Жив. Еще жив. Еще дышит.
Пальцы, коснувшиеся израненного тела, сложились в крепко заученные жесты, пересохшие губы захрипели старые, как мир, слова. Собирая в своих жалких Цепях последние силы, он вливал их раз за разом в это тело, повторял, игнорируя нарастающую дурноту, свое действо снова и снова — до тех самых пор, пока веки Оскара не задрожали, нерешительно приподнимаясь.
-Как всегда...вовремя...Филин... — прохрипел Хлыст, едва шевеля губами.
-Где они? — рявкнул палач. — Где Кай? Где эта гребаная королева?
-Увез... — выдохнул, вздрогнув от очередных влившихся в его тело чар, палач.
-Кай? Она с Каем?
Он ненавидел себя, ненавидел до зубной боли за то, что сейчас делал. За то, что не мог задать Хлысту иных вопросов, за то, что не мог позволить ему расслабиться. За то, что обязан был, дьявол дери Клуб, Башню и их проклятые игрища, угробить его, но вырвать самый важный сейчас ответ.
-Н-нет... — Оскар едва заметно покачал головой. — Мы...пытались перехватить...дали ему...время...
-О ком ты говоришь? Соберись! С кем сейчас эта башенная сука?
-Ох-х-хотник... — просипел палач. — Сгреб в...ох-х-апку...пока мы...Кая...будет теперь...дьявол...героем...ох...дня...довезет...до самой...Башни... — лицо Хлыста скривилось, когда он попытался выдавить наружу измученную улыбку. — Если только раньше...она его сама не...прихлопнет...
-Где Кай? Где этот выродок?
Рука Хлыста рвется к нему, сжимает — откуда только сила взялась? — плечо до боли. Качнувшись вперед, Оскар шепчет, хрипит ему в самое ухо:
-Филин...не...не оставь... — едва залатанная заклятьем рана в боку открывается вновь, заставляя Хлыста скорчиться от боли. — Не оставь...ее...
-О ком ты? О королеве?
-К х-х-херам...королеву... — в глазах Хлыста плещется ярость. — Н-неус...они...они взяли...Неус...
Окна были плотно зашторены, но просторной комнате с серыми стенами было более чем достаточно света от ламп, закрепленных под потолком и на стенах. Одним из двух предметов мебели в комнате — да и в целой квартире — служило небольшое потертое кресло, на пол рядом с которым сейчас была сброшена как обувь, так и изуродованный выстрелами алый балахон, на котором выделялась темными пятнами запекшаяся кровь. Другим был небольшой деревянный столик, где стояла, исторгая время от времени какие-то почти болезненные хрипы, большая рация.
Взгляд Кая, остановившийся на ней несколько минут назад, казалось, грозил застыть так навечно — сгорбившись в кресле, он смотрел и смотрел на мерно похрипывающий прибор, начисто игнорируя Герду, что сейчас вовсю возилась с бинтами. Кровь из оставленной пулей палача раны давно уже не текла, да и выбралось ее наружу количество почти смешное — он бы определенно не стал тратить время на подобные мелочи, особенно когда его осталось столь ничтожное количество. Не стал бы, но...
-Они нас найдут, — нервно произнесла Герда — кажется, в третий или четвертый раз.
-Это вопрос времени, — отрешенно ответил он, продолжая разглядывать поставленную на стол рацию. — На это уйдет не больше четырех-пяти часов.
-До этой мерзавки Лорелей теперь не добраться. Это я виновата, я должна была...
-Твоей вины в случившемся нет, Герда. Ты сделала все, что на что я рассчитывал, и даже более того, — ни выражение лица, ни голос его не менялись, сохраняя холодность, которой позавидовал бы и воющий снаружи ветер.
-Но ведь теперь...неужели все...все напрасно...
-Нет.
-Тогда что мы будем...
-Ждать. Мы будем ждать, Герда. Оловянный солдатик должен выйти на связь.
-Их наверняка уже обнаружили. Их наверняка уже нет в живых!
-Мы будем ждать, Герда. Ждать оловянного солдатика.
-Этот план уже пошел прахом, как и основной! — почти выкрикнула она, дернув его за руку, заставив посмотреть на нее сверху вниз. — Мы должны отступить, пока еще можем! Мы должны уйти, чтобы получить хоть призрачный шанс...
-В отступлении нет нужды, Герда, — ответ Кая был до того спокоен, что ее трясло от этого спокойствия едва ли не сильнее, чем от боли, которую причиняла Цепям его близость. — Если печати невозможно теперь сорвать напрямую, собрав ключи, дарованные лордом, мы воспользуемся установками. Оловянный солдатик активирует их.
-А если нет? Если он уже...
-Оловянный солдатик еще жив, — устало проговорил, не меняясь в лице, Кай. — Верь мне. Верь мне, Герда...
Ширнесс.
Свинцового цвета небо, казалось, спускалось все ниже и ниже бесконечно тяжелым и беспощадным прессом, грозящим раздавить все, брошенное под него без единого выхода. По обе стороны старой дороги, что вела к бывшей верфи, раскинулись широкие поля — во всем городе не было, наверное, зрелища более постылого, навевающего большую тоску, чем эти океаны пожухлой травы, которую трепал, по которой гонял сухие ветви и всяческий мусор, холодный, жестокий ветер. Серые коробы зданий невидяще смотрели на те поля изуродованными, пустыми глазницами давно выбитых окон, лишь единицы из которых были забиты или хотя бы заклеены, завешены чем-нибудь на скорую руку — но не было в тех полях ничего, достойного даже подобного взгляда. Загнанные в устье реки корабли — искалеченные временем или же вовсе недостроенные и брошенные тут встречать медленную смерть свою — топорщились из мутной, грязной воды угловатыми серыми уродствами, каждое из которых, обрети вдруг голос, взмолилось бы лишь об одном — о прекращении этой затянувшейся слишком надолго агонии. Судам, однако, предстояло ржаветь еще долго — те люди, что обосновались сейчас в старых зданиях, превратив давно заброшенную верфь в кишащий жизнью муравейник, были здесь вовсе не затем, чтобы покончить с набившейся в реку рухлядью — среди нее они лишь спрятали свое, до оскорбительного живое, суденышко. Укутанное в кокон из связанных друг с другом защитных полей, каждое из которых соткал сам Прародитель, оно притаилось у самого берега — там, где еще в часы рассвета шла оживленная разгрузка. Наведенные на верфь чары имели мощь столь чудовищную, что сами же работали против себя — любой мало-мальски стоящий маг, оказавшийся рядом, неизбежно бы почуял эту силу, почуял бы то, что не все еще дыры и щели в барьере были надежно забиты.
В конце концов, времени с момента прибытия на земли Часовой Башни непрошенных гостей прошло не так уж и много...
Неприметный с виду автомобиль, удачно остановившийся за выросшим у самой дороги колючим кустарником, тоже впитал в себя немало заклятий — и оттого сидевший за рулем его человек старался обращаться с ним повежливее, по крайней мере, до того, как пришло время сделать остановку. Светлые волосы, красный плащ...развалившаяся на заднем сиденье огромная черная собака придерживала лапой прислоненную к нему трость, будто бы заявляя на нее свои права.
-Ну все, дальше уже ножками, — сидевший за рулем потер руки в прочных перчатках. — Слышишь меня, или опять уснул?
-Слышу, Корнелиус, слышу. Даже слишком хорошо, — ворчливо произнес человек, занимавший соседнее с водительским сиденье.
Лицо его было спокойным и светлым, с едва заметным налетом усталости, темные волосы, уплывающие куда-то за высоко поднятый воротник кожаного плаща, отчаянно требовали свидания с ножницами, взгляд зеленых глаз был, по здравой оценке, не легче иного состава с углем. Под плащом человек носил плотный льняной костюм почти единого с глазами темно-зеленого цвета — множество раз чиненый, с заплатками там и тут — поверх же болтался повязанный вокруг горла явно ручной работы шарф: то ли желтый, то ли зеленый, но так или иначе весь какой-то грязноватый, мутный. Перчатки на его руках были едва ли не плотнее и тяжелее, чем те, что носил Альба, да и кожа на них явно пошла какая-то откровенно экзотическая — об огромных сапогах, с которыми впору было лезть в самые непролазные болота, и говорить не стоило.
-Их там, как клопов, — сухо добавил он. — Нам нужен план.
-Тебе не нужен план, Людвик, — ухмыльнулся Альба, демонстрируя надраенные только что не до блеска зубы. — Тебе нужен я.
-Последний раз, когда ты это сказал, я в итоге остался один против двух Апостолов, — фыркнул Людвик. — Или ты уже забыл, почему я с тобой больше не работаю?
-А что же ты сейчас делаешь-то? — по машине прокатился хриплый хохот.
-Нынче ситуация исключительная. Неужели ты думаешь, что я оставил бы Прагу, будь она иной?
-Да ничего я не думаю. Кислый ты какой-то совсем, почти не узнать. Случилось чего?
-"Аврора" снова пыталась его забрать, — чуть помолчав, выдавил Людвик. — В этот раз не обошлось без крови.
-Так вот почему ты здесь? — прищурился Альба. — Из-за сына?
-Да. Эти шавки наверняка уже побежали лаяться своему начальству... — Людвик вздохнул. — Чего доброго, пришлют по мою душу взвод-другой убийц. Не желаю пускаться в бега из-за того, что показал паре зарвавшихся недоумков их место. Не желаю и не стану. Если есть хоть небольшой шанс свалить русских с их треклятым Клубом, я в деле. Совет Златой улицы тоже ничего не забыл. Прага больше не увидит их танков на своих улицах, а мы больше не увидим их "глушителей" и прочую мерзость...
-Вот как? — растягивая слова, ответил Корнелиус. — Звучит так, словно ваши старички что-то задумали...
-У них о том зудит с конца шестидесятых, — пожал плечами Людвик. — Если Клуб грянет в пропасть, весь Союз, помяни мое слово, очень скоро последует за ним. Как только Директорат лишится своего карательного аппарата — а к этому, похоже, все и катится — Совет выйдет из тени и дернет давно натянутые ниточки. Мы покончим с советской оккупацией в ближайшие два-три года. Все давно готово, нужно лишь пустить старые планы в дело...
-А ты, как всегда, на острие атаки?
-Как видишь, — очередное пожатие плечами. — Но мы отвлеклись. Что будем делать с объектом? Я думаю, надо начать с выявления...
-А я думаю, что сейчас пойду и расквитаюсь с ними за Робина, — прервал его Альба, на чьем лице проступила на миг скверно скрываемая злоба. — Если не хочешь, можешь не ходить. Сам справлюсь.
-Это с чего бы мне не ходить, скажи на милость?
-Ходили слухи, с ними может быть Прародитель.
-Слухи меня не волнуют, — Людвик покачал головой. — Но тем не менее, нельзя бросаться очертя голову в самое пекло. Следует...
-Вот про пекло ты очень к месту вставил, — оскалился Альба, пинком открывая дверцу машины. — Все, засиделся я. Пора бы и работать.
Следующие слова Людвика потонули в грохоте дверей — вытянув с заднего сиденья тросточку — собака тут же выпрыгнула следом — Альба порылся в машине еще несколько секунд, и, наконец распрямляясь, водрузил на голову кроваво-красный цилиндр.
-Ничего не забыл? — мрачно поинтересовался Людвик, тоже уже успевший выкарабкаться наружу.
-Это что же?
-Ты уже не мальчик. Ну разве что физиономию чарами подправляешь...
-Хочешь, тебе подправлю? Может, хоть не такой кисляй получится...
-Ну и повадки все те же, а в остальном... — Людвик вздохнул. — Ты уже не охотник — так лучше звучит? Следует адекватно оценивать свои силы...
-А я что, черт тебя дери, тут делаю? — раздраженно произнес маг. — Что там, всего-то верфь, солдатней набитая! Ну взвод, может, ну три.
-Ну Прародитель залетный... — хмыкнул его спутник.
-А кто против них? — продолжал распаляться Альба. — А я тебе скажу, кто! Ты да я, вот! Второй по сродству с огнем во всей Восточной Европе...а кто первый, сам, небось, помнишь, — он криво улыбнулся. — Нужны тебе еще какие-то слова, нет?
-Пожалуй, да. Тебе за пятьдесят, выглядишь на двадцать, а ведешь себя...вот даже не знаю, десятилетку, как по мне, и то стыдно было б...
Замечание осталось без ответа — натянув перчатки поплотнее, Корнелиус Альба захлопнул автомобильную дверцу и шагом, который ускорялся с каждой секундой, двинулся по пустынной дороге в сторону верфи. Где-то там, впереди, мелькали у проржавевшей ограды черные точечки, где-то там, у спешно закрываемых ворот, сухо щелкало, срываясь с предохранителей, пробуждаясь от долгого сна, оружие.
Маг и спешащая по его следам собака все убыстряли свои шаги. Взгляд первого, устремленный на портовые здания, застыл, остекленел, губы же, напротив, беспрестанно шевелились, извергая новые и новые потоки слов:
По слову моему теням исчезнуть должно
Того, что не увидеть — и коснуться не дано
Того, что не коснуться — и увидеть невозможно
Забудьте тьму, чье время сочтено
В шуйце моей пылает жаждущее пламя
Весь мир в деснице собран у меня
Аз есмь закон, ничтожное созданье
А ты всего лишь хворост для моего огня...
-Pozer zatracene, — сердито проворчал Людвик, отходя от машины и расправляя полы своего плаща. — Ну не живется тебе спокойно...
Где-то там, впереди, раскрывались огненные цветы, начинали свой безумный танец яркие всполохи. Людвик обошелся без лишних слов — лишь коснулся вырезанных на внутренней стороне своих перчаток причудливых символов, и, прикрыв на краткий миг глаза, решительно зашагал вперед.
Длиннополый плащ затрепетал, повинуясь, впрочем, отнюдь не ветру. Нарождаясь в клубящейся под ним тьме, наружу вырывались, расправляя огненные крылья, десятки — нет, уже сотни — похожих на бабочек существ. Ручейки их стремительно протекали по воздуху, соединяясь в бурные реки — не минуло и минуты, как впереди мага уже неслась, все увеличиваясь в объеме, настоящая огненная лавина. Спешила к своим жертвам на тысячах пылающих крылышек.
Лондон.
Нервные шаги Герды разбивались об пол сухими, шаркающими звуками.
-Мы не можем больше ждать! Если бы они могли, то давно бы ответили!
-Возможно, ты права, — стоявший у окна Кай рассматривал собственные руки, будто видел те первый раз в жизни. — Я полагаю, контратака Башни вывела из строя все имеющиеся у них средства связи раньше, чем в них возникла нужда, в том числе и экранированные. Оловянный солдатик попросту не знает, что наш основной план пошел прахом.
-Так что же мы...
-Это неважно, — оборвал ее Кай. — Мы все еще имеем возможность склонить чашу весов в свою сторону. Как там наша...гостья?
При одной мысли о закутанной в бинты твари Герду передернуло.
-Пока что жива. Как ты и приказал, я не приближалась к ней.
-Так тебе должно поступать и в дальнейшем, — проговорил первый секретарь Директората, отходя от окна. — До меня давно доходили слухи об этом существе. Еще десятилетия назад. "Атропа" искала место проведения проекта, детищем которого она является, в последние годы войны, но союзные войска обнаружили существо раньше, передав Церкви. Она способна убить, лишь коснувшись тебя, лишь выдохнув раз-другой в твою сторону тот воздух, что преобразовала в яд.
-Тогда зачем мы...
-Это большая удача, что против нас выступила именно она. Что нам удалось взять ее живой и почти невредимой, — выйдя на центр комнаты, Кай остановился, чуть сгорбившись, сцепив пальцы за спиной. — Насколько нам позволяют судить обрывочные данные о проекте "Амальгама", полученные в конце войны, это создание способно в краткие сроки синтезировать любое существующее вещество или комбинацию оных.
