?
— Вполне.
— Итак, я вас слушаю.
— Я прошу разрешения удалиться к себе в поместье.
— Но вы обещали служить мне.
— Да, и я готов исполнить свой долг.
— Хм. Как-то не вяжется одно с другим, граф.
— Смею возразить вам, Ваше Величество, все как раз вполне органично. В качестве государственного мужа я вряд ли принесу большую пользу, чем такие опытные господа как Харман и Блендер. Насколько я осведомлен, во всех городах все спокойно, большинство народа величает вас. Зачем я вам здесь, Ваше Величество?
— Еще не знаю, потому и не вызывал столь долго, — сказав это, Адамс понял, что соврал и ещё понял, что Лезурье это тоже понял. — Кстати, Даймон, — поспешил он увести разговор в сторону, — вы не скучали? Вполне ли комфортабельно проживали?
— О, благодарю за заботу, Ваше Величество, у меня все хорошо. Дочь привезла из поместья коробку книг и теперь я наслаждаюсь чтением.
— Дочь?
— Да, моя дочь Луиза.
— Хорошо, — Адамс задумчиво постучал ручкой по столу. — Даймон, почему вы рветесь домой, разве жить в столице, в гуще светской и политической жизни не занятнее?
— Для меня нет, Ваше Величество. Я по натуре затворник. К тому же я веду многолетние исследования природы деструкции, мне это очень интересно.
— Почему?
— Я хочу добиться обратного эффекта!
— То есть превратить доха в нормального человека?
— Совершенно верно.
— Но зачем вам это, Даймон?!
— Все мои предки занимались этим вопросом, и для меня это тоже цель жизни.
— Повернуть вспять деструкцию?
— Да.
— Граф, вы в курсе, что я это могу делать?
— Да, наслышан.
— И вас это не останавливает?!
— Нет, Ваше Величество, потому что ваша способность — это чудо, а я хочу решить вопрос в корне.
— Чудо, говорите? — Адамс задумчиво потер подбородок. — Что ж, вполне возможно, но я знаю тайну деструкции, и если вы останетесь здесь, я вам ее раскрою.
Взволнованный Лезурье вскочил с кресла.
— Простите, Повелитель, — спохватился он и медленно сел обратно, — но вы так спокойно об этом говорите....
— Даймон, а что мне с этой тайной делать?
— Как что?! Надо уничтожить деструкцию!
— Но она основа государственности, а дохи — основа экономики. Разве не так?
— То есть вы всё оставите без изменений?
— Граф! — Бенни откинулся в кресле. — А вы то, каких изменений ждете?!
— Я мечтаю избавить Ирию от этого дьявольского наваждения.
— Даймон, вы меня поражаете!
— Чем же, Ваше Величество? — кротко переспросил Лезурье.
— Смелостью! Безрассудной смелостью, граф! Вы ведь умны и прекрасно понимаете, что мое могущество и право на безоговорочную власть содержится в управлении деструкцией. Я действительно могу одним лишь усилием воли.... — Адамс неожиданно встал и, упершись ладонями в стол, склонился к Лезурье. — Граф, вы мне нужны, оставайтесь.
— Это приказ?
— Нет. Я хочу вашего добровольного согласия.
— Но в качестве кого, Ваше Величество?
— Хм. А хотя бы в качестве министра финансов! Заодно и за Харманом с Блендером будете присматривать.
— То есть я буду независим от них?
— Да, настолько, насколько позволит логика единого управления страной.
— Хорошо, но в этом случае, — Лезурье встал, — прошу позволить задать вам несколько вопросов, Ваше Величество.
— Спрашивайте, граф!
— Благодарю вас, Ваше величество! — Лезурье отвесил легкий поклон. — Мой вопрос касается ваших целей. Я должен знать, что будет с планетой и с человеческим обществом.
— И вы туда же! — недовольно буркнул Адамс и, вскочив, нервно заходил по кабинету. Лезурье недвижимо застыл возле кресла. — Ладно, Даймон, слушайте: у меня нет цели! Я думал, что власть — это конечная цель, но вот я ее получил и не понимаю, что с этим подарком судьбы делать! Мне ее даже особо удерживать не надо, всё словно с неба в руки свалилось! — Бенни опять сел и принялся сердито перебирать бумаги на столе.
— Ваше Величество! — голос Лезурье звучал надтреснуто. — Позвольте мне служить вам.
— Что?! Граф, я не понимаю!
— То, что вы сейчас сказали мне, дороже любых золотых гор и обещаний. Позвольте мне помочь вам найти смысл власти!
— Ого, Даймон, а вы не много на себя берете?! — Адамс нахмурился.
— Ваше Величество! — Лезурье морщинисто заулыбался. — Вы меня не напугаете! Я боялся вас, потому что думал, что вы монстр, а вы человек! Вы один из нас, но вознесены Господом! В этом есть важная цель, ее только надо найти!
— То есть, вы считаете, граф, что правитель должен не столько править, сколько служить?
— Нельзя сказать точнее, Ваше Величество! — Лезурье опять поклонился.
— Идите, граф. Я сообщу Харману, чтобы он подготовил необходимые бумаги и передал вам финансовые дела. А вы, — Бенни постучал по встроенному в стол компьютеру, — скажем через четыре дня, доложите мне ваши соображения по финансам.
— Простите, Ваше Величество, но четыре дня это....
— Граф, я жду вас через четыре дня! — в голосе Адамса зазвучали металлические нотки.
— Слушаюсь, Ваше Величество!
* * *
— Ну, что князь, изучили справку министра финансов?! — в голосе Адамса строгие нотки перемежались сарказмом.
— Да, Ваше Величество, — Харман невозмутимо застыл напротив стола.
Бенни некоторое время всматривался в его лицо.
— Рональд, а почему вы мне в глаза не смотрите?
— Не смею.
— Стесняетесь?
— Нет, Ваше Величество, робею.
— Так, уже ближе к истине. Так почему же в казне растраты, князь? Кто за нее в ответе?
— Я, — голос Хармана едва заметно дрогнул. — И готов понести наказание.
— Ну, сначала надо провести расследование, не так ли?
— Я буду всячески содействовать....
— Послушайте, Рональд! — Адамс хлопнул ладонью по столу. — Вам не надоело ломать комедию?!
— Простите, Повелитель, но я....
— Прощаю! Потому что растраты не связаны с вашими личными нуждами. Ведь так?
— Совершенно верно, Повелитель, некоторую часть финансовых средств я направлял в секретные фонды.
— Блендер знает об этом?
— Нет, Повелитель.
— То есть фонды есть, в них немалые неучтенные средства и они подчинены лично вам?!
— Не совсем так, Повелитель. Фонды созданы мною для служения вам.
— Тогда почему я ничего об этом не знаю?!
Харман, до сих пор напряжённо сидевший на краешке кресла, вскочил и вытянулся.
— Простите, Повелитель, но я принял решение о создании финансового резерва под ваши будущие проекты.
— Какие проекты? — удивлённо спросил Адамс.
— Те, что будут разработаны на основе полученных от вас директив.
— Опять директивы! — Бенни сел в кресло, бесцельно перебрал на столе несколько бумаг, поднял взгляд на Хармана. — Сядьте, князь! Вот так, и помолчите некоторое время, мне надо сосредоточится.
Некоторое время Адамс молчал, постукивая пальцами по столу, потом встал, задумчиво потирая виски. Харман вскочил с кресла.
— Сидите князь, чего зря скакать.
Адамс принялся ходить по своему огромному кабинету, потом остановился перед своим премьер-министром.
— Рональд, я хочу, чтобы народ Ирии жил обычной жизнью, перестав дрожать от мысли о деструкции.
— Что?! — Харман встрепенулся. — Вы хотите уничтожить институт деструкции?!
— Да, я обдумываю такой вариант.
— Но это невозможно! — Харман вскочил с кресла.
— Почему? — Адамс смерил взглядом премьер-министра с головы до ног и вновь сесть ему не предложил. Он довольно улыбнулся и двинулся к своему креслу. Усевшись, строго посмотрел на Хармана.
