— Мистер Адамс! — Барри положил колбу и строго посмотрел на виновника переполоха. — Вы поступили очень неблагоразумно! Я не понимаю, что произошло, но образец явно представлял опасность!
— Селена! — хрипло крикнул Фокс. — Ты записала?
— Да, командор.
— Покажи.
Тут же посредине стола переговоров засветилась голографическая картинка, на которой повторилось все, что только что произошло. Запись закончилась.
— Спасибо, Селена, — Джеффри переглянулись с Глетчером и одновременно развели руками. Все засмеялись.
— Друзья! — призвал всех к порядку Монах. — Думаю, надо дать слово Служителю. Говори, Бенни.
— То, что вы называете плесенью, я бы назвал туманом времени.
— Почему?
— Потому, Барри, что другое название здесь не подходит. Там где прогремел Большой взрыв, произошел разрыв нашего пространства и времени и в эту дыру влез иной мир. Он совершенно другой и время там течет по-другому.
— В обратную сторону? — с необъяснимой надеждой спросил Фокс.
— Нет. Оно не сможет вернуть вас обратно, командор. Это чужое время и течет оно.... — Адамс задумался, подыскивая слова. — Перпендикулярно, что ли. Я не знаю, как это объяснить словами, вы уж меня простите. Предмет нашего мира подвергается там сложному воздействию, выражающемуся в ускоренном старении. Вот почему колба так изменилась, она просто неимоверно состарилась.
— То есть человеку там смерть?
— Да, Пресветлый, мгновенная.
— И что нам теперь делать?
— Барри, ты как дитя малое, — мрачно ответил Джеффри. — Латать дыру, это же очевидно.
— Да, Джеф прав, надо латать дыру.
— Командир, — спросил Проквуст, — а ты справишься?
— Должен, Георг, видимо именно для этого мне и дан Дар.
— Простите, Бенни, но я бы хотел спросить, что произошло здесь несколько минут назад. У меня сложилось мнение, что эта субстанция вела себя как живая.
— Не знаю, как вам ответить, Барри, слишком однозначно поставлен ваш вопрос. Этот шарик дожидался меня здесь, потому что был послан. Он показал себя и после этого я его убрал.
— Кем послан, Бенни?
— Духом, Пресветлый.
— Ты уверен?
— Да.
— Но Дух к тебе относится очень настороженно.
— Я знаю. Теперь знаю.
— Так может быть, ты знаешь кто такой Дух?
— Знаю. Дух — это страж у этой дыры. Откуда и кем он прислан, мне неведомо, но его конечная цель — залатать брешь.
— Позвольте, кто такой дух, о котором вы говорите?
— Командор, — Монах повернулся к Фоксу. — Дух это неведомое нематериальное существо, которое уже несколько тысячелетий активно участвует в жизни нашей Церкви.
— Приведение, что ли?
— Вроде того, только он приведением сразу и родился. Его роль странна и неоднозначна, но благодаря ему мы узнали и поняли много нового в вопросах судьбы и Рока. Его можно назвать нашим учителем.
— Очень строгим учителем, — добавил Проквуст.
— Да, Георг, ты прав. Много достойных молодых не возвращались после встречи с ним. Мы смирились с этим, как с неизбежностью.
— Пресветлый, позволь сказать.
— Да, Бенни, говори.
— Дух изымал лишь тех, кто мог помешать развитию Горной страны, принести вред в силу своих амбиций или запрятанных глубоко в недрах человеческой психики комплексов.
— Он что, убивал невинных?! — спросил Глетчер.
— Да, — грустно ответил Монах, — но...
— Нет! — прервал его Адамс. — Дух их не убивал, он лишал памяти и отправлял к детям леса.
Монах удивленно покачал головой.
— Теперь я понимаю, Бенни, почему Дух недолюбливал тебя.
Все с интересом посмотрели на Монаха.
— Он боялся тебя. Вернее не тебя, а твоей губительной для него роли. Если ты выполнишь свою миссию и заделаешь дыру, он, скорее всего, умрет.
— Жаль. Я не хочу его гибели.
— У каждого свой Рок, Служитель.
Все замолчали.
— Бенни! — тихо позвал Проквуст. — Ты не сможешь заделать дыру.
— Говори, Георг, — Монах знал, что скажет Ищущий.
— Дело вот в этом, — Георг достал из кармана небольшую черную коробочку. — Предупреждаю! — Он обвел всех строгим взглядом. — То, что находится внутри, нельзя трогать руками, да, и смотреть долго не рекомендуется. — Он поставил коробочку на середину стола и открыл. В ней, поблескивая точеными гранями, лежал большой черный кристалл.
— Красиво! — прошептал Фокс. — А почему трогать нельзя?
— Потому что этот камень, основа машины деструкции. Дотронешься, и готов новый дох.
Фокс отдернул руки со стола и отодвинулся вглубь стула. Он теперь хорошо знал, кто такие дохи. Глетчер с любопытством смотрел на кристалл, руки со стола он не убрал, но они непроизвольно сжались в кулаки. Монах был спокоен и невозмутим, видимо, видел камень раньше, а вот Бенни внутри словно взорвали. Он не мог оторвать взгляда от черной глубины кристалла. Не понимая до конца, что делает, Адамс поднял вверх правую ладонь, и чуть напрягся. Черный кристалл дрогнул и стремительно прыгнул к нему в руку. Все ахнули. А Бенни обхватил камень пальцами и приподнял вверх, как бы стремясь рассмотреть его на просвет. Нет, света внутри не было, только завораживающая тьма. Он положил кристалл на стол и направил на него сверху обе ладони. Под ними засверкало ослепительное холодное пламя, оно билось в зеркальные грани камня, пытаясь разрушить их, разъединить, развеять. Ни одно вещество на планете не могло выдержать этого магического огня, это Бенни знал совершенно точно, а этому кусочку, хоть бы что!
— Нет, не могу! — выдохнул он и откинулся на спинку стула.
— Ты меня испугал, командир! — сердито сказал Георг и, взяв кристалл, спрятал его обратно в коробочку.
— Бенни, я в тебя верю, но твой рискованный опыт напугал и меня, — сказал Монах и отпустил подлокотники, в которые вцепились его побелевшие от напряжения пальцы.
— Прости, Пресветлый, но я должен был попробовать!
— Я понимаю. Георг, рассказывай дальше. И знаешь, спрячь-ка ты эту коробочку обратно.
— Позволь воспротивиться, Пресветлый. Я давно хотел это сделать, но ждал нужного момента, теперь он наступил.
Проквуст опять раскрыл коробочку и взял камень в руки. Он положил его на одну ладонь, а другою накрыл сверху, закрыл глаза и напрягся как струна. Что-то тихо зазвенело невыносимым для зубов звуком, но тут же перешло в ультразвук. Между его ладонями что-то происходило, сквозь пальцы сочилась тьма, она выползала и рассеивалась. Георг раскрыл ладони. Они были пусты.
— Воды дайте, — хрипло попросил Проквуст, и устало улыбнулся. Глаза его лихорадочно горели. Жадно выпив стакан воды, он повернулся к Адамсу. — Я справился, командир!
— Молодец, Георг.
— Передохни, Георг, — заговорил Монах. — Бенни, смотри на эту карту. — Он кивнул Фоксу, и тот развернул карту. На ней был изображен контур материка и две пунктирные линии, пересекающиеся недалеко от Амброзии. — Пока ты болел, мы произвели кое-какие совместные расчеты. Вот здесь, — Монах ткнул в пересечение линий, — находится черный кристалл, подобный тому, который уничтожил сейчас Георг, только очень огромный. Координаты не совсем точные, погрешность неизбежна, но других нет. По мнению Георга, этот гигантский кристалл как пылесос вбирает в себя через свои рассеянные по свету осколки то, что те высасывают из человека во время деструкции. Если его разрушить, то все награбленное, вернется к обделенным несчастным, все дохи вновь станут людьми.
— Позвольте, а как же те, кто уже умер?
— Джеф! — Георг уже выглядел вполне отдохнувшим. — Те, кто умерли, получат частицы своих душ там, куда они ушли.
— Понятно, в раю или в аду.
— Напрасно иронизируете, Джеф. Наш путь бесконечен, как сама вечность. Когда-нибудь вы сами это узнаете.
— Извините, Михаил, я вас очень уважаю, но узнавать не тороплюсь.
— К сожалению, это знание не зависит, от наших желаний, — Улыбнулся Монах. — Оно все равно придет.
— Это что же получится, если все дохи вновь станут людьми?! Ведь Новая Цивилизация в одночасье впадет в хаос! — Глетчер сразу вспомнил свои беседы с Харманом о стабильности, построенной на институте деструкции.
— Это неизбежно, Барри. Выбор весьма ограничен: или пройти через ужасы хаоса и создать действительно новую цивилизацию, или погибнуть под натиском чужеродного вторжения.
— Но, Михаил, кто же или что же вторглось на нашу планету?
— Я вам отвечу, Барри, — Адамс оторвался от рассматривания карты. — В дыру, которую проделал Большой взрыв, вползло инородное чудовище. Его нельзя назвать ни разумным, ни безумным. С ним нельзя договориться, нельзя сотрудничать, оно знает только собственный интерес. Оно заглатывает в нашем мире все: энергию, мысли, материю. Именно в его недрах Джордж, опрометчиво назвавший себя Хозяином, построил свой виртуальный мир. Возможно, монстру интересно, то, что происходит там, но в единое мгновение он может избавиться от своих паразитов — кучки человеческих сознаний. Монстра еще нет здесь, он просто рядом с дырой, она мала для него, если я могу применить эти слова к его описанию. Сюда попали лишь крохотные его части — щупальца. Туман времени, а может и еще что-нибудь сдерживает его, тормозит, но сила монстра растет. Он все гуще и чаще вбрасывает сквозь преграду свои порождения, которые Барри назвал червями. Процесс и так зашел слишком далеко, а времени, чтобы закрыть монстру путь, остается все меньше.
— И еще, он умудрился вбросить сюда свое... — Проквуст запнулся. — Не знаю, как сказать, яйцо, что ли.
— Ты говоришь о большом черном кристалле? — спросил Монах.
— Да, Пресветлый, о нем.
— А мелкие кристаллы это осколки? — Фокс вопросительно посмотрел на Георга.
— Нет, Джеф. Мелкие кристаллы приносят черви. Их собирают специальные команды дохов. Мне об этом сказал Хозяин Воды. Но если уничтожить большой кристалл, мелкие камни станут безопасны. Думаю, их будут находить наши далекие потомки, и носить в качестве украшений.
— И приписывать им всякие мистические свойства, что будет недалеко от истины, — добавил Монах. — Думаю, мы достаточно поговорили. Теперь пора приступить к практическим планам. Давай ты первый, Бенни. — Он взглянул на Адамса.
— По моему, все очевидно, надо идти к яйцу этого монстра, а перед этим заглянуть в Амброзию, помочь воссоединиться Глетчеру со своей семьей. Смотрите, по пути ведь.
Все склонились над картой.
* * *
*
Глетчер устал оглядывать унылый и знакомый пейзаж и в котороый уже раз вглядывался в своего соседа Бенни Адамса, тот уже час сладко дремал в своем кресле. На первый взгляд совершенно обыкновенный человек, а, сколько мощи в его руках! Глетчер покосился на его ладони, вон они, лежат себе спокойненько, а стоят целой армии. Чудеса!
— Барри, что вы так меня внимательно рассматриваете, я даже сквозь сон ваш взгляд почувствовал, — Адамс сладко потянулся.
— Никак не привыкну, что вы супермен, об этом и думал, когда на вас смотрел.
— А я не супермен. Еще и двух лет не прошло с той благостной поры, когда гордился собой и стремился сделать карьеру.
— Так вы и сделали карьеру, от вас теперь зависит судьба целой планеты!
— Знаете, Барри, я ведь шел через свалку за спокойной жизнью, а нашел ответственность за всю планету. И потом, один я не справлюсь. Проквуст спит?
— Да, как дитя. Бенни, мне страшно за него.
— Почему? Вы сомневаетесь в нем? Зря, это он раньше был немножко хлюпиком, а сейчас помудрел, стал молчаливым и важным.
— Важным? Я не заметил.
— Да. Действительно, не то слово я подобрал. Да, бог с ним, со словом, Георг на меня не обидится.
— Почему он часто называет вас командиром.
— Так получилось. Мы бежали втроем, и мои товарищи выбрали меня старшим. Так и повелось с тех пор.
— Бенни, расскажите мне о вашем путешествии через свалку, а если не против, то расскажите и о себе. Знаете, я ведь совсем мало знаю настоящую жизнь Новой Цивилизации, практически и не общался с обычными людьми.
— Хорошо, расскажу, коли, есть охота послушать.
И Бенни Адамс начал рассказывать.
— Удивительная история, — зачарованно произнес Глетчер, когда Адамс замолчал.
— Уверен, что ваша жизнь не менее занимательна, чем моя.
— Вам это кажется, — вздохнул Барри. — К тому же я не такой искусный рассказчик, как вы.
— А вы все-таки расскажите, мне тоже очень интересно.
Глетчер начал рассказ с того, что все свою первую половину жизни стремился в космос, сначала мечтая о нем, а затем проходя многочисленные этапы подготовки к звездному полету. Учеба, тренировки, опять учеба, и снова тренировки и нетерпеливое ожидание. Как он переживал во время очередных квалификационных комиссий! Помниться, он говорил себе, что никогда не забудет этого, а что получилось? События помнит, а остроту ощущений, забыл. Теперь то далекое время вспоминалось ему монотонным и нудным. Да, и сам полет по прошествии лет потерял свое очарование, превратился в работу, романтика впаянного в безбрежное звездное пространство крохотного кусочка родной планеты прошла довольно быстро и превратилась в обыденность. А через пару лет полета все залегли в анабиоз. Другое дело, подлет к новой звезде, захватывающий восторг при обследовании неизведанных планет. А обнаружение жизни! И безграничное счастье, которое охватило всех, когда выяснилось, что, по крайней мере, две из десяти планет можно было колонизировать! Такое невозможно описать словами!
Глетчер рассказывал, и перед его взором словно в кинофильме мелькали полузабытые кадры прошедшей жизни, которая, казалось бы, была наполнена в основном обычными делами, мелкими происшествиями, повседневными заботами, а по совокупности казалась фантастическим романом.
— Бенни, я до сих пор не могу понять, как я, человек по своей натуре спокойный и не социальный, если можно так выразиться, попал в самую гущу невероятных глобальных событий. И это меня пугает.
— Ничего, Барри, вот добудем твою половину, и тебе станет лучше.
— Надеюсь! Спасибо вашему Хозяину Воды, он раздобыл точные сведения, куда запрятали Алису, сделал для нас идентификационные карты и даже пропуска в клинику!
— Барри, а охранники Амброзии они не поднимут шума, когда твою Черепаху заметят?
— Думаю, нет. Все знают, что Харман меня в экспедицию отправил, чего мне боятся, я просто вернулся, и все.
— Ну, ну.
— Бенни, вы вот говорили, что дети леса, это порождение Духа.
— Говорил.
— А вы не считаете, что это аморально: человек ничего плохого не совершил, а его раз, и отправили в вечную ссылку!
— Вы правы, и не правы, Барри. Судите сами, разве Дух трогает тех, кто к нему не приходит?
— Нет.
— А разве те, кто к нему идут, не знают, что могут не вернуться?
— Знают, конечно.
— То-то и оно. Получается, что окончательный выбор все равно за человеком остается.
— Хорошо, Бенни, согласен, но по какому критерию Дух отбирает людей?
— Этого я не знаю, — Адамс на минуту задумался. — Зато вы обратили внимание, Барри, что в Горной стране очень много хороших людей?
