-Вы, конечно, и это предвидели?
-Нет, — тихо сказала Хром. — Есть силы, которые не дают в себя вглядеться, а если то и удается — вас там встретит лишь безумие. Эмиссара почти невозможно воспринять, как и его пленника, ныне отделенного от мира. Мы могли оперировать лишь косвенными доказательствами того, что эмиссар действительно находится в мире. И действовать, исходя из собранных данных.
-Того же хотел и маг, что отправил мне письмо.
-Вряд ли конкретно того же, — покачала головой Хром. — Исходя из своего опыта я могу сказать, что подобные практики желают прежде всего неопределенности, наши же усилия направлены на прямо противоположное. Уравнение не должно быть нарушено. Механизм мира должен двигаться соответственно нашим расчетам.
-Вероятностное восприятие подключено, — подал голос Аист. — Пошли обработчики.
-Я захожу, — глухо отозвалась Хром. — Подождите меня, Кат.
-И сколько?
-Пять-десять субъективных минут... — несколько заторможено ответила посланница Атласа, перебирая воздух своими руками в перчатках. — Может, чуть больше...
Качнувшись вперед, она вдруг распахнула глаза — те закатились с такой силой, словно пытались заглянуть внутрь черепа. Он даже не успел толком ничего сказать или сделать, а она уже вернулась в норму: устало выдохнув, подалась вперед, срывая с себя эфирную сеть.
-Неужели все? — удивился палач.
-Если вы ждали грома и молний, то, боюсь, останетесь теперь наедине со своим разочарованием. Как долго я отсутствовала?
-Да меньше минуты...
-А копалась в вашей истории около субъективного получаса, — устало вздохнула Хром. — Как и в том, что случится сегодня — на всякий случай проверила все пути.
-Вы же говорили, что Кая так не засечь...
-...а когда это удается сделать, то это слишком рискованно, — она кивнула. — Но, как я и говорила, нам достаточно других деталей, чтобы собрать эту мозаику. Вы будете знать все, что вам нужно знать, чтобы действовать в интересах нашего уравнения.
-Звучит не очень, — нахмурился Асколь. — Моя смерть туда не входит, я надеюсь?
-Нет. Но если желаете, я могу вам назвать ее точную дату. Это случится...
-Даже не думайте.
-Напрасно, — заметила Хром. — Подобное знание освобождает от тревог.
-Или только их добавляет...
-Вы мыслите слишком примитивно. Это ваша общая беда, потому что для вас существуют вещи неудобные, вещи, о которых вы вовсе не желаете мыслить, — очередной вздох. — И тем не менее, каждая мысль и каждое ваше переживание является результатом различных нервных процессов. Свобода воли, о которой вы привыкли говорить, также является им. А в таком случае...
-...какая же это свобода?
-Верно. Воля — это всего лишь результат, если угодно. Я могу рассказать вам о людях, чей мозг поврежден тем или иным образом и они думают, что управляют миром, что все происходит по их воле. Пример проще — когда вы хотите избавиться от головной боли, вы выпиваете таблетку. Тем самым вы признаете, что вы лишь механизм, на который можно повлиять с помощью определенных веществ. Но вернемся к воле...
-Может, не стоит? — усмехнулся палач, вытягивая из кармана пачку сигарет. — Вот сейчас, например, я просто предпочел закурить, разве нет?
-Боюсь, что нет. Ваш разум просто обработал цепочку данных. Причина — мой разговор на неприятную вам тему — порождает конкретную поведенческую реакцию, в данном случае — ваше желание утопить меня в своем табачном дыму. Пройдет лет тридцать-сорок, Кат — и человечество куда глубже нырнет в то, что уже знаем мы, знаем раньше многих. Простые эксперименты показывают, что человека очень легко обмануть, внушив ему, что он управляет чем-либо по собственной воле, другие же наши исследования демонстрируют, что выбор человека может быть легко предопределен, прежде чем он сам его осознает. Воля — просто придаток, то, что вы осознаете, когда уже совершили то или иное действие.
-Иначе говоря, мы никогда не совершаем выбора.
-А тогда, как он может быть правильным или нет, добрым или злым? Как тогда может вообще существовать какая-либо мораль? И так далее... — Хром коснулась рукой лица. — Вы должны меня простить. Я знала, что это неизбежно, что я так или иначе отклонюсь от темы, но вы должны меня простить, дав мне почувствовать иллюзию того, что я могла этого избежать. Иногда их так не хватает...
-Прощаю, — чувствуя, что ему снова хочется напиться, произнес Асколь. — Я знал, что гость из Атласа...
-Окажется способен испортить вам настроение на неделю вперед. Но сейчас я скажу вам то, ради чего мы здесь находимся. Я скажу вам, каким путем придет наша цель.
-Могу я... — он намеренно не закончил фразы, но Хром хранила молчание. — Могу я спросить вас кое о чем еще?
-На этот вопрос вы не получите ответа.
-Но я должен. Должен знать, — подался вперед палач. — Я должен знать, почему терминал послал сигнал мне!
-И не было ли простой ошибкой. Я сожалею, но не могу вам дать ответа. Получив его, вы утратите причину двигаться дальше, а следствием этого станет то, что мое уравнение вновь будет нарушено.
-Выбор был случаен, так?
-Случайностей не бывает.
-Но тогда...
-Я не дам вам ответа, Кат. Просите меня, но не могу. Это нарушит мое уравнение.
-Дьявол, как же вы... — выдохнув дым, он в сердцах затушил недокуренную сигарету о стол. — Держу пари, родители вас терпеть не могли.
-Не могу ответить на этот вопрос.
-Значит, угадал, — улыбнулся палач.
-Нет, вы снова не поняли, — Хром глядела на него, как на изрядно утомившего своей непонятливостью ребенка. — Я не могу ответить на данный вопрос, поскольку не помню таких подробностей.
-Не...помните?
-Помните, я говорила вам о конструктах? Коллектив не может работать должным образом, если не имеет доступа к постоянной памяти носителя. Все лишние воспоминания из ранних этапов моей жизни были удалены для лучшего функционирования коллектива и размещения дополнительных вычислительных мощностей.
-Дьявол, — снова не сдержался Кат. — И кто же...
-Вы зря переживаете. Это обычная практика. Люди, которые произвели меня на свет, также регулярно очищают память от всей лишней информации. Концепция семьи нам чужда, поскольку отвлекает от исполнения прямых обязанностей.
-Иными словами, вы к ним ничего не чувствуете?
-Боюсь, что нет. Равно и обратное. Если что-то подобное и существовало, то все эти данные были давно удалены. Вам не стоит так волноваться, это обычная практика. Лучше вернемся к плану наших действий на эту ночь...
Уже потом, когда посланники Атласа собрали свою аппаратуру в чемоданы, уже потом, когда вернулся в кабинет Каранток — и целый час они провели за обсуждением — он все-таки не выдержал. И как только разговор кончился, догнал посланницу Атласа. Хром уже уходила, когда он остановил ее в коридоре, рискуя спровоцировать охрану провидца на действия откровенно враждебные.
-Вы ведь знаете, что я хочу спросить, правда? — тихо произнес Асколь.
-Озвучьте это сами.
-Удовлетворите мой интерес напоследок. Раз уж нельзя мне знать о терминале, я спрошу о вас самих. Вы никогда не сожалеете? — глядя в усталые глаза, выдохнул он. — Обо всем этом? О том, что вам приходится делать? О том, что даже лица ваших родных для вас ничего не значат? О судьбе мыслящей машины, живого аппарата для вычислений? Я знаю, вам задурили голову всей этой предопределенностью, да еще и дар тому способствовал вовсю...но все-таки, неужели ни капли не жаль того, что могло бы быть, но не случилось? Спрашиваю вас как человек, который думает о подобных вещах, наверное, слишком часто.
Казалось, Хром не ответит, казалось, она сейчас и вовсе уйдет. Отстранившись от желавших закрыть ее собой стражников, она тихо подошла к палачу, и столь же тихо пробормотала своим усталым, но чистым голосом старые стихи:
-Отрадно спать, отрадней камнем быть. О, в этот век, преступный и постыдный, не жить, не чувствовать — удел завидный...прошу, молчи, не смей меня будить...
Хром и ее сопровождающие не успели толком скрыться за углом, а оттуда уже появился еще один незнакомец — едва не столкнувшийся с Асколем лбами.
Впрочем, это ничуть не помешало ему тут же затараторить с такой скоростью, с которой не работали иные пулеметы.
-Тысяча извинений, господин палач, да, господин палач, ведь я имею возможность видеть, на кого я чуть было не налетел, предавшись во время своего дежурного обхода размышлениям столь глубоким, что они, по всей видимости, ухитрились так затмить мой обычно без помех и перебоев, доложу я вам, работающий разум, что я чуть было не стал причиной, ха-ха, аварии, в коей был бы помимо моей скромной персоны задействован агент Святой Церкви, присутствующий здесь ради оказания нашему штату всего возможного вспомоществования в поимке и ликвидации гнусного негодяя, что, видимо, счел верхом остроумия скрываться за именем одного из главных действующих лиц такой чудесной сказки, как "Снежная королева", кою, доложу я вам без утайки, я даже поспешил перечитать вновь в надежде обнаружить в тексте ее скрытые автором...
Сплошной поток слов извергался изо рта мага, будто бы бесконечная цепь, которая, когда ее тянули, все звенела, звенела и звенела — головную боль эти речи вызывали ничуть не меньшую. Отступив на шажок назад, Асколь вгляделся в лицо болтуна, украшенное моноклем и жирными гроздьями пота — маг тараторил и тараторил, кажется, вовсе не испытывая нужды в отдыхе.
-...забыл, Господи, как я только мог, как я мог забыть представиться, представиться вам, будто бы вообразил себе, что вы могли знать мое имя, чего, конечно же, я не исключаю, поскольку заслуги мои перед Часовой Башней и Ассоциацией в целом известны многим, если не всем, но тем не менее, стоит учитывать, что вы, будучи столь заняты делами настолько неотложными, как поимка известного нам обоим злодея, не можете, просто физически, я бы сказал, если мне будет позволено то сделать, не способны, все держать в голове, каждую, если позволите, мелочь, и потому, разумеется, могли не узнать меня лишь узрев, но я здесь, я все еще здесь, и я не заставлю вас долго ломать голову над загадкой моей личности, коя, безусловно, терзала бы вас и далее, ведь я понимаю, что лишних, ха-ха, терзаний, сейчас никому не нужно, и потому я считаю своим долгом представиться вам, господин палач, по всей надлежащей форме, назвав свое имя и имя прославленного рода моего, о котором, разумеется, вы не могли не слышать...
-Кто это чучело? — прошипел в сторону Айры Кат. — У меня, кажется, сейчас голова вскипит.
-Тронше Лавель, самый занудный из всех охотников, что знала Башня с момента своего основания, — таким же шепотом бросила та, чуть оборачиваясь. — Дьявол, а Каранток уже смылся.
-Не могу сказать, что его не понимаю...
-...образом рад сообщить вам и вашей уважаемой спутнице, что все условия для успешного проведения операции нами уже созданы, за что, разумеется, следует благодарить прежде всего мудрое руководство лорда-надзирателя, который, наверное, уже сообщил вам о том, что общими усилиями удалось несколько скорректировать, скажем так, изберем такое слово, погоду на сегодняшний день, так, чтобы она благоприятствовала нам, то есть, нашей, как вы, конечно, уже догадались, операции, и равно с тем путала гнусному нашему врагу все карты, которые остались на его дрожащих от страха пред неизбежным поражением и кончиной, руках, ведь главным, наиглавнейшим, я бы сказал, делом, самой важной из всех деталей, составляющих операцию, является ее секретность, для пущего поддержания которой мы и озаботились тем, чтобы население славного города сего, столицы Ассоциации, отражающей, несомненно, все ее величие, пусть то и понятно лишь нам, лишь горстке посвященных в сокровенные тайны мира, сидело по домам своим и не высовывало любопытных носов своих из укрытий до той поры, когда мы разделаемся с коварным недругом нашим, и именно для этого и было объявлено штормовое предупреждение, призванное очистить, или, во всяком случае, попытаться то сделать, улицы Лондона от лишних глаз...
-Мы, собственно... — начал было Асколь.
-...конечно, я понимаю, всецело понимаю, не могу не понимать, что у вас есть свои дела, но ведь сейчас ваши дела есть также и наши дела, уж простите за то, что я говорю с вами о вещах столь очевидных каждому, в чьей голове есть хоть немного серого вещества, и потому я думал, что нам стоит их обсудить более тщательно, ведь меня лорд-надзиратель в великой мудрости своей не стал приглашать на совещание, очевидно, догадываясь, что я и без того постигну все детали предстоящей нам работы самостоятельно, и, разумеется, в том не ошибся, поскольку мне только что стало известно, что мое участие в операции уже подтверждено, и, смею надеяться, мне доведется оказаться вместе с вами на переднем краю ее, а быть может и самолично сразить нашего...
-Айра? — простонал, прислоняясь к стене, палач. — Твое предложение напиться еще в силе, правда?
Ветер безумствовал. Балкон, на котором разместился палач, его леденящие порывы навещали, казалось, непрерывно — и все только для того, чтобы заставить его продрогнуть еще сильнее. Определенно стоило выпить чуточку больше, когда был на то шанс. Самую чуточку. Определенно стоило...
Что у тебя, Кат?
Голос Айры, разнесшийся по черепу после получаса напряженного молчания, заставил его чуть вздрогнуть. Он уже почти забыл о том, что она рядом, рукой подать — всего-то в доме через улицу. Он уже почти забыл о дурацкой сетке из эфирной нити, натянутой сейчас на голову — подарочек Хром тем актерам этой скверной трагикомедии, которых она сочла, руководствуясь, очевидно, своими безумными расчетами, чем-то важнее других.
Пока чисто.
Аналогично. Может, он решил погреться дома? Погодка-то не самая подходящая для массовых убийств, как считаешь?
Мне думается, эту тварь не остановила бы и буря столетия.
Еще несколько секунд тишины. Еще несколько ничуть не интересных им машин, пересекающих узенькую улочку.
Кат?
Ну что?
Я тут разобралась с этой игрушкой. Простенькая штука, скажу тебе. Если кое-что подправить в ее ткани, можно усиливать обратную связь. Смотри...
Перед глазами на краткий миг повисла тьма, за которой последовал резкий до боли бросок в чужое тело. Несколько секунд палачу понадобилось на то, чтобы осознать, что те глаза, которыми он сейчас видит, принадлежат вовсе не ему — равно как и губы, вытолкнувшие наружу еще несколько слов.
-Вот как-то так. Забавно, не находишь? — он слышал слова Айры и одновременно чувствовал, как она их выговаривает.
Верни меня. Сейчас не время для игр.
Да неужели?
Очередной краткий и темный всплеск. Вернув контроль над собственным телом, палач прислонился к холодной ограде.
Раньше ты был храбрее. Просто боевой парень. А сейчас от обычных шуток готов на стенку заползти.
Шути сколько хочешь, только не когда наши сознания перевязаны. Это, все, конечно, весело, но я не хочу, чтобы из-за твоих опытов с сетью меня замкнуло в мертвую петлю, и последней моей мыслью в этой жизни оказалось знание, жмут тебе портки или нет.
