-Было бы хорошо, если бы ты пробежался по основному, — бросила Зола, снова повернувшись в сторону Леты. — Я сама прочту все чуть позже, когда мы останемся одни, но уже сейчас не помешало бы знать, насколько все серьезно.
-Насколько серьезно... — несколько минут напряженно листая бумаги, Рудольф, наконец, заговорил — голосом еще более сухим, чем обычно. — Дьявольски серьезно, я вам скажу. Если бы мне предложили штурмовать логово кого-нибудь из Двадцати Семи или этот островок — я бы выбрал отнюдь не эту...Вторую Площадку.
-Что у нас? — коротко спросила Зола.
-У них там радаров больше, чем опилок в моей подушке, — покачал головой Рудольф. — Перекрыто все, и, сдается мне, перекрыто наглухо. Какие-то новые зенитно-ракетные комплексы, прочие железки...похоже, вся самая передовая техника в первую очередь достается этой "Атропе", а уж потом думают и про остальные войска...Господи, у них там еще и для истребителей место нашлось...
-Это точно будет посложнее, чем обычно, — немного помолчав, произнесла Зола. — Что насчет магических элементов обороны?
-Двадцать страниц, и это в кратком изложении, как я понимаю, — Шенк грохнул на стол порцию листов. — Здесь, уж простите, вы сами лучше разберетесь...
-Посмотрим, посмотрим... — осторожно перевернув несколько бумажек, Коста зашлась кашлем. — Дьявол, знатно накрутили...чтобы это хотя бы прощупать, понадобится половина похоронки...
-Скорее, вся, — вздохнул Рудольф и уставился на Лету. — Башня еще не прислала свой ответ насчет Батальона?
-Нет, — встрепенувшись, ответила Лета. — Но епископ упоминал, что больше половины личного состава они точно не смогут выделить. Хорошо если четверть...
-Куда важнее то, сколько готова выставить Могила, — прохрипела Коста. — Без них мы и близко не сможем подобраться ко Второй Площадке...нет, тут определенно будет над чем подумать...наедине, — с последними словами она вновь подняла голову, и Лета почувствовала, как по телу снова пробегает холодок. — Благодарю за материалы. Вы свободны.
-Но епископ...
-Епископ получит свой ответ, когда я смогу его надлежащим образом оформить, — отрезала Зола. — В конце концов, он лишь промежуточное звено.
-Но епископ хотел, чтобы вы...
-Меня абсолютно не волнует, чего хочет этот никчемный болван, — Зола чуть подалась вперед — столь внезапно, что Лета едва не свалилась со своего стула. — Я знаю, о чем он думает. Я знаю, чего он добивается. И, конечно, я знаю, зачем здесь ты.
Страх приковал ее к стулу, словно гвоздями. Не способная сдвинуться с места, Лета следила за тем, как Коста скидывает с головы капюшон, обнажая свое кошмарное лицо. Как улыбается — уродливый разрез на гадкой маске.
-Юлиан очень, очень старается, — Зола вставила в зубы сигарету, щелкнула своей зажигалкой. — Он шел к этому моменту чертовски долго. Преимущественно по трупам, — она выпустила облачко дыма. — Одних ему удалось запугать, других купить, но вот меня он может убрать с дороги лишь в гроб. Конечно, он никогда и ничего не делает сам. Убийство? Боже упаси — он, наверное, и курице-то шею не свернет. И это при том, что одними подписями на нужных бумагах он погубил, наверное, в три раза больше жизней, чем я за все время службы...
-Послушайте, я... — задыхаясь, забормотала Лета.
-Он не может послать меня на верную смерть, он не может до меня дотянуться...во всяком случае, как он делал со многими другими, — спокойно продолжала Зола. — Но он знает, что такой момент, как сейчас, нельзя упускать. Командование зимней операцией, всеми нашими силами, которые примут в ней участие, я возьму на себя, а одна эта мысль заставляет Верта впадать в то бешенство, которым он так славен. Я ждала чего-то подобного, но не думала, признаться, что он настолько труслив...с чем он тебя послал, Лета? Какое же оружие он выдал против меня?
С каким-то запоздалым удивлением она чувствовала, что страха почему-то больше нет. Не осталось вовсе. Интересно, так и должно быть перед смертью?
-Только не говори мне, что эти бездарные попытки подсунуть мне или Рудольфу какую-нибудь отраву были всем, на что ты способна. Я ужасно расстроюсь от того, как низко нас ставит твой хозяин.
-Если я расскажу, вы...я смогу уйти? — выдохнула Лета.
-А есть ли в том смысл? — вопросом на вопрос ответила Зола. — Допустим, я тебя отпущу — но мы все прекрасно знаем, как Верт относится к неудачникам. А особенно — к тем, которые его предали...
-Я...я смогу сбежать...
-Сомнительно. Крайне сомнительно, — почти устало произнесла Коста. — Уж тебя-то он без труда отыщет и накажет соответственно твоим...заслугам. Не лучше ли закончить все здесь, чем омрачать остаток твоей и без того жалкой жизни позорным бегством?
Терять было уже, в общем-то, нечего. И потому она ответила, взглянув прямо в жуткие глаза Золы.
-Нет. Не лучше, — прорычала Лета, навалившись на стол. — И не бросайтесь громкими словами. Вы пускаете их на ветер — мне нечего стыдиться в целой жизни.
-Вот как? — усмехнулась Коста.
-И нет ничего, за что бы я эту жизнь отдала, — чувствуя, как ее колотит все сильнее, произнесла Лета — остановиться у нее никак не получалось, пусть она и желала. — Что, неужто вы ждали от меня чего-то иного? Вы все на этом помешались, знаете ли...честь мага, гордость палача...достоинство человека, — она горько рассмеялась. — Пустой перезвон. Я забыла о том, что это все значит, забыла еще до того, как меня подвели под Восьмое, до того, как Верт выкупил мою жизнь. Я не такая, как вы, с вашими высокими целями, хитроумными планами, вашими разговорами о чести и достоинстве. Я...я нормальная, вот! — найдя подходящее слово, произнесла она. — Верт меня купил, но если речь идет о жизни, то я готова к перепродаже. Назовите мне цену. Назовите мне условия. Дайте мне жить, и я буду делать все, чему меня научили, делать для вас, как делала для него. Мне, в общем-то, совершенно все равно. В этом мире нет ничего, достойного того, чтобы отдать свою жизнь. Не было и не будет, — вновь заглянув в страшное лицо, она закончила уже почти спокойно. — Что вы хотите знать? Я расскажу вам все, если вы меня выпустите отсюда живой. Все до капли, если пожелаете.
-Оружие, — отрывисто произнесла Зола.
Руки дрожали. С трудом нащупав вспотевшими пальцами заветную нить, она швырнула ее на стол.
-Вот, подавитесь, — прошипела Лета. — Пока что оно запечатано. Проклятье должно сработать, когда разрываешь нитку. Тянется к тем Цепям, что ближе всего к ней окажутся. Что делает — не знаю. Да и знала бы — вряд ли бы поняла до конца...
-Занятно... — Коста тихо кивнула Шенку. — Сделай милость, сожги для меня эту дрянь. Нет-нет, я пока еще про нить...
-Вы...вы сказали... — чудом не прикусив себе язык, забормотала вновь Лета.
-Я сказала тебе отдать нам оружие, — глядя, как Рудольф окунает драгоценную нить в пламя зажигалки, Коста откинулась назад в кресле, сложив сухие руки на коленях. — Больше ничего. Ни слов, ни, тем более, обещаний. Но, честно говоря, мне совершенно не хочется марать ковры твоей кровью...
-Значит я...я свободна?
Зола молчала.
-Я...я могу идти? Я ведь вам все...
-Как же ты только оказалась у Верта? — задумчиво протянула Коста. — Как он тебя отыскал? Где?
-А вам не все равно? — со злостью бросила Лета в ответ. — Случилось так, что однажды у меня появился выбор между работой на него и смертью. Или тюрьмой, что есть смерть растянутая. Проще говоря, выбора не было. А потом...ну что, что вы хотите услышать? Исповеди моей хотите? — воскликнула она. — Да, все, что у меня в жизни было, было по приказу Верта. Деньги от него, крыша над головой — тоже от него...и образования я бы без приказа не получила...да и вообще, загнулась бы уже давно... — она уставилась в пол. — Думаете, из благодарности работаю? Да сколько лет уж прошло, столько никто не благодарит! А почему тогда работаю? Во-первых, потому, что деваться некуда...кем я была, он знает, и будет надо — вернет, откуда взял...или просто...в канаву, с пулей в затылке...что я, не знаю, как враги его кончают? Саму его душегубы учили на таких...стрелять учили...ну что, довольны? Еще чего угодно вам послушать?
-А во-вторых? — холодно спросила Коста.
-А то сами не понимаете, — оскалилась Лета. — А вроде старая, умная. Восьмое, разве не ясно вам? И то, что оно дает.
-Восьмое таинство не только дает, но и требует.
-Смотря как трактовать, — Лета нервно усмехнулась. — По факту, как мне когда-то объясняли, бедной и больной, с кровью на руках, так оно и осталось. Крыши выше просто нет, — очередной смешок. — Делай что изволишь. Почти Телемское аббатство из книжки, вы так не думаете?
-Ты твердишь о правах, но ведь и сама не смогла отвертеться от обязанностей, — погрозила ей сухим пальцем Зола. — Скажешь, не так обстоят дела?
-Так, — кивнула Лета. — Цена есть всегда, тут я согласна, но давайте дальше пойдем. В чем мои, как вы выразились, обязанности состоят? Копать грязное белье для Бешеного, подводить кого он скажет под пулю или под петлю...или в печь, не так уж важно, правда? С кем он скажет — с тем я и буду. Буду говорить, если надо, буду спать, если надо, буду...черт, да вы и так все знаете. Это цена, положим. Не такая уж и страшная, если на вас посмотреть — мне-то за магами гоняться не надо, да Апостолам головы откручивать. А что я за то покупаю? А все, — она нервно закинула ногу за ногу. — Вообще все, что захочу. Могу сотворить, что угодно, и Бешеный меня прикроет. Церковь в его лице меня прикроет. От чего угодно, если ей это не слишком дорого выйдет — ну так и я меру знаю, если уж на то пошло. А захотят меня предать, захотят на смерть бросить, как к вам вот сейчас привели — так ведь снова Восьмое. "Делай, что изволишь", так ведь, разве нет? Вот я и делаю. Все, что за Восьмым — не грех. Значит, и его предать — не грех. Как по мне, и без Восьмого не очень-то на него бы тянул...все же жить хотят, правда? Ну, все у кого с головой в порядке...
-По-моему, этот разговор затягивается, — пробормотал Рудольф. — Думаю, ее стоит либо пристрелить, либо вывести вон...
-Погоди, — одними губами улыбнулась Зола. — Мне вот интересно ее...трактовки послушать. Больше интересно только, сможет ли она таким образом перед Бешеным за провал свой оправдаться.
-А я вроде все уже сказала, — фыркнула Лета. — Первый раз правду говорю, между прочим, черт знает за сколько лет. Все, что в голове вертелось...
-Такую помойку, как твоя голова, поискать еще надо, — прохрипела Коста. — Но разговор и правда слишком уж долго идет. С кем-то другим я и не прочь, но с тобой...нет, с тобой, пожалуй, и правда закончим. Рудольф, выведи нашу гостью на воздух. Вещи не возвращать — нужно же нам что-то на память оставить. И чем на Верта подавить...
-Вы ничего не докажете, — глухо произнесла Лета, поднимаясь со своего места. — Мало ли, что я с собой ношу? Я не пыталась...
-Что и как мы докажем, касается кого угодно, но только не тебя, — очередная гадкая улыбка. — И за словами следи. Не забывай, Восьмое — дверь, что в обе стороны открыть можно. Мне тебя убить — тоже не грех. Так, удовольствие на часок...
Ноги Леты были как деревянные — кое-как дотащившись на них до дверей, она вдруг обернулась.
-В который раз убеждаюсь...
-Что-что? — подала голос Зола. — В чем же именно?
-В этом мире все наперекосяк, — прислонившись спиной к дверям, как-то отстраненно пробормотала Лета. — Вам так не кажется? Я Бешеному уже сколько лет сорняки помогаю выпалывать — а в ответ ничего, ни слова, ни жеста даже... — она вздохнула. — Не то, чтобы я сильно ждала, но...как бы вам сказать...
-Обида дерет? — хмыкнула Коста.
-Не без того, — кивнула в ответ Лета. — Но и еще скажу. Вы вот никогда не думали, как о вас потом говорить станут? Тогда, когда вам уже не ответить будет...
-Мы работаем не ради благодарности, — сухо произнесла Зола. — Но тебе, я думаю, это бесполезно объяснять...
-Паршивый у нас расклад, не находите? — всеми правдами и неправдами оттягивая момент, когда ее, наконец, выведут вон, к неизбежной смерти, проговорила Лета. — Вот убила бы я вас — сколько бы цветов на могилке-то оказалось...сколько людей бы пришло...а помру я, никто и не затылка не почешет. А ведь одно дело делали.
-Так уж и одно, — очередная усмешка.
-Это все частности, — резко ответила Лета. — Пиши кто книгу про нас, вы бы все героями были, один краше другого. Что вы, что Филин, что его головорезы...а моя была бы роль — в канаве придорожной ноги протянуть, с пулей в черепе — и никто не потрудился бы, я вас уверяю, даже строчки в мою защиту написать, с моей глянуть сторонки...а почему, знаете? Не нужны никому такие герои, как я. Я ведь что? Я ведь всего лишь свое дело делаю, да не прошу с того сверх меры...
-Рудольф, проводи...
-Погодите, ну. Дайте человеку надышаться перед смертью, — лицо Леты исказила вымученная улыбка. — Вот, хотите, вам аналогию проведу?
-Ну попробуй...напоследок.
-У вас какие любимые книги в детстве были? Хотя дайте сама угадаю — пособия по фехтованию какие-нибудь, небось, каталоги демонов... мне вот Дюма нравился. "Граф" тот же, например...но шут сейчас с ним. "Трех мушкетеров", наверное, даже вы читали?
-Кто не читал... — очередное пожатие плечами. — К чему ведешь-то?
-Да так... — задумчиво и спокойно произнесла Лета. — Вот говорят, что книга вроде о доброте, мужестве и дружбе, а я что-то всегда другое в героях видела. Атос? Меланхолик-алкоголик, в угоду своим замшелым понятиям аристократизма кончил жену без суда и следствия, даже в деле не разобрался. После этого стал, похоже, женщин вообще ненавидеть, повернулся на мести-то. Портос — чревоугодник, хвастун и альфонс. Спит с женой старика-калеки и не стесняется при этом обирать ее путем шантажа, зная, замечу, что это старика того деньги. Арамис — типичный псевдосвятоша из ваших кругов, в церкви неплохо прижился, да и там, замечу, ни одной юбки не пропускает. Д` Артаньян? О, наш герой. Ворует деньги квартирного хозяина, сдает его в тюрьму, чтобы спать с его женой, когда та исчезает, идет к другой, попутно не упустив и третьей...похитил чужую переписку, подложил своей, стравил людей чуть ли не до смертоубийства, проник в чужую постель под чужой же личиной, там же, на ходу, взял контракт на убийство человека, которого из-за его подложных писем обвинили...за то вновь попросил расплатиться постелью, и еще удивился, что его зарезать попытались! — Лета желчно рассмеялась. — Эта вот честная компания всем хамит на каждом шагу, за косой взгляд любого зарезать готовы. Элитная королевская рота, что королю рога наставлять помогает. В процессе убивают сотрудников, как бы сейчас сказали, служб специальных, да еще за доблесть это выставляют. Вся четверка плетет интриги, помогая друг дружке сводить личные счеты — ну там, жену замочить, пунктик у человека видимо, на почве пьянства...а духовное лицо, что честно страну объединить пытается, вынуждено контрразведкой заниматься...
-У этого всего будет конец? — сухо спросил Рудольф.
