— Куда?! — загремело сзади. — Ты мой! Не сопротивляйся, поздно, ты принял мою помощь!
— Нет, я не просил?!
— Ты хотел!
— Ложь, я никого не собирался убивать! — Георг кричал и всеми силами рвался вперед, туда, к свету. Пусть даже здесь вырвут из него куски мяса, но он не останется во тьме
— Оставайся со мной, и ты станешь равным богу!
— Опять ложь! Лучше я погибну, чем буду служить тебе!
— Служить? Какая чушь! Я так скучаю, что готов сам тебе служить, соглашайся!
— Ни за что!
— Ну, раз не хочешь по воле дружить, будешь мне в рабстве служить!
Непреодолимая сила рванула Проквуста назад в бездну. Он цеплялся за живой мир, но его тащили словно рыбу из пруда. Георг с беспомощно смотрел, как его чудесная золотая аура клоками отваливается, сдираемая холодными зубьями, все более сжимающимися вокруг него. Он хотел попросить помощи, но с ужасом понял, что не может вспомнить, как это делать!
— Ага! — злорадно заверещало вокруг. — Забыл имя!
— Друг!!! — заорал вдруг Проквуст из последних сил. — Друг, выручай, погибаю!
И в то же мгновение он почувствовал, как огромное теплое светящееся одеяло накрыло его со всех сторон, как заглох вдали рык ярости и ненависти, стало легко и покойно. Перед глазами летали желтые искорки, садились к нему на кожу, сливались с ней, он дышал этими искорками и с каждым вздохом чувствовал, как возрождается к жизни.
— Это ты, Друг? — спросил он еле слышно.
— Да, Гора. Ты звал и я пришел.
— Спасибо, ты спас меня от преисподни.
— Я спас не только тебя, но и себя. Помнишь, я говорил тебе, что часть тебя во мне, а часть меня в тебе?
— Да, помню, — Георг счастливо улыбался и с наслаждением глотал золотые искорки.
— Гора, хватит.
— Что хватит?
— Пить меня. Ты стал слишком велик, чтобы насытиться мною. Жди солнца, оно тебя накормит.
— Прости, Друг, я не знал.
— Ничего страшного, главное, ты достаточно окреп, чтобы продолжить свой путь. Я ухожу, прощай.
— Постой!
— Что еще?
— Арианцы!
— Что арианцы?
— Я уничтожил их корабль!
— Выкинь из головы эти глупости, их уничтожил не ты, а великий искуситель, к которому они так стремятся. Это они загнали тебя на край вселенной, это им нужна отметина сатаны, так что поделом им и досталось. Не твой это грех, Гора, не кручинься.
Все стихло, в глазах потемнело. Проквуст открыл глаза. Он лежал навзничь на каменистой вершине, а над ним, сквозь темноту ночи опадали сполохи алого света. Они тихо спускались, словно листва с деревьев и по пути бесследно таяли. Через несколько секунд все исчезло.
— Это следы от арианского крейсера! Что же получается: моя борьба с нечистым, беседа с Другом, все уложилось в одно мгновение?!
Георг со стоном сел. Все тело болело, особенно со спины, видимо от острых камней, на которые он опрокинулся. Ковыляя и постанывая, он побрел назад. Через некоторое время он вышел на стоянку и с замиранием сердца подскочил к Мерседесу. Слава богу, все было спокойно. Георг тихо открыл дверь и примостился на заднем сидении у ног Елены. Та сладко потянулась, приоткрыла глаза, улыбнулась и, повернувшись на другой бок, опять уснула. Проквуст держал на коленях ноги жены, ощущал ладонями ее бархатную кожу и был безмерно счастлив. Он хотел еще поразмышлять по этому поводу, но как только глаза закрылись, он провалился в глубокий сон.
* * *
В Иерусалим они добрались без приключений. Останавливались лишь один раз у кафе, рядом с двумя памятниками Элвису Пресли. Пока Елена запивала плоский сэндвич напитком, напоминающим кофе, Проквуст стоял у каменного парапета и впитывал лучи восходящего солнца. Они наполняли его легко и свободно, теперь он даже особых усилий не прилагал к тому, чтобы напитаться энергией светила. Саднящее эхо боли от темного пятна глохло, словно от чудесного лекарства. Ему совсем не хотелось есть, он лишь сделал несколько глотков воды, чем обеспокоил свою супругу.
— Георг, ты, почему ничего не ешь?! Мы же после вчерашнего обеда ничего не ели!
— Не хочу есть, любимая, мне достаточно этих щедрых лучей.
— Так не бывает!
— Может быть, но я говорю тебе правду.
— Георг! — Елена строго посмотрела на мужа. — А ты мне ничего не хочешь рассказать?!
— О чем? — невинно спросил Проквуст, в душе удивляясь женской проницательности.
— О том, что произошло, пока я спала на стоянке в горах.
— Так я же....
— И не вздумай врать! Не переношу ложь, даже безобидную.
Георг виновато улыбнулся.
— Все, сдаюсь. Ночью за мной приходили арианцы.
— И?!
— Они ушли.
— Георг! Я хочу знать правду!
— Хорошо, допивай свой кофе, по пути расскажу все, как было.
— Да, разве это кофе?! — Елена выплеснула напиток и бросила кружку в урну.
— Зачем бокал выбросила? Смотри, все вокруг бокалы забирают себе.
— Ну, и пусть! После такого угощения, я из этой посудины пить не смогу. Лучше бы не позорили имя великого певца!
Увидев стены старого города, Елена свернула в узкую улочку и, найдя промежуток между припаркованными машинами, кое-как втиснула туда мерседес.
— Леночка, а мы дальше не поедем?
— Георг, мы пойдем пешком, иначе машину придется вообще бросить.
— Это почему же?!
— Вряд ли в центре Иерусалима есть место для "диких" туристов.
— "Диких"! Это ты хорошо сказала, — Проквуст хлопнул дверцей и огляделся. Улочка тянулась куда-то вверх.
— Георг!
— Да, милая.
— Куда пойдем?
— А откуда я знаю?!
— Но ведь мы сюда стремились, преодолели массу препятствий.... Надо поскорей избавиться, от этого чертова пятна!
— Леночка, а как?
— Ты не знаешь?!
— Понятия не имею, — Проквуст взял жену за руку и спустился к шоссе, с которого они только что свернули. — Смотри, Леночка, — Георг показал вытянутой рукой вверх, — вот они, стены Иерусалима, там святыни христианства, которые, как мы со Смитом надеемся, помогут мне стереть отметину дьявола. Нет ничего проще нам с тобой, пойти туда, чтобы помолиться, но я не готов!
— Что значит, не готов?
— Понимаешь, я чувствую, что во мне чего-то не хватает, чего-то очень важного....
— Я знаю, чего, — Елена чмокнула мужа в щеку. — Тебе не хватает веры и терпения.
— Веры?! Но я же верю во Христа!
— Значит, недостаточно! Если бы ты верил по-настоящему, то знал бы, что нужно делать!
— Да, — задумчиво согласился Проквуст, — наверное, ты права.
С шоссе, из-за угла каменистого остова скалы медленно вывернул большой черный джип. Рядом с ними он остановился, правое окно опустилось и из него показалось массивное лицо с квадратным подбородком.
— Господа! — обратилось к ним лицо на скверном английском. — Вы не подскажете, где начинается Виа Долороза?
Елена и Георг переглянулись, потом Проквуст виновато развел руками.
— Простите, сэр, но мы туристы и не знаем, где находится эта улица.
Окошко молча закрылось и машина, мощно заурчав, собралась тронуться, как вдруг опять остановилась, и теперь открылось правое стекло задней двери.
— Вы что, русские? — из окна выглядывало худощавое лицо пожилого мужчины в очках с золотой оправой, усыпанной алмазными камешками.
— Да, — ответила Елена, мило улыбаясь.
— И вы туристы?
— Да.
— И вы никогда не слышали о Виа Долороза?
— Простите, нет.
— А хотите знать?
— Скорее да, чем нет, — все так же, мило улыбаясь, отозвалась Елена.
— А ваш муж, хочет?
— Я уверен, что такой важный человек, как вы, не стал бы разыскивать Виа Долороза, если бы она не представляла собой нечто важное.
— Логично, — усмехнулся господин, — а главное, дипломатично. Вы в Иерусалиме давно?
— Только что приехали.
— Ну, если на сегодня у вас нет особых планов, приглашаю присоединиться ко мне. Согласны?
— К вам?! — хором изумились Георг и Елена. И так же хором, не сговариваясь, ответили: — конечно, согласны!
Они влезли в огромное и прохладное чрево автомобиля. Незнакомец кивнул им на два пустующих перед ним кресла. Внутренности джипа были сделаны на манер лимузина: водитель и охранник отделены стеклянной перегородкой, а в салоне стояли друг перед другом по два шикарных кресла.
— Выпить хотите?
— Нет, спасибо.
— Если только, воды, — попросила Елена.
— С удовольствием, — хозяин машины приподнял левой рукой, унизанной двумя огромными перстнями, крышку холодильника. — Вот, кола, я думаю, подойдет. А вам....
— Георг Перцин, — понял с полуслова паузу Проквуст, — а это моя жена, Елена.
— Очень приятно, а я Пилевич Станислав Львович, — он протянул красную банку Проквусту. — Пейте в прок, Георг, скоро придется порядочно ходить пешком. Расстояние там пустяковое, с километр, не больше, но мероприятие само по себе занимает массу времени.
— Станислав Львович, пожалуйста, расскажите нам об этом мероприятии, Виа Долороза, кажется?
— Да. Это религиозное шествие по Крестному Пути Христа, в память о его страданиях, — при этих словах Пилевич привычным жестом перекрестился слева направо. — Каждую пятницу монахи францисканцы устраивают такое шествие. Если мой новый охранник не совсем кретин, и ценит свою работу, то он найдет здание Аморейской школы вовремя. — Станислав Львович посмотрел на блистающие золотом и алмазами часы. — В противном случае, мы будем догонять процессию.
— Простите, Станислав Львович, но мы православные, а вы, как я понял, католик.
— Ну, и что? — Пилевич холодно посмотрел на Проквуста. — Моя мать была православной, отец поляком, крещенным, как католик, и что? Кто при Союзе считался с такими пустяками? Разве правильно, чтобы вера разъединяла? Христос ведь один для всех, не так ли?!
— Да, конечно....
— Кстати, на Виа Долороза, собираются не только католики, даже мусульмане бывают, они тоже чтят Христа, пусть как пророка, а не бога, но чтят. Так что, не бойтесь, греха не совершите.
Проквуст смотрел на этого странного человека и не мог понять, почему он подобрал их. От скуки, из-за минутного каприза? Жаль, что он не может установить, заряжен этот человек или нет.... А впрочем, почему не может?! После того, что произошло сегодня ночью, надо обязательно попробовать, ведь теперь он знает, как должна светиться техника арианцев! Георг закрыл глаза и вспомнил зелено-голубое свечение арианского корабля. Вот она, плавает перед ним призрачным облаком. Теперь мягко надо передвинуть его на полупрозрачную фигуру их гостеприимного хозяина.... Так, получается! Нет, этот человек чист, слава богу! Почему-то Проквуст был уверен, что сделал все правильно, а, впрочем, выбора у него не было. Он открыл глаза и тут же наткнулся на колючий взгляд Пилевича.
— Георг! — строго сказал он. — Больше так не делайте!
— Простите, — растерялся Проквуст, — чего не делать?
— Не надо меня сканировать или, как это у вас, экстрасенсов, называется?
— Я.... — Проквуст покраснел.
— Ладно, не смущайтесь, я не сержусь. Видите ли, Георг, я в некоторой степени тоже располагаю неким шестым чувством. Оно позволяет мне видеть таких, как вы, а заодно позволяет предвидеть некоторые последствия... — Пелевич запнулся. — Впрочем, как оказалось, за все надо платить.
— Станислав Львович! — участливо и одновременно испуганно спросила Елена. — Вы серьезно больны?
— Георг, а ведь ваша жена просто чудо! Посмотрите, сколько в ней доброты?! Вы знаете, что у нее тоже есть....
— Да, знаю, — прервал его Проквуст.
— Понимаю, — Пилевич кивнул и повернулся к супруге Георга. — Лена, вы правы, я очень серьезно болен.
— Но неужели нельзя как-то....
— Ну, почему же, я лечусь, еще как лечусь, только знаю, что все бесполезно. Но деньги на докторов все равно трачу, чего-чего, а денег у меня на любое лечение хватит, — Станислав Львович вздохнул, достал из нагрудного кармана пиджака золотистый флакончик, нажал, и ему на ладонь упал янтарный шарик. Он ловко подбросил его в рот. — Вот так и живу, Леночка, каждые три часа, по таблеточке.
— Простите, а вы не пробовали обращаться к бабушкам, говорят, есть очень сильные, молитвами лечат.
— Есть, Леночка, есть. Я ведьм и ведьмаков знаете, сколько перевидал? А такую бабушку, о который вы говорите, один раз встречал. Она-то мне глаза и открыла. Говорит, болен ты, сынок, не от тела, а от души, молись, проси у господа прощения. С тех пор и молюсь, а когда есть возможность, посещаю святые места, — машина дернулась. — Вот, кажется, приехали, выходим.
— Подождите, Станислав Львович!
— Что такое, Лена?
— Надо снять все это! — Елена показала на его очки и перстни. — Там же толпа, могут обобрать!
— Ваши слова, да богу в уши, — улыбаясь, отозвался Пилевич. — Сколько раз ходил увешанный брюликами, хоть бы кто пальцем тронул!
— Станислав Львович, вы считаете, что вор во время Крестного Пути может вас освободить от болезни?
— Да, Георг, очень надеюсь! Пусть не освободит, хотя бы облегчит.
Они вышли из машины на узкой тенистой улице. Как сюда заполз громадный джип, а, главное, как будет выбираться, было неведомо. Но его хозяина это нисколько не волновало. Они вышли из машины и та, утробно урча, поползла назад. Улица примыкала к другой такой же узкой улице, по которой шумно и пестро двигалась толпа. Кого здесь только не было! Монахи в рясах, господа в строгих костюмах, веселящаяся молодежь.
— Значит так, друзья мои! Сегодня к шестнадцати, жду вас в гостинице на обед, — Пилевич протянул визитку. — Вы уж тут сами, а мне обязательно к кресту надо.
— Какому кресту?
— Деревянному, Георг, похожему на тот, на котором Спаситель стал богом.
Станислав Львович мгновенно исчез в толпе, а Георг с Еленой еще некоторое время не решались нырнуть в эту людскую реку. Наконец, она стала редеть, и они присоединились к процессии.
* * *
Елена и Георг очень устали, настроение у обоих было подавленное.
— Георг, ну, прекрати киснуть, это просто случайность какая-то....
— Лен, ты сама в это веришь?
Елена с болью во взгляде смотрела на любимого и вместо ответа молча взяла его за руку. Они побрели по старой узкой улочке.
Их Мерседес благополучно стоял там, где его оставили, только раскалился так, что хоть яичницу на нем делай. Хорошо, что в этой старой машине кондиционер исправно работал, через десять минут они с огромным облегчением уселись в охладевшее нутро автомобиля. Посмотрели на часы, потом друг на друга.
— Георг, нас приглашали в гости.
— Я помню.
— Поедем?
— Леночка, а ты как, считаешь?
— Я думаю, не стоит отвергать этого знакомства.
— Тогда хватит киснуть, заводи наш рыдван, курс на отель "Царь Давид".
Когда они подъехали к воротам роскошного отеля, в душу заползли сомнения. На своем старом потрепанном мерседесе они выглядели нищими на званном обеде. Вооруженный автоматом "узи" охранник дар речи потерял, увидев перед собой престарелое железное чудище. Он сделал строгое лицо и подошел к окну.
