-Как думаешь, зачем они это сделали? — прошептал вдруг он, зная почти наверняка, что ответа не будет. — В прошлом году...
-Маги, — так же тихо ответил Юрий, едва заметно подернув плечами. — Осторожно, — чуть вытянув руку, он указал на выныривающую из темноты ржавую железную балку с острой кромкой. — Я впереди.
В дверях Лин замер — и, наверное, думая, что контролер того не видит — еле слышно щелкнул пальцами свободной от пистолета руки. А потом и провел двумя пальцами по дверном косяку.
Он ничего не сказал. К некоторым вещам на удивление быстро привыкаешь.
-Ноль, я Вторая, на крыше чисто, внутрь две, скоро. Прием, — наушник ожил весьма вовремя — еще минутка — и он бы уже забеспокоился.
-Вторая, проверка, вниз, — зашептал он едва ли не тише. — В контакт не вступать, прием...
За плечами, в тяжелой сумке, лекарства с километровыми названиями, там же — какие-то дикие, похожие на сверла и спицы штуки, сплошь изрезанные мелкими рунами. Знать нужно им лишь одно: есть ли на цели номер два что-то похожее, и если нет — огонь можно открывать сразу. Желательно при этом отступать. Желательно вдвойне при этом не подохнуть.
Второй этаж. Пустые коридоры — кажется, что кто-то не поленился отодрать даже краску со стен. Ветер гоняет редкий мусор, врываясь внутрь сквозь битые окна — одно или два на этаж даже заколочены досками. Тишина. Оглушительная.
Они идут вдоль стен, время от времени замирая, они идут, вслушиваясь в каждый шорох, стараясь отделить их от звуков собственных тихих шагов. Они входят в просторную комнату — конец коридора, по правую сторону от лестницы, моментально беря помещение под прицелы.
-Вы не торопились, — сухо комментирует их действия человек, сидящий на старом, частично сломанном стуле — он сидит, сложив руки, и нисколько не реагирует на тот немаловажный факт, что в лицо ему смотрят два ствола.
Выглядел Николай Рикардович Татарьев в точности так, как его наскоро описал им полковник. Подтвердились и кое-какие другие слова Щепкина — а именно, слова о том, что эту паскудную рожу перепутать с какой-либо другой им будет весьма и весьма сложно. Сложно было не узнать и другое лицо — внушительных размеров синяк под глазом, взлохмаченные волосы...цель номер два, Ксенофонт Макаров, он же Мотылек — сидел у дальней стены со скованными руками — можно было заметить и воткнутые в кисти рук тонкие железные штырьки. Каждые несколько секунд они вспыхивали янтарными огнями и вновь гасли.
Хоть с этим не обманули. Но все же...
-А вот и кавалерия! — задрав голову, хрипло рассмеялся Макаров. — Ну чистый цирк, ей-богу. Вас бы на картошку сослать, парни — пользы бы и то больше было...
-Проверь его, — дождавшись утвердительного кивка от Лина, Алеев повернулся к майору. — Как вам удалось взять...цель?
-Он отрезал себя от остальной пакости, — пожал плечами Татарьев. — На время. Чтобы не мешали. За что и поплатился.
-Почему вы вообще этим занимаетесь? — ствол контролера и не думал опускаться. — Это ни разу не ваш профиль.
-Стал моим после того, что Стальная ведьма устроила в том году, — Татарьев, не моргая, смотрел на него. — В числе прочих тогда погибла и пара моих людей...
-Значит, это личное?
-Можно и так выразиться, — он продолжал сидеть, спокойно сложив руки на коленях. — Я бы советовал вам поторопиться. Того и гляди, этих финтифлюшек перестанет хватать...
-Когда перестанет, вы узнаете, — ощерился Мотылек. — Ох узнаете-то.
-Все в порядке, — Лин бесцеремонно вцепился в руки мага, выворачивая их под разными углами. — Мы можем...
Здание тряхнуло так, словно где-то глубоко внизу проснулся уставший от безделья вулкан или что похуже. Пол в буквальном смысле покатился у него из-под ног, но то, что означало бы скорый конец для него пару лет назад, он нынешний встретил как и полагалось контролеру. Как полагалось "стреле".
Выстрелом, разумеется.
Пуля, взвизгнув, разминулась с ухом Татарьева на пару сантиметров, но Лин его ошибку исправил — не только удержал равновесие, но и проговорил свои слова — такие простые, такие страшные...
-Раздели боль!
За маской зажглись два молочно-белых огня. Татарьев, и так уже летевший со стула на пол, отшатнулся еще дальше назад, заваливаясь спиной на подоконник — его пальцы судорожно поползли к горлу с вполне очевидным намерением разодрать то до мяса.
-Остановите его, — разнесся по помещению хриплый, надтреснутый голос. — Немедленно.
К этой секунде равновесие обрел уже и он сам. И, не особо-то медля, прицелился на звук — впрочем, кроме звука из тьмы дальнего дверного проема выбрался сейчас и его источник. Ссохшийся старик в дорогом темном костюме, опирающийся на увесистую на вид трость, сделал еще два шаркающих шага в их сторону. Цепкий взгляд его живых — в контраст всему остальному — глаз был адресован лишь одному контролеру.
-Остановите вашего друга, — русский у него получался почти без акцента. — Иначе та девчонка, что мы взяли наверху, рассвета более не увидит.
Макаров, остававшийся в своем углу, хрипло смеялся. Татарьев, опрокинувшийся на окно, закатил глаза и скрипел сжатыми судорогой зубами: было более чем очевидно, что в таком ритме ему осталось недолго.
Не вооружен. Похоже. Но...
Что же...
Нет.
-Вторая, я Ноль, ответь, прием, — пробормотал он, все еще держа старика на прицеле. — Вторая, я Ноль, ответь...
-Вся электроника в здании временно выведена из строя, — сухо произнес старик, осторожно вытягивая из своих одежд небольшую тетрадь. — К сожалению, для вашего...товарища это стало почти фатальным. А теперь, — он повысил голос. — Велите ему прекратить!
Он должен был стрелять — это сказал бы ему полковник, это сказал бы ему Юрий, это сказала бы ему — наверняка — сама Анна. Да он и сам это уже крепко знал. Он должен был стрелять — вот так вот просто.
-Лин. Отставить, — выдохнул Алеев, опуская ствол. — Отставить.
Юрий недоуменно качнул головой — казалось, что он все же ослушается. Но в следующую секунду и он отступил назад дерганым движением. Огни погасли, а вот в глаза Татарьева, напротив, наконец вернулось что-то осмысленное. Натужно хрипя, он сполз по стене на пол, ощупывая горло.
-Так-то лучше, — все так же невозмутимо прохрипел обладатель трости. — Могила. Не будете ли вы столь любезны...
На свет вышел худосочный тип, на чьей голове осталось ничуть не больше растительности, чем у Татарьева. Распухшая губа, тонкие усы, монокль...внимание контролера привлекла куда более значимая деталь.
Тип в монокле тащил совершенно безжизненное на вид тело Второй — костюм ее покрывали жуткого вида опалины, из небольших дыр наружу выбивались провода.
Лин дернулся в его сторону с похвальной быстротой, но Могила прижал небольшой пистолет к безвольно болтающейся голове Анны еще быстрее.
-Не стоит, — а вот у второго гостя акцент более чем чувствовался.
-Чего-то лицемерием потянуло, — хохотнул Макаров. — Ой, простите. Это всего лишь наши друзья-католики.
-Давно не видел кого-то, кому было бы столь лень продумывать язвительные замечания, — хмыкнул старик. — Если ваша магия находится на том же уровне, что и ваш, с позволения сказать, сарказм...всецело сочувствую вашей наставнице.
Католики?
Слова Мотылька пришлись точно в цель, парализовав его получше иного заклятья. Как-никак, он был там, в Польше. Он видел бойню, устроенную так называемыми "экзекуторами". Некоторые Апостолы вели себя приличнее.
-Продолжаете начатое на том складе? — произнес он, выдержав взгляд старика. — Кто вы такой, черт вас...
-Черт пытался, и не один. Не справляются, — оборвал его владелец трости. — Герхард Хельденклинген. Без "отца" переживу, не беспокойтесь.
-Что-то ты совсем не туда забрел, папаша, — вновь рассмеялся Мотылек. — Ближайшая начальная школа минимум в десяти километрах отсюда.
-Правда? Тогда что же вы здесь делаете? — даже не удостоив его взгляда, Герхард вновь обратился к контролеру. — Я был бы признателен, если бы вы отложили свое оружие. И попытаемся поговорить, как приличные люди. Господи, я даже готов представить вас таковыми. На минутку.
-Что с ней? — контролер кивнул в сторону Второй.
-Я полагаю, ничего серьезного. Видите ли... — Герхард похлопал по тетради. — Эта милая книжечка выдергивает в реальность все, что в ней записано. Как только вы вошли в здание, я воспользовался парой строчек из начала одного эксперимента. Трехслойное поле вокруг здания. Которое, к сожалению, не в ладах со сложной техникой...
-Вы здесь за ведьмой?
-В общем и целом да, — трость легонько стукнула об пол. — Но она пока и сама отлично справляется. Я просто подумал, уж простите за такие...внушительные надежды, что у меня может получиться чуточку вправить вам шестеренки в черепах.
-Опустите оружие, — просипел, не без труда поднимаясь на ноги, Татарьев. — Вы не знаете и десятой доли того, что происходит на самом деле.
-А вот вы, похоже, знали слишком много, — огрызнулся Алеев. — Когда вы нас заложили?
-Еще в Австрии, — окончательно придя в равновесие, Татарьев зашелся кашлем. — Я должен был спасти операцию.
-Теперь это так называется?
-Молчите и слушайте, — Татарьев кинул злобный взгляд в сторону Лина. — А вы не дергайтесь лишний раз, если хотите, чтобы ваш отряд остался в прежнем составе. В настоящий момент вас всех просто используют.
-Да неужели? — он пытался говорить спокойно, но вид Второй с пистолетом у виска этому не очень-то способствовал.
-Вас и весь ваш отряд. Полковника. "Атропу". Директорат, — холодно продолжал Татарьев. — Этот...человек, если к нему вообще применимо такое понятие, играет всем Клубом, как ему заблагорассудится. Вы ведь знаете, о ком я, не так ли?
-Не могу сказать, что знаю больше, чем имя. И все те слухи.
-О да. Слухи, — издевательски произнес Татарьев. — Хотите фактов? Пожалуйста. Австрийская кампания была обречена на провал из-за того, что на их мельницу лил воду один из наших. Некто, заинтересованный в том, чтобы их план — в случае успеха которого в живых осталось бы не более двадцати процентов от населения Земли — удался. Некто, стоящий так высоко, что мне пришлось потратить десять лет, чтобы к нему подкопаться.
-У вас есть доказательства?
-У меня есть, — протянул Герхард. — Хранить что-то мало-мальски ценное здесь, у вас, было бы смертным приговором. Прошлогодний...инцидент — также его рук дело, если вам интересно знать.
-Кай убирает всех, кто может помешать ему, пусть даже в весьма отдаленной перспективе, — Татарьев переводил беспокойный взгляд с Юрия на контролера. — Уже не осталось почти никого, кто мог бы представлять угрозу для его планов. Мы должны...
-Должны что? — против своей воли он сделал шажок назад. — Вы говорите все то, что и должен был сказать предатель. Разве нет?
-Предал ли я Клуб? Свою страну? Вещи, в которые мне хотелось бы верить? Едва ли, — вздохнул Татарьев. — Предал ли я психопата, который уже поставил мир на край могилы? Который в свое время позаботился о том, чтобы раскрыть всю нашу агентуру австрийцам? Да. С большой радостью сделал бы это снова.
-Мы теряем время, — мрачно произнес Герхард. — Изложите товарищу..."стреле" или как это там у вас называется...суть нашего предложения.
-Вы отправляетесь с нами, — быстро заговорил Татарьев, проходя к Мотыльку — тот поморщился, когда из его ладоней, одну за другой, стали выдергивать иглы. — С вашей помощью мы сможем добиться того, чтобы полковник по крайней мере выслушал нашу сторону. Пока еще не поздно...
-Во-первых, он не станет слушать.
-А во-вторых?
-А во-вторых, если бы у вас были доказательства, вы бы представили их сейчас, — не особо твердым голосом произнес Алеев. — Взглянем на это все иначе. Ведьма опростоволосилась и нашла прибежище у...
У Церкви?
Даже с тем, что о них известно...
Но...
Проклятье. Это и правда звучит слишком надуманно.
-...у вас, — он посмотрел на старого палача. — Возможно, вышла на контакт через другого предателя — который сейчас также стоит рядом с нами. Она уже делала это все прежде. В начале века. Ей не впервой убегать, когда запахло жареным. Вы же хотите...хотите...
Вывести из игры единственных, кто может ей помешать сбежать. Без контролера Четвертого не задействуют. Слишком рискованно.
Без контролера...
Тогда — почему? Почему вы медлите?
Он посмотрел на Лина. Встретился взглядом с мутными стеклами его маски. На мгновение ему показалось, что он откуда-то знает его мысли — и что целиком с ними согласен. Неважно, почему они медлят, лишь бы они продолжали это делать. Группы, что идут следом, будут здесь уже с минуты на минуту.
С ней ничего не сделается. Я тебе обещаю.
-Звучит-то ладненько, — Макаров поднялся на ноги, растирая окровавленные ладони. — Вот только ни хрена не правда. Ты слушай, лейтенант, слушай. Он всегда так играется. Всегда-всегда. Куда ни кинь, всюду обломишься. В том году расклад был аккурат похожий. Провал эксперимента либо кучу людей положит, либо одного, который ему как заноза в заду. И так и так ему в плюс все течет.
-Но ведь...организация устояла лишь благодаря Каю. Разве не так?
Время. Время, черт его дери. Тяни. Тяни, как только можешь...
-Потому что она была ему нужна, — немедленно парировал Татарьев. — Послушайте, я в который раз говорю. У меня есть доказательства. Материалы. В том числе и очень даже свежие. Полковник должен увидеть их, пока еще не поздно...
-Мой друг пошел на смерть, чтобы выиграть нам всем немного времени, — глухо проговорил Мотылек. — Он думал, наверное, что все предусмотрел. Что обойдется. Кай его сделал. И всех нас сделает, если вы его раньше не скинете.
-Если не отпустите планетарный терминал, — Герхард наклонился вперед, сложив руки на трости. — Понятия не имею, знаете ли вы хоть немного об обратной силе, но скажу вам — пока вы греете на своей груди эту змею, этого...Кая, она вынуждена будет играть против вас. Как только может. И вы глупцы, если думаете, что сможете это обойти.
-Последний раз спрашиваю. С кем вы? — Татарьев вышел чуть вперед, прикрывая старого палача. — С нами? Или с Каем?
Время, казалось, замедлилось настолько, что стало осязаемым — протяни руку и отщипывай себе куски. За один такой кусок в голове его пронеслось столько мыслей, что стало по-настоящему дурно.
Он думал, что был к этому готов. Что уже привык, приучился. Он хотел — сейчас понимание этого стояло в голове особенно остро — того же, что и Лин, пусть и не хотел в этом признаваться. Хотел, чтобы все было хоть капельку проще.
Когда-то он, кажется, пытался говорить об этом с ними. Анна тогда только грубо рассмеялась.
-Проще? — проворчала тогда "стрела". — Тогда вали отсюда, командир, и играй себе во дворе в шашечки. Есть черные, есть белые. А клеточки, мать их, все квадратные.
Интересно, смеялась бы она сейчас, если бы была в сознании? Интересно, что бы...
