— Вот она, — капитан указал светящейся точкой на тусклую и далекую звездочку.
Проквуст зацепился за нее взглядом. Давно он не применял свою новую способность. Через глаза его искусственного организма получилось не сразу, но вот он почувствовал, нащупал незримую нить к этому светилу. Взгляд прыгнул сквозь бездну пространства и застыл перед ярким, среднего размера, светилом. Вокруг него кружилась одна единственная планета. Держать себя протянутым сквозь невероятное количество световых лет было очень тяжело, кроме того, Георг боялся ненароком выскочить из Недины вслед своему взгляду. Приходилось балансировать на тонкой грани, поэтому он только вскользь глянул на поверхность планеты, но и этого было достаточно, чтобы понять, что она пуста и безжизненна. Он с облегчением отпустил чужую солнечную систему и вновь почувствовал себя в рубке планеты-корабля. Георг поймал на себе озабоченные взгляды канцлера и капитана.
— Что с вами, Гора? — спросил Люций.
— Ничего, все в порядке, — Георг оглянулся. — Я бы с вашего позволения присел.
— Пожалуйста, сюда, — Хал подвинул свободное кресло.
— Видите ли, друзья мои, — начал Проквуст, усевшись, — цель нашего полета необитаема. Там или все вымерли или ушли оттуда. Видимо прошло очень много времени. — Он взглянул на капитана. — Сколько лет, Хал?
— Более семисот тысяч лет, — почему-то очень тихо ответил тот.
Канцлер растерянно переводил взгляд то на одного, то на другого.
— А куда же нам тогда лететь?
— Не знаю, — пожал плечами Проквуст. — Может быть туда, куда летим. Возможно, на месте мы что-нибудь найдем, след или... ну, еще что-нибудь полезное?
— Простите, Георг, — канцлер буквально шептал и подошел к нему так близко, как никогда прежде, — Вы уверены в том, что планета пуста?
— Я это видел, очень недолго, так как эта процедура тяжела, но этого вполне хватило, чтобы понять, что планета без атмосферы и... — Проквуст замолчал и задумался. — Знаете, Люций, она похоже на мертвую планету.
— А другие планеты?
— Какие другие?
— Ну, может быть, там есть еще планеты, это же естественно.
— Нет, я не видел, похоже, у этого светила только одна планета, и она мертва.
Канцлер резко встал.
— Извините, Святой Гора, но я должен срочно собрать совет, вы не обидитесь, если останетесь некоторое время в обществе капитана Хала?
— Нет, конечно. Одну секунду, канцлер, — тот остановился и растерянно оглянулся на Проквуста. — Скажите, Люций, вы меня проверяли, ведь вы же знали, что планета одна?
— Да! — оветил канцлер после короткой паузы. — Я думаю, вы не требуете моих оправданий?
— Ни в коем случае.
— Спасибо.
Георг проводил взглядом Люция, потом посмотрел на Хала.
— Греон, — обратился он к нему, — как называется эта планета?
— Название планеты нам неизвестно, а вот звезда в наших хрониках проходит как Сириюс.
— Но ведь она очень далеко, сколько же лет мы будем к ней лететь?
— О, очень недолго. Мы владеем методом нуль — пространственного перехода. Просто нам нужно достичь определенной скорости. Примерно через неделю, мы прибудем на место.
— Скажите, Хал, а какова плата за подобное преодоление пространства?
— Плата? — Греон недоуменно посмотрел на Проквуста.
— Да, например, что будет происходить со временем?
— А, вот вы о чем. Да, вы правы, Сятой Гора, определенное время во вселенной будет для нас потеряно. Но почему вас это беспокоит, ведь для нас пройдет очень маленький срок?
— Я предполагал это, — грустно ответил Георг. — У меня есть друзья во вселенной, они за это время могут умереть. Сколько пройдет лет?
— По расчетам, около двух тысяч лет.
— Очень много. Жаль — обреченно отозвался Проквуст.
Он понял, что теперь дороги назад нет, он окончательно потерял связь со своей прежней жизнью.
* * *
Из-за массивности Недины, ее оставили на дальней орбите вокруг Сириюса. Для исследования планеты из недр Недины подняли большой корабль ИС-3. Он был похож на огромный шар, по которому сильно стукнули, сплющив сверху и расширив по бокам. Его экипаж составили четыре пилота и два десятка хоравов из разных исследовательских центров. Они были очень важные, и все носили блестящие обтягивающие комбинезоны. Канцлер сказал, что это особая отличительная форма ученых. Георгу не пришлось упрашивать Люция, включить его в экспедицию. Тот согласился на это не просто легко, а с готовностью, словно ждал этого.
Полет на планету, которую с легкой руки канцлера все стали называть Надеждой, продлился всего лишь несколько часов. Хотя капитан Хал объяснял, Проквуст так и не смог понять принцип преобразования материи в энергию, а энергии — в движение. Корабль мягко трогался и с невероятным ускорением, так что окружающие звезды сливались в светлые черточки, двигался к цели. Ни одного признака инерции Георг не почувствовал, можно было спокойно передвигаться, не опасаясь перегрузок. Пока они летели, Проквуст бесцельно слонялся по коридорам дисколета, раскланиваясь с учтивыми хоравами. Он сразу отметил, что ученые не приветствовали его сомкнутыми руками у груди, да, и кланялись ему сдержаннее, чем другие.
— Святой Гора! — Проквуст услышал зов канцлера по внутренней связи.
— Да, Люций, слушаю вас.
— Мы уже на месте. Как вы себя чувствуете, Георг?
— Спасибо, хорошо. Настроение только не очень.
— Бывает. Я думаю, помогу вам его поднять.
— Каким же образом?
— Приглашаю вас в свой дисколет.
— Вы будете спускаться на планету?
— А почему бы и нет? Мне там как раз и надо быть, ведь от моего доклада будет во много формироваться мнение Совета.
— А ученые?
— О, их мнение тоже очень важно. Так вы принимаете мое приглашение?
— Конечно!
— Тогда жду вас в ангаре номер пять. Скажите бортовому компьютеру: "Ангар N5" и идите за стрелочками, которые он будет для вас высвечивать на полу.
В пятом ангаре стояли два дисколета, и около одно из них прохаживался канцлер.
— Люций, а почему вы один?
— Жду вас, теперь нас двое.
— А подготовка к вылету, техперсонал?
— Роботы? Нет, они здесь не нужны, наша техника всегда готова к работе. Вот, Георг, здесь висят скафандры, наденьте.
— Я справлюсь?
— Конечно, это просто особый комбинезон, в открытом космосе голову будет защищать шлем.
— А откуда он возьмется?
— В воротнике есть специальное устройство, оно автоматизировано, так что не беспокойтесь. А о функциях и возможностях скафандра я вам расскажу.
Дисколеты кружили вокруг Надежды много часов, но ничего кроме скал и камней не нашли. Ученые спускались на поверхность в разных местах, брали пробы грунта, вернее, кусочки камней, анализировали их и не нашли ни одной захудалой бактерии. Компьютер корабля уже создал подробную объемную модель поверхности планеты. Ни малейших следов жизни обнаружено не было. Канцлер выглядел растерянным, хотя старался скрыть свое состояние. Они с Георгом намотали немало витков вокруг Надежды, но ее унылый и однообразный пейзаж скоро им прискучил и они занялись внутренним устройством дисколета. Люций рассказывал, а Проквуст запоминал и тут же практиковался. Управление маленьким корабликом было поразительно простым, а полетные возможности невероятными. Уже через пару часов Проквуст неуверенными движениями передвигал дисколет, и ему это безумно нравилось. Канцлер одобрительно поглядывал на действия ученика и продолжал рассказывать.
— Георг, вы должны быть аккуратны, так как легкость управления этим корабликом может усыпить бдительность.
— В каком смысле?
— Ну, например, если вы неудачно примените ускоритель, то в неуловимый миг можете размазаться о поверхность ближайшего небесного тела.
— А дисколет может летать в открытом космосе?
— Легко. У него есть и функция прокола пространства.
— То есть дисколет это маленькая копия большого корабля?
— Ну, в малой степени, да.
— Скажите, Люций, а почему при полете Недины и даже вот этого маленького космического катера, я совсем не ощущаю инерции?
— Честно говоря, я не силен в физическом объяснении этого, точный ответ знают только ученые, но популярно могу сказать, что инерция, это следствие перемещения массы в гравитационном поле. Мы давно владеем секретами гравитации, поэтому при любом векторе движения внутри создается противоположный вектор гравитационного поля, который и гасит инерцию.
По внешней связи раздался голос капитана Хала.
— Всем экипажам вернуться на ИС-3.
— Греон! — обратился к нему Люций. — Никакой надежды нет?
— Нет, канцлер. Планета пуста и невинна, на ней ничего нет, и не было.
— Жаль, — Люций Гариль задумался.
— Канцлер, вы возвращаетесь? Остальные экипажи уже в пути.
— Да, конечно, если задержимся, то не беспокойтесь, — Люций улыбнулся. — Святой Гора упражняется в пилотировании дисколетом.
— Ясно. Это неплохо. Каждый хорав... — Хал запнулся, — вообщем уметь управлять дисколетом, это очень полезно.
— Да. До связи, капитан.
Проквуст и Гариль переглянулись и, не сговариваясь, засмеялись.
— Вы не обиделись, Георг?
— На капитана? На него невозможно обижаться, он сверху такой же жесткий и надежный, как внешняя обшивка Недины, а внутри теплый и отзывчивый.
— Да? Интересное мнение, — канцлер как-то странно посмотрел на Георга.
Вообще-то, это был не взгляд, что можно заметить сквозь искусственные черные блюдца. Проквуст потом уже понял, что то, что он воспринимает за внешние проявления, на самом деле часть его прежнего дара, когда он неведомым образом "высвечивает" человека, получая о нем глубинную информацию. Адамс рассказывал ему о впечатлении храмовника Валентина, после случая на его лекции. Видимо, после длительного общения с хоравами он научился заглядывать и в них? Проквуст испугался, тогда надо держать язык за зубами, вряд ли гордым хоравам понравятся его несанкционированные визиты к ним в души.
— Люций, сколько же запасов энергии должно быть здесь, чтобы такой маленький кораблик мог преодолевать большой космос?
— Ну, его энергетические возможности конечно не безграничны, но нам удалось.... Что с вами, Гора?!
А Проквуст буквально отключился, погрузившись в бурю собственных мыслей, вызванных последними фразами. Он искал среди сумбурных мыслей кончик догадки, которая пряталась среди них, канцлер мешал ему, поэтому он махнул на него рукой, и тот сразу же обиженно замолчал. Бог с ним, главное не упустить, главное.... Ага, есть!
— Люций, не обижайтесь на меня, лучше скажите мне честно, координаты данной планеты действительно точны и получены от ваших древних визитеров?
— Абсолютно точны и приняты от пришельцев. А к чему вы это спрашиваете, Гора?
— Сейчас объясню. Но сначала скажите мне, а они говорили, что это их планета?
Канцлер задумался. В хрониках говорилось, что они прилетели из этой звездной системы, но нигде не говорилось, что Сириюс — это место, где они живут или где заседает галактический совет.
— Нет, Георг, таких данных у нас нет. В хрониках записано только, что они оттуда прилетели.
— Вот, это очень важно!
— Но почему?
— Потому, что в этом случае на планете должен быть оставлен знак!
— Какой знак?
— Ну. Представьте себе, канцлер, некие посланники галактического совета облетают галактику и берут на учет все разумные цивилизации, в какой бы стадии развития они не были. Такое возможно?
— Да, вполне.
— Вот они прибыли к вам, но вы же не слишком были с ними ласковы?
— Пожалуй, вы правы, Георг.
— Тогда почему вы полагаете, что они, толком о вас ничего не зная, но видя высокий уровень цивилизации, готовы были открыть вам координаты своей родной планеты или того же совета?
— Георг, я, кажется, начинаю понимать ход ваших мыслей! — вскрикнул Канцлер. — Значит, такой знак должен быть, мы его просто не нашли?!
— Совершенно верно.
— Стоп! — Гариль разочарованно стукнул рукой по подлокотнику кресла. — Но ведь мы ничего не нашли!
— А что вы искали?
— Ну, следы жизни или техногенной деятельности, а что еще можно искать?
— Энергию! Знак, если он есть, должен быть обеспечен....
— Энергией! — восторженно закричал Люций. — Тем более, что эта планета изнутри холодна, значит, температура ее поверхности зависит только от присутствия солнечного света или его отсутствия. Капитан Хал! — Рявкнул возбужденный канцлер.
— Слушаю, — раздался невозмутимый голос Греона.
— Срочно проверьте наличие на Надежде аномальных энергетических проявлений.
— Сейчас сделаем.
— И приостановите возврат ученых, возможно, они здесь еще понадобятся.
— Хорошо. О результатах сообщу.
* * *
Единственный энергетический источник нашли очень быстро. На него прежде не обратили внимания, так как данные снимали, когда он был на солнечной стороне. А сейчас он как раз находился в тени. Проквуст и канцлер переглянулись.
— Летим?
— Конечно, Георг, ученые нас нагонят.
В указанной координатами точке были сплошные скалы, даже сесть было негде, только в одном месте, на вершине горы была более-менее ровная площадка. Они посадили на нее дисколет и вышли наружу. Проквуст посмотрел вокруг. Скала, на которую они сели, была одна из самых высоких, с нее открывался изумительно красивый мир Надежды, безмолвный, застывший в своем безвременье под сияющим звездным шатром.
— Люций!
— Да.
— Посмотрите, как красиво.
— Куда?
— Что значит, куда?! Вокруг, вверх.
Проквуст заметил, как канцлер добросовестно повертел головой.
— Не знаю, Георг, что красивого в этом хаосе камней и пустом небе?
— Вам совсем это не нравится?
— Простите, Георг, но мне нравятся эффективные и полезные для хоравов явления, а что толку в звездах? Они были, есть и будут, почему я должен ими восхищаться?
Проквуст растерянно замолчал, а канцлер спокойно отвернулся и опять углубился в изучение кромки площадки, на которую они сели. Он раньше и понятия не имел, сколь глубока эмоциональная грань между человеком и хоравом.
— Наверное, — думал Георг, — сказывается возраст цивилизации. Хоравам миллион с лишним лет, а мы совсем молодые. Неужели, через пару сотен тысяч лет на Ирии понятие красоты также сведется к голой целесообразности?
— Люций, не сорвитесь вниз.
— Не волнуйтесь, Гора, я страхуюсь.
Только сейчас Проквуст заметил, что от пояса канцлера идет к дисколету тонкая блестящая нить.
— Георг, скажите, "Страховка", скафандр подвяжет вас к дисколету и подойдите ко мне.
— Видите, Георг, — Люций указал рукой на острый и ровный край площадки, — это явно искусственный срез.
Канцлер выпрямился и огляделся.
— Это посадочная площадка не игра природы, она кем-то сделана. Мы у цели, давайте искать.
— Что будем искать?
— Не знаю, может быть, дверь, спуск, ход?
Они разбрелись по площадке. При своих приличных размерах, на нее свободно уместились бы с десяток дисколетов, она была совершенно ничем не примечательна: ровная и однородная поверхность, никаких намеков на ходы или двери.
