— Не знаю. Мне просто показалось, что он для вас очень подходит.
— Да, занятно, — Михаил покачал головой, — похоже, Дух был прав, ты прихватил в кладезе знаний чуть больше, чем он рассчитывал. И блок на твоих мыслях тоже есть, как он и говорил. Ты как себя чувствуешь, Бенни?
— Хорошо, — Адамс в свою очередь удивленно посмотрел на Монаха.
— Зря удивляешься, кладезь знаний просто так своих знаний не отдает и сурово наказывает тех, кто слишком жаден.
— Но я...
— Не оправдывайся, Бенни. Раз ты здесь, передо мной, значит, Рок тебе позволил взять то, что ты взял. Но только не думай, что все испытания уже позади. Впрочем, не стоит звать неприятности, они нас и сами ищут, расскажи-ка лучше, что нового ты в себе ощущаешь.
Бенни с радостью рассказал о том, что стал видеть в темноте, что получает насыщение от солнечных лучей, что почти перестал ощущать усталость, что чувствует в себе что-то, что пока не может осознать. Оно в нем улеглось, но стоит потревожить, как сознание начинает плыть. Монах все молчаливо выслушал и потом долго молчал. Что бы ни говорил Дух, не чуствовал он, что Адамс его приемник. Ему пришло в голову, что предназначение Бенни может быть особенным, отличным оттого, что знали до сих пор Монахи и Дух. Взять хотя бы необычную закрытость Адамса от внешних проникновений, такого никогда не было. Уж для Духа, во всяком случае, загадок в человеке не было, он мгновенно чувствовал истинную сущность любого, с кем контактировал, в том числе и с Монахами. А вот с Бенни у Духа явная осечка, такая, что, похоже, от этого он и растерян и зол.
— Да, воистину пути Рока неисповедимы, — заговорил, наконец, Михаил. — Думаю, что твои новые свойства еще не проявились в полной мере. Ты уж осторожнее с ними.
— Обещаю!
— Хорошо, я верю, что ты справишься, — Монах пристально посмотрел на Адамса, — а вот справишься ли ты с теми знаниями, которые вобрал в себя в кладезе?
— Не знаю, Пресветлый....
— Можно просто, Михаил.
— Да, извините, Михаил. Честно говоря, надеюсь только на время, а пока чувствую, что мне это не по силам.
— Нет, не согласен. Время вряд ли поможет. Что оно может решить, когда уже все случилось? Это же не любовная рана. Нет, здесь надо найти способ, чтобы аккуратно выуживать информацию, последовательно, дабы не вызвать обвала.
— Как же это сделать?
— Для начала давай вспомним, о чем ты думал там, в кладезе?
Монах загадал, если сейчас Бенни смутится, найдет какие-нибудь отговорки, значит, опасения Духа имеют основания, а если нет....
— С удовольствием, Михаил, только вы за мной следите, а то вдруг изнутри опять попрет, мне тогда надо сразу же отвлечься.
— Хорошо.
— Значит так, — Бенни стал загибать пальцы, смотря в потолок, — сначала я вспоминал о переходе по свалке, о Клео и вслед за этим вспомнил все, что из меня стерли Храмовники. Потом я почему-то подумал о Церкви Рока, потом о себе, о своем предназначении. Помнится, я даже заорал: "Где мой Рок?!". После этого меня начали бить волны, иначе я это назвать не могу, но я удержался.
Адамс заметил, что при этих словах Монах на него как-то странно посмотрел и стал оправдываться.
— А что мне оставалось делать, я ведь спрашивал у Духа, что мне делать, а он: бери, чего тебе не хватает. Ну, я и взял, чего в голову пришло. Я ведь не знал, что беру то, о чем думаю.
— И все?
— Да, чуть не забыл. Уже на излете мне вдруг пришла мысль о белой пене в каньоне, и меня догнала еще одна последняя волна. Хорошо не полностью задела, ох, и мощна была.
Михаил с изумлением смотрел на этого молодого человека, говорящего просто о самом невероятном. Судя по его рассказу, он прихватил такой колоссальный объем информации, что давно должен был бы сойти с ума. А он сидит, и как ни в чем не бывало, беседует. Неужели его Дар позволяет контролировать эту стихию?! Чудеса! Нет, он не будет бороться с Адамсом, даже если он действительно его приемник. Наоборот, он сделает все, чтобы тот искренне познал Церковь Рока и принял ее в свое сердце. Впрочем, познать, это лишнее, скорее всего, у него внутри это все уже есть. А еще у него есть данные по этой потусторонней заразе, которая губит привычный человеческий мир на Ирии. Сколько он раз спрашивал о ней Духа, а тот все отмалчивался, да изворачивался. Да, этому парню, цены нет! Сколько пользы он может принести!
— У меня к тебе вот какое предложение, Бенни. Надо постепенно освобождать твое подсознание от информации, переводя ее в обычные знания, которыми ты свободно сможешь пользоваться. А начать надо с общечеловеческих вещей, например, с Церкви Рока. Тем более ты теперь ее Служитель.
— Я согласен! — обрадовался Бенни. — Только сначала объясните мне, Михаил, что новый статус на меня налагает? А то мне как-то неловко.
— Ничего особенного, брат мой, просто служить.
— Но как?!
— Как сейчас. Ты уже служишь Церкви и Богу, просто думая о них.
Адамс непонимающе посмотрел на Монаха, а потом все сразу понял. Не словами, по-другому, просто изнутри него самого что-то поднялось и мягко вошло в голову и ему все стало ясно без всяких слов.
Ему отвели небольшую уютную комнату в каком-то полузаброшенном коридоре. Бенни подумал так, потому что, когда его провожал Храмовник, на полу лежал слой нетронутой пыли, и дверь в этот коридор отворилась нехотя, с громким скрипом. Но комната была в очень приличном виде и даже с собственным туалетом и душевой. Храмовник молча показал халат в шкафу, тапочки под кроватью и другие мелочи и горделиво удалился. Адамс хорошо прочувствовал его, идя следом за ним, в голове у Храмовника царило недоумение, почему этому пришлому выскочке оказывают столько почета, незаслуженного по его твердому убеждению.
С наслаждением оттирая свое тело жгучей мочалкой, Адамс размышлял над окончанием сегодняшней беседы с Монахом. После ужина они вернулись в его кабинет, и пили вкусный травяной чай. Разговор долго не клеился, каждый размышлял о своем. В конце концов, Михаила прервал молчание:
— Бенни, а ведь твой Рок пока тебе не открыт? Это, так?
— Так, Пресветлый.
Монах кивнул.
— Ты заметил, что многие Храмовники не поняли, почему я дал тебе статус Служителя?
— Да, Михаил. И мне несколько неловко....
— Напрасно. Они просто не владеют всей полнотой информации о тебе, поэтому не обращай внимания. Этот статус очень редок, он дается тому, кто по воле Рока может повлиять на судьбу Церкви, внести в нее новое и полезное, или уберечь ее от грядущих опасностей. Что из этих свершений предназначено тебе, я пока не знаю, да, и никто не знает, но уже сегодня каждый в Горной стране обязан содействовать Служителю в меру своих возможностей, не спрашивая, зачем и к чему это приведет. Теперь ты представляешь цену ответственности за свои действия, понимаешь меру доверия к тебе?
— Да, — Адамс ответил не сразу, он был придавлен свалившимся на него грузом. — Михаил, я очень боюсь не справиться. Вдруг вы меня придумали и заставили верить в мою исключительность и себя, и меня?
— Не сомневайся, — Монах улыбнулся, — Мы знаем кто ты, не ты сам исключителен, Бенни, а твой Дар. Это разные вещи. Рок выбрал тебя и ты или будешь служить ему, или будешь служить себе. Выбирай.
— Михаил, я давно сделал выбор, но я все равно сомневаюсь в себе. Никогда бы не подумал, что так тяжело быть избранным.
— Крепись, Рок своего выбора не объясняет.
— Михаил, подскажите, с чего мне начать? У меня нет ни одной стоящей идеи, но я хочу быть полезен Церкви.
— Почему, Бенни, ведь ты ее не знаешь?
— Не знаю, но зато я увидел здесь людей, которые верят друг другу, заботятся друг о друге, и не требуют взамен наград и почестей.
— Ну, не идеализируй нас, — Монах усмехнулся. — Как Служитель, ты должен понимать, что идеальных людей не бывает.
— Да, я это понимаю.
— Хорошо. Итак, ты просишь совета?
— Да, Пресветлый, прошу — Адамс встал.
— Что ж, тогда слушай: я поселю тебя здесь в Горе, скажем, на неделю или больше, там будет видно, насколько. Общаться будешь только со мной и Павлом. А задача твоя будет и проста, и сложна одновременно: внимательно прочитать Конструктор.
— Я согласен.
Когда Адамс вышел из душевой, то увидел, что на столе, накрытый салфеткой, стоит ужин и чай, а рядом лежит толстый черный фолиант в кожаном переплете. Он взял его в руки и прочитал красивую вязь букв: "Конструктор". Забыв о еде, он уселся в кресло, и открыл первую страницу. На ней был только один абзац: "Не торопись переворачивать лист, тешащий любопытство, подумай, стоит ли искушать судьбу, если не знаешь своего Рока". Прямо обо мне, усмехнулся Бенни, и стал читать дальше: "Но если ты ищущий истину, то не надейся, что она здесь есть". Ничего себе, присвистнул Адамс, зачем же тогда читать сей объемный труд?! "Истина внутри каждого из нас, но дорога к ней не для всех. Конструктор расскажет, как ее построить, но строить будешь ты сам".
Да, начало захватывающее, сказал вслух Адамс и взялся за кончик следующего листа. И остановился. Он спросил себя, хочет ли он строить дорогу к истине? Да, конечно, ответил он себе. Может ли он сейчас отложить эту книгу в сторону и забыть о ней? Нет, ответил себе Бенни, не может. Он почувствовал, что если не прочтет эту книгу, то не сможет жить дальше. И еще он подумал, кому он отвечал на эти вопросы, себе или книге?
И перевернул страницу.
Последующие дни слились воедино, прерываясь лишь на короткий сон, в котором он продолжал разговаривать с "Конструктором". Никогда бы он не смог подумать, что просто книга может вызвать столько противоречивых мыслей, открытий и озарений. Язык книги был сложным, но он понимал ее. Порою, перед очередной страницей, ему вдруг казалось, что он знает, что будет дальше написано, видимо, всплывали знания, полученные в кладезе. Не раз он прерывал чтение и, уставившись в пространство, размышлял об авторах "Конструктора". Кто они? Мудрецы, провидцы, святые? Каким образом сложили они разрозненные осколки в единую мозаику мироздания?
На третий день к нему зашел Монах. Глядя, в красные от многочасового напряжения и усталости глаза Адамса, он понял все без слов.
— Вижу, что дело у тебя продвигается быстро, но советовал бы спать подольше.
— Спасибо, все нормально. Скажите, Михаил, сколько лет этой книге?
— Никто не знает. Она пришла из глубин древности вместе с первым Монахом.
— Кто же ее писал?
— Люди, те, кому Бог это позволил.
— Но разве они не могли заблуждаться, ошибаться?
— А ты сам, как думаешь?
— Думаю, могли.
— Видишь ли, Бенни, "Конструктор" не претендует на абсолютную истину, надеюсь, ты уже понял, что в нашем мире она недостижима, он лишь дает инструмент для размышления о ней. А дорог к истине много, может быть столько же, сколько и людей. Возможно когда-нибудь ты, мудрый и насыщенный жизнью, сможешь вписать в "Конструктор" новые главы?
* * *
*
Проквуст долго сидел в одиночестве, думая о своей странной судьбе: из рядового ничтожества Новой Цивилизации он стремительно вознесся к носителю неведомого Дара в Горной стране! Было, отчего возгордится. Возможно, поначалу так и было, но теперь у него от гордыни было противоядие: погибшая по его вине девушка. Он часто ее вспоминал, вернее, он ее никогда не забывал, просто иногда сознание было занято другими проблемами, но рана в душе от непоправимости содеянного кровоточила постоянно.
Проквуст тяжело вздохнул и зябко обхватил свои плечи руками, когда он думал о дохах, ему всегда становилось немного не по себе. Его страшно волновала эта тема. Роясь в богатой библиотеке школы, он сначала подсознательно, а потом вполне целенаправленно выбирал книги и рукописи, могущие хотя бы частично пролить свет на эту проблему. Последнее время ему помогал в этом и сам Ректор. Недавно, после очередного разговора он удивленно покачал головой и сказал, что Георг очень глубоко влез в эту тему, по некоторым вопросам глубже, чем иные местные знатоки.
По мнению ученых — храмовников, занимающихся изучением дохов, выбор кандидатов для деструкции в Новой Цивилизации зависел от врожденной или приобретенной наклонности человека к асоциальному поведению, а также от конкурентной борьбы чиновничества между собой. Но такие выводы Георга не устраивали. В ходе анализа новых знаний, наложенных на личный опыт, он понял в чем именно: миллионы дебоширов и пьяниц разгуливали по городам Ирии, но очень редко попадали за это под деструкцию, чаще всего они отделывались внушениями социальных работников или принудительным лечением и лишь злостным и неисправимым деструкция была гарантированна. Казалось бы, в этом состояла гуманность Новой Цивилизации, но тогда почему деструкции подвергались несравнимо чаще те, кого бесспорно можно было отнести к "приличным" люди? В прежней жизни они отличались живостью, любознательностью, незаурядным умом и еще рядом качеств, отличных от общепринятых стандартов, которые вели к внутреннему дискомфорту, смутному ощущению своей чужеродности по отношению к окружающему миру. Теперь Проквуст удивлялся, как же он раньше не обращал внимания, на столь очевидные вещи?! То есть система выявляла не потенциальных преступников, а тех, кто не "как все" и избавлялась от них!
За свою недолгую работу дрессером, Георг наслушался от своих коллег десятки историй о том, какие важные прежде "шишки" попадали в их отряды. Его всегда удивляло, почему среди дохов встречается меньше преступников, чем служащих. Реже всего деструкции подвергались слои рабочих и самых мелких чиновников, хотя, учитывая их еле прикрытую бедность, именно среди них и должно было бы быть больше всего возмутителей спокойствия. Нет, пропалывали не их. Норех в одной из бесед сказал очень интересную мысль: "Бог создал нас разными, чтобы мы могли быть его отражением, а из-за деструкции от человечества осталось только одно плоское зеркало, в котором оно само и отражается". Норех, сам не зная того, выразил глубинную антибожью суть деструкции. Стоит ли за этим кто-нибудь конкретный, четко сознающий это?! Орден? Ему так и не объяснили толком, что это за враг такой. Скорее и сами не знают. Норех сказал только, что в недрах Новой цивилизации есть некая тайная организация, которая дергает за ниточки, на которые нанизаны самые высокие чины общества. И еще они знают о Горной стране и постоянно пытаются заслать сюда шпионов.
Проквуст пожал плечами. Очень скудно, может быть, Хозяин воды знает что-нибудь более конкретное? Он потянулся и встал. Странно, но ему совсем не хотелось выглянуть наружу, почему-то мысль о кромешной подземной тьме ему была неприятна. Георг в раздумье постоял, потом решительно притушил свет и улегся на подвесную койку. Сон не шел, вместо него ползли мысли, одна за другой.
Над головой послышались шаги, и через пару секунд в полумрак каюты ввалился Собиратель.
— Ты уже спишь?
— Нет, Клео, уснуть не могу, думаю.
— А-а, понятно. И о чем же?
