Но есть и второй вариант. В конце концов, надо признать, что соображения, высказанные Блендером, уже в том или ином виде посещали голову Хармана. Он действительно холодно взвешивал, что ему делать с этим странным подарком судьбы в виде Черепахи и ее хозяина. А дочь? Да, он любил Алису, но не настолько, чтобы рисковать и собой, и ею, и будущим внуком с безупречной генетикой.
Харман молча сел и взял стакан с тоником.
— Спасибо, Рональд, — Блендер облегченно откинулся на спинку дивана и позволил себе довольно улыбнуться. — Я знал, что вы умный человек.
— Ладно, оставим комплементы в стороне, — хрипло прервал его Харман. — Выкладывайте, зачем вам понадобилась эта встреча. Вам нужен Глетчер, с его Черепахой? Берите, ради Бога. Мне заботы будет меньше.
* * *
*
Они разговаривали уже целый час. Если не принимать во внимание чрезмерный цинизм Блендера, которым он иногда шокировал даже Хармана, то его можно было бы признать интересным собеседником. А если бы кто-нибудь слушал этих людей со стороны, таких не похожих, но в то же время одинаково важных и солидных, то у него неминуемо бы сложилось мнение, что они вальсируют друг с другом. Причем роль ведущего играл Блендер. Он торопил собеседника, пытался убедить в своей искренности и лояльности, а тот все отмалчивался, лавировал, не верил. Да и как было верить? Где гарантия, что все это словоблудие не изощренная проверка безопасности? Но в любом случае, Харман узнал много нового. Например, что так называемое преступное подполье, специально культивируется управлением социальной безопасности для выявления преступно наклонных элементов. Безусловно, Харман знал о наличии в обществе криминала, но что бы оно было искусственным, до этого даже он додуматься не мог. Блендер когда это рассказал, сидел с торжествующим видом и наслаждался произведенным впечатлением.
— Рональд, мне приятно, что даже вы, ас своего дела, не усмотрели в моей конструкции изъянов.
— Пауль, позвольте, но ведь преступность имеет тысячелетнюю историю!
— Совершенно верно! И все это время она переводилась в область контролируемого изнутри фактора социальной нестабильности. За много лет до меня все стихийные процессы в этой области перешли под контроль управления социальной безопасности.
— Вы хотите сказать, что управлению безопасности, также как и социальному институту, несколько тысяч лет?!
— Нет, ну, что вы. Социальный институт вне конкуренции. Моему управлению всего тысяча семьсот лет.
— Но почему же я ничего об этом не знаю?!
— Конспирация, мой друг, конспирация!
Харман чувствовал, как помимо своей воли безвозвратно вязнет в паутине этих откровений своего главного конкурента. Такая информация не отдавалась задаром. Но любопытство брало верх над благоразумием.
— Пауль, а поселения в горах и мутанты на свалке, это не ваша работа?
— Нет, Рональд, не могу принять на себя чужие лавры, это не моя работа. Так сложилась жизнь на нашей Ирии. Я лишь пытаюсь, если не контролировать ее течение, то хотя бы быть в курсе всех дел.
— И как, удается? — вопрос Харман задал с откровенной ехидцей в голосе.
— Нет, — огорченно ответил Блендер. Иронии в вопросе своего собеседника он не заметил. Или не захотел заметить. — Все вопросы я не могу контролировать. Мои предшественники делали множество попыток проникнуть в тайну горной страны, но все равно, сведения, полученные о ней сходни с мифами и сказками. Я в настоящее время предпринял беспрецедентные шаги, дабы проникнуть в тайну этого социального противовеса Новой цивилизации, но результаты еще впереди.
— Пауль, вы хотите сказать, что Горная страна и есть главный социальный противовес?
— Конечно! А как же иначе? Я уверен, мы бы давно уже нашли возможность уничтожить это гнездо сопротивления, если бы на это дали разрешение.
— Кто, дали? — поймал его на слове Директор. Блендер слегка смутился.
— Вы опасный собеседник, Рональд. Так и норовите припереть к стенке. Не торопитесь. Ведь я не зря утянул вас в это потаенное место, во всяком случае, не для того, чтобы просто морочить голову.
Голос Блендера стал сухим и строгим,
— Рональд, я готов быть с вами совершенно откровенным и искренним. Я хочу получить в вас надежного союзника, а не явного или спящего врага, как это было сотни лет.
— Зачем, Пуль? А главное, почему я вам должен верить? Где гарантия, что вы не проверяете меня на благонадежность?
— Серьезный вопрос. Не знаю, как ответить. Могу лишь опять повторить то, что уже сказал. Если вы, Рональд, готовы выслушать меня бесстрастно, подойти к моим словам аналитически, то я думаю, вы мне поверите. Готовы?
— Что ж, Пауль, — Харман внимательно посмотрел на пунцового от волнения Советника, — я готов вас слушать. Верить? Пока не знаю.
— Хорошо. Мне достаточно и этого.
Блендер вскочил с дивана и стал нервно ходить по небольшой комнате. Потом он подскочил к шкафу и открыл дверцу небольшого холодильника. Вытащив оттуда мгновенно запотевшую бутылку водки и упаковку маринованных кальмаров, виртуозно прихватив по пути с полки две рюмки, он расставил все это на столике. Сосредоточенно принялся распечатывать бутылку. Харман терпеливо ждал. Он видел по отсутствующему взгляду Блендера, что тот неподдельно волнуется, еще раз перебирает в голове все "за" и "против". Нет, играть так натурально почти невозможно. Впрочем, остановил себя Директор, откуда он может знать, какими способностями обладает Генеральный Советник безопасности? Уж, наверное, это не должен быть заурядный человек. Харман мысленно усмехнулся, а впрочем, может, назначили же Председателем Совета Федерации явного кретина Йоргена?! Между тем Блендер разлил тягучий от холода напиток и вопросительно взглянул на собеседника. Тот молча поднял вслед за ним рюмку.
— Рональд, мне сейчас очень нужно ваше доверие! Я предлагаю выпить за разрушение устаревших традиций, которые заключаются в нескончаемой конкуренции между нашими структурами.
— Пуаль! — усмехнулся Харман. — Вы предлагаете чрезвычайно крамольный тост, но я выпью.
Они осушили рюмочки и закусили.
— Я готов, Пауль, начинайте. Все-таки время идет, нас могут искать.
— Да, да, — Блендер откинулся на спинку дивана и сжал пальцы рук так сильно, что костяшки побелели. — Мне очень страшно, Рональд, но я для себя все решил. Единственно, что меня утешает, что если вы меня предадите, то, скорее всего, недолго будете торжествовать. Таких свидетелей не оставляют.
— Ближе к делу, Пауль, — ровным голосом перебил его Директор.
— Хорошо, — он поерзал, усаживаясь поудобнее. — Рональд, я скажу самое главное и сразу.
— Валяйте.
— Шестеро постоянных членов верховной палаты бессмертны! — выпалил Блендер.
Харман в изумлении открыл рот.
— Во всяком случае, они живут уже около трех тысяч лет.
— Не может быть!
— Как еще объяснить то, что я нашел здесь, в этом тоннеле?
— Разве здесь можно что-то найти?
— Сомневаетесь? Можем пройти в конец тоннеля, если не побоитесь испачкать обувь многолетней пылью. Там, где стоит проходческая машина, есть сейф. Сейчас он пустой. Бумагам, которые я оттуда достал, несколько тысяч лет!
— Провокация, — недовольно пробурчал Харман и в расстройстве налил себе рюмку водки, которую тут же выпил. Он очень жалел, что принял приглашение своего свихнувшегося коллеги.
— Думаете, я того? — Блендер покрутил пальцем у виска. — Нет, хотя, честно говоря, есть отчего. Видите ли, Рональд, среди бумаг в сейфе лежала цифровая видеозапись. Она цела и находится здесь, в этой комнате!
— Вы хотите сказать, что ей три тысячи лет?! Сколько вы мне говорили, этому тоннелю лет?
— Сто восемьдесят семь.
— Вы же не наивный человек, Пауль! — чуть раздраженно укорил Харман Советника.
— Рональд, — спокойно отреагировал Блендер, — дайте рассказать до конца и сразу же все поймете.
— Все, молчу.
— На самом деле, вся эта история очень логична. Судите сами. Когда я принимал должность восемнадцать лет назад, мой предшественник вручил мне связку электронных и обычных ключей. За прошедшие годы я постепенно разобрался со всеми, за исключением одного. Вот он. — Блендер достал из кармана небольшой ключик. — Несколько раз я порывался его выкинуть, но что-то меня останавливало. В общем, я забросил его в дальний угол стола и забыл о нем. А четыре года назад у меня состоялся странный разговор с Йорганом, который мимолетно сказал, что моя независимость не должна переходить границ, особенно в области финансирования чуждых проектов. Сама беседа была на пустячную тему, а вот эта фраза вдруг запала в мою голову. Я немедленно занялся ревизией всех внебюджетных проектов. Тогда-то и всплыл этот тоннель. У меня аж ладони вспотели от предчувствия какого-то важного открытия. Вы представляете, Рональд, в условиях нашей скучной каждодневной рутины, вдруг обнаружить что-то загадочное?! Сейчас вы всё поймете.... Первое, что я сделал, когда наткнулся на эту информацию, я приказал проверить свой лифт. Дело в том, что на его панели одна нижняя кнопка была пустой, без цифр. Я никогда раньше об этом не задумывался, а оказалось, что она подключена, но предохранитель из неё вынут. Предохранитель монтёр вставил, потом тут же отправился на деструкцию. Первый раз я спускался на последний этаж с помощником, он то и нашел маленький сейф за куском камня, в самом углу этого тупика. Жалко парня, хороший был сотрудник.
Блендер замолчал и пригубил тоник.
— Что-то в горле пересохло, — он сделал ещё глоток и продолжил рассказ: — Я сразу все понял! Но прежде чем маленький загадочный ключик подошел к этому сейфу, прошло два года. Все это время я занимался строительством специального оперативного бункера, в котором мы сейчас находимся.
— То есть это помещение известно Кайзеру?
— Конечно! Я же не самоубийца. Йорген здесь был, когда все было готово.
— И как же вы залегендировали перед ним это внебюджетное строительство, наверное, не самое дешевое?
— Как личное помещение для агентурной работы с особо важными персонами.
— Очень интересно, — в голосе Хармана прозвучала настороженность.
— Да, Рональд, должен признаться, что Кайзер в курсе этой встречи. Я предвидел, что вы предупредите свою дежурную службу.... Да, не смущайтесь, это было правильное решение, поэтому испросил одобрения на приватную беседу с вами у Йоргена.
— И каково основание встречи? — хмуро поинтересовался Харман.
— Ваш зять, Рональд.
— Запись беседы....
— Будет предоставлена Кайзеру. В том объеме, конечно, в котором мы сочтем нужным. Начало беседы я уже записал, вы были неподражаемо искренни в своей настороженности. Думаю, Йорген поверит всей легенде.
— Вы большой хитрец, Пауль, — вздохнул Директор. — Посмотрим, стоит ли свеч вся эта интрига.
— Стоит, Рональд, еще как стоит! Речь идет о таком феномене, который нас с вами делает просто мелкими червями, со всеми нашими амбициями, мыслями, властью....
— Пауль!
— Да, всё, возвращаюсь к рассказу. Вот она папочка, которую я вытащил на свет божий.
Блендер достал с нижней полочки журнального столика выцветший пластиковый файл с крышечкой на кнопочке. Харман взял его в руки, открыл. В нем лежала коробочка с цифровым диском и маленький конверт.
— Однако, не густо.
— Рональд, признаюсь, здесь были еще несколько документов, но они не имеют никакого отношения к нашему разговору, касаются только давно минувших дел моего управления.
— Вынужден верить вам на слово, Пауль.
Харман, не слушая слова оправдания Блендера, вытащил из конверта два листочка. Один, представлял собой цветную копию удостоверения генерального советника безопасности на имя Кока Спейсера. С фотографии смотрел мужчина, видимо, весьма тучный, судя по округлости щек и заплывшим маленьким глазкам.
— Это лицо не вызывает ощущение ума, — машинально прокомментировал Харман.
— У меня такое же мнение. Этот человек явно не блистал особым умом, поэтому наделал кучу глупостей.
— Каких же? — Харман по-прежнему всматривался в фотографию, оттягивая момент знакомства с письмом. Второй лист был письмом Спейсера, так как внизу стояла его подпись.
— Он умудрился добыть бесценную информацию, но она погубила его. Видите ли, Рональд, этот начальник управления даже не значится в наших архивах!
— Так может, его и не было?
— Нет, Рональд! — хитро прищурился Блендер. — Был! Кто-то был начальником управления безопасности в период с 4809 по 4814 годы, но имя этого советника вычеркнуто из всех файлов!
— Как же вы нашли подтверждение?
— Финансовые документы, Рональд! Все бумаги, которые должен подписывать лично советник, изъяты именно за указанные мной годы!
— Что ж, убедительно, — Харман сразу же понял логику Блендера. Когда власть "стирала" высокого чиновника из жизни, то действовала именно так: изымала любые упоминания о нем, оставляя порою дыры и прорехи в документации и отчетности, но это уже никого не заботило. Директор, наконец, решился развернуть письмо и начал читать.
"Я, Кок Спенсер, Генеральный Советник безопасности федерации, обращаю свое послание к своему будущему приемнику. Надеюсь, он будет умным человеком и сможет распорядиться моей информацией более осторожно, чем я.
Год назад мой аналитик, Карл Ферио, занялся архивными изысканиями по каналам возможной утечки с заседаний верховной палаты. Его наблюдательность и внимание привели к поразительным результатам. Он обнаружил, что среди шестерки постоянных членов верховной палаты, как минимум трое, бывали в своем статусе несколько раз. Периодичность составляла около пятидесяти лет. Это слишком много для любого долгожителя, даже если он использует все достижения элитной медицины.
По моему указанию Ферио провел полный поиск по всем архивным данным, а это примерно за три тысячи лет, и первоначальные выводы подтвердились полностью! Все, подчеркиваю, все постоянные члены верховной палаты, работали в ней по много раз, иногда более десяти! Всего Карл насчитал шестьдесят две персоны. Проведены экспертизы сличения лиц, вывод однозначен: постоянные члены верховной палаты совершают ротацию по какому-то принципу через каждые 50-60 лет! То есть, постоянные члены палаты, БЕССМЕРТНЫ!
Я подозреваю, что это не люди, человек не может жить так долго! Что делать, не знаю. Вчера пропал Ферио, я чувствую, что мне осталось совсем мало времени. Да, поможет нам Бог. Мне очень страшно".
Харман несколько раз перечитал письмо. Если это не дурной розыгрыш, то информация, просто чудовищна. От нее действительно можно сойти с ума! Он посмотрел на Блендера, тот уже втянул в себя две стопки водки. Многое становилось понятным в его поведении. Действительно, все распри, важные государственные дела становились ничтожной возней на фоне не умирающих людей, бессменно стоящих у власти новой цивилизации.
— Пауль, — хрипло произнес Харман, — я не верю в бессмертие.
— Я тоже. Я много размышлял по этому поводу и пришел к выводу, что внутри человечества существует скрытая мутация, как бы болезнь, от которой долго не умирают.
