Хоравы создали для обеспечения материальных потребностей своего мира интеллектуальных роботов, а также роботов, в которых они могли вселяться и управлять материей. И опять они зажили счастливо и спокойно. Даже еще лучше, чем прежде. Все, кто был свободен от кратковременных обязанностей, обитали в своих новых мирах, настоящих или выдуманных, но всегда реальных и приятных. Хоравы никого не трогали, и себя оградили от незваных гостей, которые изредка появлялись из глубин далекого космоса.
Но спокойная жизнь продолжалась недолго: их солнце стало гаснуть, беспричинно и стремительно. Флора и фауна на планете погибли. Но они решили и эту проблему, переделав свою планету в гигантский космический корабль. Теперь они не зависели даже от солнца, им нужна была лишь энергия, получаемая из инертной материи. Когда они исчерпают ресурсы собственной солнечной системы, они отправятся в бесконечное путешествие по Вселенной, которая тогда вся станет их большим домом.
Люций замолчал.
— Так значит, — спросил Гора, нарушив затянувшуюся паузу — на большой планете грузовики для вас вывозят породу?
— Совершенно верно.
— Но как же они сюда попадают?
— Слышал когда-нибудь о телепортации?
— Да, кажется, — Гора пытался выловить в своей скудной памяти обрывки информации. — Это передача материи на расстояние?
— Именно. Только есть большая проблема в данном способе транспортировки: при передаче все молекулы материи перемешиваются в однородное вещество. Поэтому в наши грузоприемники прибывают не грузовики с породой, а куча мелкой пыли. Так что грузовики у нас одноразовые. Кстати, Гора, ответь мне, почему ты не последовал за грузовиком через завесу?
— Не знаю, что-то меня остановило.
— Да, — задумчиво произнес Люций, — хотелось бы мне понять это "что-то".
— Скажите, а я бы погиб, если бы пересек завесу?
— Да.
— И вы меня не остановили, не подали знак?
— Рады бы, но как?
— Да, наверное, никак.
— Гора, ты так многого не знаешь, но у тебя великолепный ум, который только и ждет настоящих знаний.
— Вы хотите сказать, что предлагаете мне стать ученым?
— Да нет, что ты! — усмехнулся Люций. — Ученых у нас хватает, я просто предлагаю стать высокообразованным существом.
— Это очень заманчиво, но я пока не готов.... Никак не могу понять, а откуда же тогда вы берете столько грузовиков?
— На большой планете, уже очень давно, нами построен полностью автоматизированный завод, который их выпускает.
— Но как они попадаю вниз, прямо в проходческую машину?!
— А вот здесь уже работает особенности нашего четырехмерного пространства.
— Четырехмерного?!
— Конечно, а какого же?
— Но я воспринимаю мир обычным трехмерным. Не понимаю.
— Понятно. — Люций послал Гору снисходительно добрую улыбку. — Ответь мне, как ты себе представляешь четырехмерное пространство?
— Никак. Даже не задумывался об этом.
— Хочешь понять?
— Конечно!
— Тогда смотри, вот трехмерное пространство, а вот его система координат.
Перед внутренним взором Гора засветились три прямых линии.
— Теперь давай нарисуем в этих трех координатах куб. Видишь?
— Да.
— Пока все понятно?
— Конечно.
— А теперь добавляем к трем координатам четвертую. Что изменилось?
— Лучше покажите.
— Показываю.
К трем координатам из нулевой точки выросла еще одна координата, с которой стали рисовать куб первые горизонтальные оси. Получилось три, сросшихся тремя боковыми сторонами друг с другом куба. Они были несколько неправильной формы, если смотреть на них сразу, но когда Люций стал их медленно вращать их, то каждый ближний выглядел вполне нормальным кубом.
— Гора, тебе понятно?
— Пока да.
— Хорошо. А теперь смотри, почему четырехмерное пространство на первый взгляд не отличается от трехмерного.
На глазах Гора кубы медленно стали врастать друг в друга. Их общая геометрия ломалась, но кубы оставались кубами, вот они сложились, и остался опять один куб, только грани у него были потолще.
— Люций, кажется, я начинаю понимать!
— И что же ты понял?
— В вашем пространстве я просто не вижу больше трех измерений.
— Да! А еще запомни, что в каждом следующем измерении присутствует предыдущее.
— Но тогда все измерения должны выглядеть одинаково?
— Нет, они меняются. На это есть причины. Если останешься, ты узнаешь о них, и еще о многом. Например, о том, как в четырехмерном пространстве может быть множество трехмерных, не пересекающихся миров. Мы их называем параллельными.
— А в пятимерном пространстве может быть множество четырехмерных?
— Совершенно верно!
— Люций, а в каждом из четырехмерных пространств, которые входят в пятимерное пространство, есть еще и свои трехмерные?
— Да! Гора, ты очень быстро все схватываешь.
— Это сколько же всего миров получается?!
— Я бы назвал это бесконечной величиной.
— Во вторичном мире не может быть бесконечных величин, — машинально вырвалось вдруг из недр памяти Гора.
— Что, что?! — взволнованно переспросил Люций. — Что ты имеешь в виду, Гора?
— Не знаю, просто с языка сорвалось.
— Ну-ну, а ты оказывается парень не простой.
Гора на это внимания не обратил. Он все еще находился под впечатлением рассказа о многомерности вселенной. Он думал о том, что найти свое солнце в этой каше миров невозможно без божьего проведения. И, наверное, Люций улавливал что-то из этих мыслей. Или он читал его, как открытую книгу?
— Я могу задать вопрос?
— Конечно, Гора, что за церемонии, — слова его собеседника прозвучали вкрадчиво и сладко.
Гору это не понравилось, но он вида не подал.
— Скажите, какая цель у вашей цивилизации?
— Цель? — искренне удивился Люций. — Жить, вот наша цель!
— Ради чего?
— Ради жизни.
— То есть вы живете ради самих себя?
— Да.
— А более высокие цели или задачи...?
— Нет ничего более высокого, чем собственная жизнь и жизнь своего народа!
— Не знаю, — задумчиво произнес Гора, — как-то эгоистично получается.
— В этом нет ничего зазорного. В эгоизме тоже есть мудрость, особенно если он вмещает в себя целую цивилизацию.
— Нет, вы меня простите, но у меня что-то не вяжется. Мне кажется, что у каждой цивилизации должна быть некая высшая цель, ради которой нужно жертвовать силы, время.
— Все правильно, Гора. Скажи, забота о процветании будущих поколений является благородной задачей?
— Конечно!
— Так мы о нем и заботимся, только все будущие поколения — это мы сами. Наша цивилизация уже развита, уже достигла пика своего могущества, так куда же нам стремится, как ни к самим себе?!
— Еще раз, простите, Люций, но никак не могу с вами согласиться.
— Ну, хорошо, — в голосе хорава проскользнули нотки раздражения, — скажи мне, как ты сам представляешь эти высшие цели, куда, по-твоему, надо стремится?
— К богу!
— Нет! — Люций резко встал со своего трона и раздраженно хлопнул руками по подлокотникам. Потом сел обратно. — Не говори мне о боге!
— Но почему?!
— Мы живем без него.
— Чем же он вам помешал?
— Тем, что его цели не совпадают с нашими.
— Но откуда вы можете знать цели Господа?!
— Поверь, мы догадываемся. Мы многое знаем о боге. Он хочет, чтобы мы служили ему, а мы хотим служить себе! Скажи, Гора, разве мы не можем выбрать свою дорогу сами?!
— Можете, но все равно это будет выбор Бога.
— Ты слишком самоуверен, пришелец, — зло прошипел Люций.
— Нет, я совсем не самоуверен, просто я убежден, что те, кто не с Богом, те с Антибогом!
— А вот здесь ты ошибаешься! Наша цивилизация соблюдает строгий нейтралитет. Мы не хотим выступать в этой бесконечной войне ни за одну из сторон.
— Но так не бывает, вы заблуждаетесь!
— Вот как, заблуждаемся? То есть миллионы мудрых хоравов оказываются глупее тебя, пришлый дух?!
— Нет, не меня, вы не можете быть умнее Бога.
— Да, что ты заладил: бог, бог.... — хорав встал, сошел с постамента и подошел почти вплотную к Гору. — Я знаю, что ты в него веришь, но на чем твоя вера построена? Он что, помогает тебе, заботится о тебе?
— Да.
— Глупости! Вот сейчас ты в моей власти, я легко могу распылить тебя за дерзость и упрямство, но делать этого не буду. Мы тебя будем исследовать.
— Люций, это нечестно! Вы же обещали, что я в любом случае буду иметь право выбора!
— Не отрицаю, обещал, но обстоятельства изменились. В твоей памяти есть что-то очень интересное, я это чувствую, и это будет полезно для Недины, я это тоже чувствую. Так вот, вернемся к богу, попроси у него сил, вырвись из этих пут.
— Значит, вы мне не скажете, кто за меня все решает?
— Отчего же, скажу. Твой любимый бог тобой и манипулирует. Он все делает ради себя самого.
Говоря это, Люций повернулся и пошел к правой стене, там он протянул щупальца, пространство перед ним колыхнулось полупрозрачной складкой, он вошел в нее и исчез. Гора, наблюдавший за ним, почувствовал, что уловил во время перехода своего коварного собеседника, некую волну. Она выплеснулась из него кратким импульсом, но он ее принял и, самое главное, понял. Он мог воспроизвести ее! Более того, она легко улеглась у него в сознании, обросла неведомыми нитями, стала частью него. Видимо, увлекшийся разговором Люций, вовремя не отключился от его сознания и невольно выдал тайну перехода.
Гора интуитивно напрягся, как бы поглаживая своими мыслями нежданно пришедшее знание, и оно благодарно зашевелилось, высвечивая в окружающем мире невидимые прежде грани, за которыми прятались новые пространства. Одновременно он вспомнил высокомерное поведение Люция, и внутри него родилось возмущение. Ведь тот не ему бросил вызов, богу!
— Господи! — взмолился Гора. — Не покинь меня, дай мне силы противостоять твоим отступникам! Не наказания ради, а для возможного вразумления!
Он напрягся, преодолевая оковы. Под его усилиями они вдруг стали мягкими и вязкими, они еще пытались сдерживать его, но сила из них уходила, а он рос, ширился, возвращаясь в свои прежние размеры. Он не стал ждать, когда упрется в потолок, он просмотрел открывающиеся отсюда многомерные переходы, и неведомым чутьем определил тот, который вел за пределы сферы. Он открыл его пошире и сгинул.
Гора легко и непринужденно двигался внутри этой огромной полуискусственной планеты. Его никто не преследовал, видимо, Люций даже предположить не мог, что его пленник сможет освободиться. Горе их было жаль. Какая могучая цивилизация, в совершенстве овладевшая материей, пространством, а все силы бросила на обеспечение бессмертного и беззаботного существовании своих членов! За высокомерное обращение с ним он на них не обижался. Ну, взяли бы его в плен, ну, подержали бы какое-то время, а может, действительно смогли бы открыть ему память? Нет, он обязательно сюда вернется. Зачем? Гора не мог себе ответить, зачем, но знал, что если найдет свое солнце, то потом вернется на Недину, чтобы спасти хоравов. От кого? Да, от самих себя! Ну, нельзя же так пренебрегать Богом! Или можно? Ведь он их не наказывает. Ну, и что? Он ушел от них, вот и наказание. Рано или поздно они поймут, что без Бога в душе пусто!
Гора беспрепятственно вылетел в открытый космос и еще раз оглянулся, чтобы запомнить. Он не боялся потом не найти Недину, он точно запомнил, где их искать, теперь он это умел делать, неизвестно как, но умел. Например, если бы он захотел, то легко бы вернулся на Близкую. Вон она, правее, вверху. Но у него другая задача, он должен искать свое солнце. Как и прежде, Гора висел в пространстве, спокойный и умиротворенный. Он любовался необъятностью мира, а также новыми его сторонами, которые прежде не мог видеть. Теперь пространство не казалось пустым. Глядя на вселенную как бы под разными углами зрения, он, то тут, то там замечал пространственные складки, скрывающие переходы в соседние измерения. Чем больше он вглядывался, тем гуще космос зарастал ими. Они уже не спрашивали его разрешения проявиться, они самовольно вырастали из ничего и тянулись друг к другу, сливаясь в замысловатые узоры, похожие на пчелиные соты. Горе стало страшно, ему показалось, что еще немного, и он застрянет в этом необычном пространстве, твердеющем, словно жидкое стекло. Усилием воли он стряхнул с себя наваждение и бережно подвинул новое знание куда-то вглубь своей памяти, так чтобы не попадалось случайно, но и не терялось. Пространство вокруг превратилось в привычный космос и Гору очень не хотелось больше нарушать этот порядок, даже если он был иллюзией, скрывающей истинное положение вещей. И еще он решил, что ему надо уходить отсюда в трехмерную вселенную, потому что все последние события указывали, что это именно его измерение.
Не представляя себе, как это делать, Гора решил вновь отдаться на волю интуитивных ощущений. Он расслабился, постарался ни о чем не думать, кроме того, что хочет вернуться домой. Перед его внутренним взором возник куб, видимо, олицетворяющий собой пространство. Внутри него клубился какой-то белесый туман. Куб стал расти, а туман распадаться на пылинки. Куб рос, и пылинок становилось все больше, куб еще подрастал, и пылинки стали превращаться в звезды. Гора обхватил куб своими призрачными руками и как бы попытался надеть его на себя, а может, и наоборот, влезть в него. Толком он не понимал, что делает, действовал по какому-то наитию, но главное, он чувствовал, что у него получается. Что-то происходило вокруг, словно тонкая пленка рвалась рядом, передавая космической пустоте свою дрожь, и с каждым новым всплеском он погружался во что-то вязкое, не желающее его пропускать, но не могущее устоять перед его напором. А потом все кончилось, и он ощутил себя в другом пространстве. Здесь тоже была россыпь звезд, но они были помельче и рассыпаны не так густо, как в прежней вселенной. Они светили холодными огоньками и были до боли знакомыми и своими. Гора решил, что искать будет здесь.
— Господи, направь взор мой на цели твои!
* * *
**
Земля. Начало.
Молитва получилось неожиданной и странной, но его внимание сразу же привлекла одна из звездочек на краю галактики, он зацепился за нее и принялся подтягивать ее к себе. Звезда прыгнула и растеклась перед ним золотом ослепительного сияния своей кроны. Она была небольшой, зато яркой и молодой и вокруг нее двигались с десяток самых разнообразных планет. Последнее усилие... вот он и воссоединился с собственным взором, теперь он весь здесь. Гора удовлетворенно мысленно себя осмотрел: всё в порядке. На такие огромные расстояния он ещё не прыгал, вдруг на такой дальней дороге можно потерять частицы себя?
После краткого осмотра планет он остановился на третьей от светила планете, она искрилась изобилием жизни. Здесь Гора впервые увидел птиц. Он никогда не думал, что животные могут летать, ну там мелочь какая-нибудь, мошка, а чтобы вот так, паря огромными крыльями?! Ближе к экватору, там, где внутрь материка вдавалось море, соединенное тонким проливом с океаном, он заметил города. Впрочем, это громко сказано, скорее деревни, но какая разница, если он нашел разумных?!
