Адамсу было досадно, что он оказался в другом мире в одних плавках, но это было не главное. Главным было то, что через пять минут его кожа превратится в обгорелый волдырь! Он вообразил вокруг себя шар энергии, но легче не стало. "Думай!", — говорил он себе, переворачиваясь то спиной, то грудью вверх. Это хоть как-то уменьшало его страдания. Он вдруг представил себе, как он, наверное, смешно выглядит со стороны: голый человек, крутящийся словно на вертеле... Идиот!!! Со стороны! Отражение! Зеркало! Адамс представил свой энергетический кокон блестящим шаром, стенки которого отражали водную гладь, небо, солнце... Зеркало, он зеркало! Стало легче. Кожа зудела и с благодарностью внимала встречному ветру. Всё, теперь можно сосредоточиться на полёте. Теперь, избавившись и остыв от жара светила, Бенни прикрыл себя ещё более плотным коконом и рванул, что есть мочи. Мир слился с движением, воздух вокруг него закипел белой струёй, далёкое пятно облаков стремительно приближалось. Странно оно выглядело. Адамс поднялся как выше. Да, отсюда хорошо было видно, что плотный облачный слой в форме почти идеального круга диаметром километров в пятьдесят недвижимо стоял в одном месте, а вокруг, насколько хватало глаз, простиралась водяная гладь. "Что ж, — решил Адамс, — проверим, есть ли там суша". Что-то ему подсказывало, что есть.
По мере приближения к облакам, белая клубящаяся масса росла и ширилась, вытесняя собой остальной мир. Вот Адамс уже рядом. Отсюда облака казались бесконечным покрывалом. Он оглянулся, позади висела другая бесконечность: морская гладь, ослепительно блестящая на солнце, только что-то в этой картине изменилось. Что? Бенни всмотрелся. Ну, конечно! Прежнее зеркало воды поплыло под маревом испарений. Оказывается, солнце безжалостно палило не только его кожу, но и всю планету. А что же тут было до его появления? Этот риторический вопрос не дождался ответа, Адамс начал спуск. Он летел вдоль плотной стены облаков и удивлялся их плотности и толщине слоя. На всякий случай он снизил скорость спуска, опасаясь, что незаметно воткнётся или в воду или в сушу. По мере снижения ласковые белые облака темнели, наливались серо-чёрной мощью, превращались в тучи, поэтому, когда они, наконец, закончились, Адамс нисколько не удивился, увидев под ними нисходящие потоки воды. Сквозь серую пелену дождя ничего нельзя было рассмотреть, поэтому проверить свои догадки насчёт суши, можно было только окунувшись в его водяные струи. Бенни вздохнул и как можно плотнее укутал себя в энергетический кокон. Если его зеркало отражало лучи солнца, то почему не сможет отражать воду? Получилось, он оставался сухим, но удовольствия такой полёт не вызывал. Снизу угрюмо-свинцовая поверхность, сверху почти живые чёрные клубы, а по сторонам струи воды. Сразу стало грустно.
Суша показалась внезапно: из морских глубин в тучи упиралась отвесная скалистая гора, на ней не было ничего, кроме камней. Адамс с необъяснимой надеждой в груди, начал медленный облёт. Склон горы постепенно становился более пологим, кое-где среди камней показались растения с широкими мясистыми листьями. Их становилось всё больше. Внезапно среди них обнаружилась тропинка, вон явно просматривается её ниточка. Бенни осторожно снизился, но тропинка, словно издеваясь над ним, стала исчезать. Он взлетел повыше, вот же она, на месте, снизился, вновь её нет. Ладно, сделаем по-другому. Адамс, соблюдая определённое расстояние до тропинки, принялся подниматься выше. Вот уже заросли растений кончились, а тропинка всё ещё вела вверх. Почти под самыми тучами она нырнула в тёмный провал между двумя высокими глыбами, перекрытый навесом из плетёных листьев. Бенни спустился к ним. Камни были в два его роста, навес между ними плотный, вода даже не капала, зато проход между ними узковат. Он шагнул внутрь.
Впереди раздался приглушённый шум и тут же стих. Проход между камнями привёл Адамса к входу в пещеру, за которым открылось огромное пространство, заполненное белыми комочками на полу. В дальнем углу горел костёр, дым от которого утягивался куда-то вверх, в глубины скалы. "Надо же, — удивился Бенни, — вентиляция!". Воздух был прогретый, сухой, но наполнен запахом живых существ. Адамс, наконец, обратил внимание на белые комочки, ведь именно они и были живыми. Гибкие спины выгнуты вверх, задние лапки и... да, хвост, поджаты под себя, мордочки прикрыты передними пятипалыми лапками. "Так они мне поклоняются!", — сообразил он.
— Кто старший здесь? — спросил он на арианском языке.
Передний комок вздрогнул и нерешительно встал. Существо было примерно по бёдра Адамса, тело гибкое, покрыто белой шерстью, правая лапка держала небольшую палку, вытянутая мордочка почтительно склонена книзу, глазки яркие, любопытные, треугольные ушки чуть подрагивают.
— Ты вождь?
— Да, меня зовут Ной, — существо поклонилось пришельцу. — Мы рады, что пробил долгожданный миг единения с тобой, Господь! Но я не могу смотреть на тебя, глаза мои слепнут!
Ной опять рухнул на согбенные колени и вжался в пол. Палка, служившая ему, видимо, посохом, а не костылём, обиженно застучала по камням. Только сейчас Адамс сообразил, всё ещё выглядит ярким светящимся шаром, немудрено, что его приняли за Бога. Он облегчённо выдохнул, стряхнув страшное напряжение, натруженное тело заныло, словно он только что закончил маршрут доха-мусорщика. В пещере померкло, она потеряла своё сказочное очарование, в нос ударило запахом скученных тел, не любящих мыться. Адамс даже отшатнулся назад к выходу, хотелось на волю, к свежему воздуху. "А что, — подумал он, — не рвануть ли мне назад? Ведь это явно не арианцы". Но Ной уже поднял глаза, и без того круглые, они у него округлились ещё больше.
— Кто ты?
— Я тот, с кем ты разговаривал, только что.
— Значит, ты бог?
— Нет.
— А где же бог? Он тебя оставил править нами?
— Слушай, Ной! — рассердился Бенни. — Прекрати дурацкие вопросы. Меня зовут Адамс. Я здесь и сейчас потому, что так надо. Ясно?!
Почему он представился своей фамилией? Но было поздно, весь лемурский народ дружно закивал. Теперь все их любопытные глазки глазели на необычного пришельца. Ной подобрал палку и важно шагнул вперёд.
— Сиятельный Адам!
— Адамс! — перебил его Бенни.
— Адам! — как ни в чём нибывало повторил Ной. — Позволь назвать тебе имена старейшин нашего рода?
— Называй.
Ной стукнул палкой и вперёд, сквозь шерстяную толпу быстрыми волнами пробежали несколько лемуров. Они заученно и без суеты выстроились позади Ноя. Тот, не сводя глаз с Бенни, принялся чуть нараспев перечислять: Авель, Каин, Моиcей, Авраам, Левий, Енох, Мафуал, Ам, Хам, Иафет.... У Бенни слегка закружилась голова от невообразимой знакомости этих имён. Не их ли произносил Георг в долгой космической дороге к Чару, когда он, Бенни Адамс, лежал в слабости, бреду и старости?
Между тем Ной замолчал и выжидательно уставился на Бенни.
— Очень приятно, — несколько растерянно отозвался Адамс, но тут же взял себя в руки. — Ты, Ной, идёшь со мной, остальные ждут его здесь!
— Прости, Сиятельный Адам, но там дождь. Мы думали, что он слабеет, но когда ты прилетел, он стал подобен рекам.
— Ничего, — улыбнулся Бенни, не размокнешь. Выходя, он поймал молчаливые взгляды соплеменников Ноя.
Снаружи действительно творилось нечто невообразимое! Струи воды с руку толщиной хлестали с небес, нахально игнорируя законы тяготения. Адамс машинально повёл вверх рукой, создавая прозрачную завесу над собой. Потоки воды послушно ринулись в сторону, даже капли от них при ударе о камне летели в сторону. И грохот стал глуше. Бенни наклонился, стряхнул воду с ближайшего камня и с наслаждением сел.
— А твой народ не разговорчив.
Адамс спохватился, что Ноя нет рядом, он обернулся. Вождь опять пал ниц.
— Встань, Ной.
— Не встану! Перед богом нельзя стоять!
— Я не бог!
— Нет, бог!
— Встань! — Бенни рассвирепел. — Не смей со мной спорить!
— Слушаюсь, Сиятельный! — вождь лемуров сжался в такой тугой комок, что казалось, дунь, и он покатится.
— Тогда вставай.
Лемур медленно поднялся. Его глаза наполненные страхом и почтением готовы были зажмуриться.
— Ной, я такое же разумное существо, как и ты, из плоти и крови. Разве бог имеет тело?
— Тело? — лемур задумался. — Нет, вряд ли. Но он может стать кем угодно!
— Ох, до чего же вы упрямы! Иди сюда. Ближе. Смотри на меня, я хочу видеть твои глаза. Вот так, хорошо. А теперь отвечай, как называется твоя планета?
— Лемия.
— Что у вас тут творится?
— Потоп.
— Что?
— Потоп, Сиятельный Адам.
— И давно?
— Уже сорок дней по сорок.
— Ты хочешь сказать, что эта суша единственная сейчас на планете?!
— Именно так, Сиятельный Адам.
— Прекрати! Зови меня просто Адам.
— Слушаюсь, си... Адам.
— Расскажи подробно.
— Прости, Адам, я не умею.
— Что, значит, не умею?! — удивился Бенни.
— Не хватает слов, чтобы передать всё, что я помню и знаю.
— Хм, и что же делать?
— Позволь, сиятельный Адам, показать тебе нашу историю.
— Показать?
— Да.
— Хорошо, показывай.
— Позволь дотронуться до твоей руки.
— Изволь.
Бенни вытянул руку, с любопытством ожидая, что будет дальше. Ной почтительно и медленно приблизился, протянул свою мохнатую лапку и вложил её в ладонь Адамса. И тут же поверх окружающего мира густеющим с каждым мгновением маревом всплыла история лемуров. Не было текстов или картин, было нечто единое сразу, вливающееся внутрь Адамса, наполняющее его знанием и пониманием. И одновременно из него что-то истаивало, словно происходил обмен, но Бенни не было жалко....
Лемуры были необычной цивилизацией: ни одного технического устройства! Они не пользовались палками и колесом, хотя прекрасно знали, что это такое. Они были телепатами и прекрасно обходились без слов, однако по непонятной причине владели арианским языком со множеством непонятных терминов, присущих техногенной цивилизации. Планета Лемия была раем: суша сплошным поясом опоясывала экваториальную часть планеты. Множество речек и речушек петляли по её плодотворной равнине, заросшей высокими травянистыми деревьями и могучими ветвистыми исполинами. Сочная листва и мясистые яркие плоды, что ещё нужно для беззаботной жизни? И лемуры наслаждались её многие столетия. Или тысячелетия? Они не считали дни и годы, они просто жили, порхали по деревьям, ели плоды, провожали умерших в последний путь. О, это было торжественное событие: по широким скорбным тропам шла молчаливая толпа лемуров, самые сильные несли почившего на носилках, сплетённых из листьев. Тропа выходила к берегу обязательно большой реки, несущей свои воды к океану. Умершего бросали в её бурные потоки, минуту смотрели, как исчезает потускневшее и намокшее тельце в волнах и рассыпались в стороны.
Ной вдруг отдернул свою лапку. Адамс потёр ладонь, её слегка саднило. Ему было досадно, что рассказ внезапно прервался, но злости не было, напротив, Адамс ощутил чужую боль, сплетённую со стыдом, и ему стало жаль Ноя.
— Ты не хочешь дальше рассказывать?
— Не смею, Адам.
— Боишься, что я не пойму?
— Да, боюсь, — лемур потоптался на месте, опёрся на свой крохотный посох и, вздохнув, добавил: — очень боюсь.
— Хорошо, расскажи коротко, словами. Словами можно говорить только о том, о чём хочешь сказать.
— Да, верно, я готов. Спрашивай, Адам.
— Ной, ты знаешь, почему твою прекрасную планету затопило?
— Да.
— И почему все, кроме твоего рода умерли?
— Да.
— Как же ты догадался спастись?
— Мне был голос свыше.
— Да?! И что он тебе поведал?
— Что скоро будет потоп, что мне нужно со всеми, кто меня послушает, идти на гору Арат, в пещеру, запасти ману на пять лет, и ожидать спасения.
— Мана, это что, еда?
— Да, это большой мясистый орех дерева боа в очень твёрдой скорлупе. Он может хранится многие годы. Лемуры его раньше не ели, бог научил меня, что он съедобен.
— Понятно, — Бенни задумался, потом спросил: — Ной, и тебе поверили?
— Конечно. Те, кто слышит меня, сразу поняли, что я не обманываю.
— Ты имеешь ввиду телепатию?
— Да.
— А что же остальные?
Ной дёрнул мохнатыми ушками.
— Они что, посмеялись над тобой и твоим родом?
— Да, — Ной грустно вздохнул, — но мы не обиделись, мы только огорчились. Гора Арат очень большая и её пещера огромна, в ней многих можно было спасти.
— Да, я тебя понимаю. Кстати, а лемуры знали об этой пещере?
— Нет. Никто никогда не поднимался с равнины в гору.
— Но почему?
— На равнине и так хорошо.
— Странно, — покачал головой Бенни, — что за нелюбознательный народ? Ной, ведь вы, лемуры, совсем безобидные, зла никому не делали, так за что же бог послал на вас потоп?
Ной молчал.
— Ной!
— Прости, Адам, мне тяжело об этом говорить.
— Почему?
— Стыдно, — Ной опустил глаза в пол.
— Стыдно?!
Ной вздохнул, опять подёргал ушками и грустно взглянул на Адамса.
— Я тебе всё расскажу, Адам, ты должен знать, — лемур протянул лапу и вложил её в подставленную ладонь Бенни.
Новый рассказ поверг Адамса в шок. Оказывается, лемуры были бесполыми существами. Лишь раз в три года взрослые особи начинали изменяться. При этом никогда не было известно, кто кем станет: женской или мужской особью. Из всей пресной и однообразной жизни это событие было великим таинством и праздником. Три месяца зачатия сопровождались страстями и сладострастием, а потом всё приходило в обычную колею, лишь матери рожали через шесть месяцев потомство и растили его два года. После этого все признаки пола пропадали. Так незыблемо жили лемуры, пока лет пятьдесят назад в северных глинистых болотах не нашли странные грибы. Кто-то из лемуров догадался их высушить, потолочь и вдыхать полученный порошок. Уже на третий день приёма запускалась программа воспроизводства, лемур приобретал половые признаки и мог неограниченное время наслаждаться сексом с подобными себе. Если прискучивало, можно было перестать вдыхать порошок на один месяц и потом, возобновив приём порошка, приобрести признаки противоположного пола. Почему-то так всегда случалось: сначала один пол, потом другой. Эпидемия распутства неумолимо овладевала родами, редкие голоса, предупреждающие о пагубности беспрерывного наслаждения, никто не слышал. Перед внутренним взором Адамса раскинулась картина беспрерывной всепланетной оргии, безумные глаза и вопли страсти. Он невольно отдёрнул ладонь и наткнулся на грустный взгляд лемура.
— Теперь ты знаешь, Адам, — горестно произнёс он.
— Ной, неужели все поголовно кинулись в омут любовных страстей?!
— Все, Адам.
— И твой род тоже?!
— Да.
— Вот как? Тогда почему бог именно вас выбрал из всех остальных родов?! Ведь вы же ничем не лучше остальных!
— Мой род очень древний и самый многочисленный.
— Хм, весьма спорное утверждение, впрочем, это неважно. Да, кстати, Ной, а у вас восстановился естественный цикл воспроизводства?
