-Мне бы хотелось еще раз пробежаться по спискам первой волны, — мрачно произнес представитель Мальтийского ордена. — И заметить, что...
-Списки окончательные, — покачал головой Тис. — Если мы позволим себе тратить время на перестановки за считанные часы до начала, то рискуем развалить весь план.
-И все же...
-Списки окончательные, — теперь о себе напомнил уже Верт. — Так что будьте так добры уже умолкнуть.
-Первая волна десанта будет высажена здесь, — дождавшись, когда зал вновь погрузится в тишину, продолжил Карел. — Силы Батальона сразу же приступят к взлому и рассеиванию прикрывающих линию Ахерон полей...
Зеркало тревожно мерцало. Гул работавших на пределе сил кондиционеров и тоскливо гудящие лампы, протянутые вдоль потолка одинаково настойчиво терзали уши. Духота, казалось, делалась все нестерпимей — в который раз уже промокнув лицо платком, Герхард попытался сосредоточиться на голосе Тиса.
-Не стану ходить вокруг да около, господа, и скажу вам со всей откровенностью — у нас нет ни сил, ни времени в количестве достаточном, чтобы можно было говорить о полной очистке острова от противника и его занятии. К счастью, это нам и не требуется. Основной целью операции является извлечение Объекта Ноль и его эвакуация на "Левиафан", вторичной — ликвидация всех членов руководства Второй Площадки, находящихся на острове. Все остальные задачи несут куда меньший приоритет, — с шумом выдохнув, Карел поспешил продолжить. — Организмы-охотники, как уже было сказано, возьмут на себя первый удар, силы рыцарских орденов же в сотрудничестве с Батальоном обеспечат падение линии Ахерон или, как минимум, ее ослабление в достаточной степени, чтобы операция смогла войти в решающую фазу. На плечи передовых отрядов ложится задача закрепиться в этом районе и удерживать его, пока не будут развернуты основные силы. В случае успеха они начнут продвижение вперед по данному маршруту с последовательной ликвидацией нескольких ключевых точек обороны Площадки...
-Мы должны будем сделать все возможное, чтобы вынудить русских стянуть на этот участок дополнительные войска, — воспользовавшись заминкой Тиса, заговорил Кутрик. — Насколько нам известно, район, с которого они вероятнее всего снимут несколько частей...
-...находится вот здесь, в восточной части острова, — перехватил инициативу Карел, вновь указав на карту. — Тут расположены, в основном, жилые блоки и некоторые административные постройки...грубо говоря, это нечто среднее между спальным районом и хозяйственной зоной. Младший научный и обслуживающий персонал Площадки, который не проживает непосредственно на основной базе, размещен здесь — как вы можете видеть, дорогу до работы им приходится ежедневно проделывать немаленькую...
-Едва только часть охраны с данной зоны будет снята, настанет время второго удара, — сухо произнес Кутрик. — Средства ПВО Площадки к этому моменту уже должны быть в большей степени подавлены, так что ничто не должно помешать высадке одной роты ордена Дурной головы, которая...
-...обеспечит нам еще один отвлекающий маневр, — кивнул Тис. — Таким образом, "Атропе" придется еще больше распылять силы, отправляя сюда...
На последних своих словах, если только старому палачу не показалось, Карел едва заметно запнулся. Вряд ли он был вправе винить в том Тиса: до омерзения отчетливо зная, что скрывалось за этими словами, Герхард и сам еще каких-то два или три десятка лет назад не смог бы, наверное, произнести их с должным безразличием. А понимая, что сейчас бы сумел, никак не мог решить, стоит ли за то себя ненавидеть.
Века сменяли друг друга, но орден Дурной головы был одним из тех осколков прежних времен, времен бесконечно жестоких и страшных, что остался таким же, как и прежде. Пушечное мясо, каратели...относиться к Дурной голове можно было самым разным образом, считая хоть неизбежным злом, хоть пережитком далекого прошлого, но два факта оставались неизменными.
Там, где иным рыцарям прощалось многое, ордену Короля Предателей прощалось все. Дурная голова многих превосходила числом, но каждого она превосходила в резне.
И едва только она вступит в дело, не будет больше ни прощения, ни пощады.
-Линия Стикс, господа, — Тис негромко постучал пальцами по оправе зеркала, призывая собравшихся к вниманию. — Как вы уже знаете, четких очертаний она не имеет, представляя собой не, собственно, укрепленные оборонительные линии, но сеть из нескольких ключевых объектов, распложенных в разных частях острова и прикрывающих основные пути к "Атропе". Именно здесь нам придется тяжелее всего. Многочисленные магические заслоны и ловушки. Экспериментальное вооружение, в том числе кукольной природы. Так называемый корпус "глушителей" — элитное тактическое подразделение Второй Площадки, целиком состоящее из гомункулов высшей пробы, натасканных на уничтожение практически любой угрозы, с которой когда-либо приходилось иметь дело "Атропе". Перепрограммированные на службу Площадке психики и полукровки, прошедшие всестороннюю боевую подготовку. Маги, в том числе из так называемого "красного списка". И, разумеется, одна из приоритетных целей нашей операции — Прародитель за номером Двадцать Два со своим кланом.
Зеркальная поверхность вновь пошла рябью, постепенно выталкивая наружу несколько нечетких черно-белых снимков — с каждого из них на собравшихся взирал бородатый исполин, до того высокий, словно под шерстяным плащом его притаилась пара ходулей.
-В наших архивах, равно как и в таковых Ассоциации, довольно мало сведений об этой твари — во всяком случае, их недостаточно для того, чтобы заявить о полном знании ее истории, — хрипло продолжал Тис. — Первые записи о Печальном, которыми мы располагаем, датируются одиннадцатым веком — тогда, правда, он был лишь магом, пусть даже весьма почтенного возраста и немалой силы. Кто именно обратил его, остается неизвестным, но некоторые источники указывают на то, что...процесс был инициирован самим Порфирием, говорится также о некоем длительном заключении на одном из островов в Черном море, где он, вероятно, и был произведен...нет, скажем иначе, возвысил себя до нынешнего качественного состояния. В полную силу тварь вошла уже к концу двенадцатого века, во второй же половине века шестнадцатого Печальный был запечатан совместными усилиями нескольких...
-Запечатыванием Прародителя займутся сотрудники похоронного класса, — проговорил со своего места Верт, явно недовольный тем, что Карел в который раз решил углубиться в подробности. — При поддержке Батальона, смею надеяться.
-Разумеется, — тихо кивнул Кутрик. — К тому моменту, как средства ПВО Второй Площадки будут в массе своей подавлены тем или иным образом, а наши основные силы свяжут боем русских в прибрежных районах, настанет время для третьей волны десанта — несомненно, самой важной из всех. Шесть полных палаческих групп и приданные им рыцарские отряды будут высажены на линии Стикс — массированный удар с кораблей по скоплениям сил противника и известным нам объектам должен будет дать им достаточно времени для того, чтобы покинуть зоны десантирования и направиться к своим целям. Каждая из групп будет поддерживаться силами одного из орденов: "Закон" — тевтонцы, "Прах" — лазариты, "Завет" — храмовники, "Догма" — бетлемиты, "Жатва" — мальтийцы, "Скорбь" — Свидетели Святой Смерти. Каждая группа имеет собственный маршрут следования и свой список объектов, назначенных под ликвидацию — узлы связи, ракетные батареи, командные пункты...но та из них, которая раньше остальных выйдет вот на эту точку, соединяется с силами храмовников для последующей совместной атаки данного объекта, — палец Тиса в который раз ткнулся в зеркало. — Этот поселок городского типа необитаем...во всяком случае, живых в нем точно нет — именно здесь расквартирован клан Печального...и именно он находится ближе всего к пересечению основных дорог, создавая непосредственную угрозу нашему дальнейшему продвижению. Сотрудники похоронного класса и члены Батальона окажут необходимую поддержку при ликвидации Апостолов...
-...если доберутся вовремя, — бросил кто-то.
-...и возьмут на себя заботу о самом Прародителе. Когда поселение окажется очищено от врага, в нем будет произведена высадка всех оставшихся сил — никаких резервов данная операция не предусматривает. Согласно плану, палаческие группы и отряды сопровождения должны будут добраться до "Атропы" самое большее через три часа после выброски — как только четыре группы из шести окажутся на своих позициях, они должны будут начать скоординированную атаку на основную базу.
Зеркало вспыхнуло, вновь разродившись ворохом схем.
-Линия Коцит. Последний рубеж. "Атропа", вне всякого сомнения, сосредоточила здесь внушительные силы, но если все пройдет по плану, то к моменту штурма они уже будут в значительной мере распылены и рассеяны. Радиолокационное ослепление и вывод из строя систем связи на самом острове вкупе с отключением следящих полей сами по себе создадут должную неразбериху, если же добавить к этому наши части, что в случае успеха не просто свяжут русских боем, но начнут продвигаться вперед...
-В случае успеха, — эхом повторил Каранток, ядовито рассмеявшись. — Мне определенно по душе данное уточнение.
-...так или иначе, наша цель находится именно здесь, — очередная карта сменилась изображением мрачного бетонного куба без единого окна. — Зона содержания Объекта Ноль. Группа, что первой доберется сюда, должна будет проникнуть внутрь и вывести из строя сдерживающее устройство, используемое русскими, после чего провести изъятие и эвакуацию цели по воздуху. Как только Объект Ноль окажется на "Левиафане" и займет место в нашей собственной сдерживающей системе, будет начато организованное отступление. Русские, несомненно, попытаются отбить у нас цель, но если к этому времени Батальону удастся перенастроить внешний купол, мы сможем использовать его для прикрытия нашего отхода.
-Не советую слишком сильно на это надеяться, — протянул Кутрик. — Времени может и не хватить.
-В таком случае, придется отбиваться самим, — Тис вздохнул, уже нисколько не скрывая усталости, и, отступив от зеркала на несколько шагов, окинул собравшихся мрачным взглядом. — Господа, напомнив всем вам наши основные задачи, я позволю себе подвести итог. Данная операция носит название "Метелица" — и ключами к ее успеху являются внезапность нашего удара, скорость и слаженность действий. Наши объединенные силы обрушатся на Вторую Площадку подобно самой лютой пурге, разорвут "Атропе" глотку и отступят, пока она истекает кровью. Не стану лгать никому из вас, но лишь повторю то, что каждый знает и сам — риск чудовищно велик. Если мы не забудем, хотя бы на время, все свои прежние обиды и старые счета, если окажемся не способны работать сообща, ради одной цели, если мы позволим себе промедлить или хоть немного сбавить ход — никто из нас не вернется домой. Мы либо выстоим все вместе, либо вместе и сгинем на этой проклятой земле.
Зал сковало молчание — глухое, тяжелое. Оглядывая лица собравшихся, Герхард снова и снова пытался отыскать хоть бы в одном, хоть бы самый малый отклик на слова, что только что отзвучали, истаяв в пустоте.
И, не находя ничего кроме ставшей уже чем-то большим, чем просто привычка, лжи, почувствовал странное, чудовищное по природе своей спокойствие.
Все шло именно так, как он и ожидал. А значит — останется лишь сыграть свою роль, если
когда
дела соизволят покатиться к чертям.
-У вас все? — поднимаясь со своего места, хрипло произнес Верт.
-Да, — только и выдал в ответ Карел.
-Хорошо, — голос епископа едва заметно подрагивал. — Объявляйте общую готовность бета. Мы начинаем.
Свет лился, казалось, отовсюду — без меры яркий, едва выносимый. Вниз по белоснежным стенам ангара сбегали сверкающие побеги, смыкаясь в два огромных узора на равно широких полу и потолке. Массивные пайкеритовые плиты и уложенный сверху в несколько слоев металл не могли до конца скрыть этого яростного сияния, как и шум, царящий сейчас в ангаре, не мог утопить в себе без остатка тот тревожный гул, что сопровождал работу системы.
-Силам крестового похода "Метелица". Общая готовность бета. Приступить к погрузке личного состава...
Ангар, изначально способный вместить в себя — и то не без труда — около сотни человек, чары раздвинули до размеров крупного футбольного поля, его сосед же и вовсе разросся до целой площади.
Места, впрочем, все равно едва хватало.
Уродливые коробки десантных катеров уже загнаны на аппарели — ждут когда разомкнутся, когда истают последние преграды, ждут, когда придет время соскользнуть — кому-то навечно — в ледяную воду. На высоких, каких-то несколько недель назад еще бывших свежевыкрашенными бортах, уже видны сделанные в последние дни надписи — поверх огромных, белой краски номеров всеми возможными цветами бегут, рассыпаясь на отдельные буквы, имена, клички, напутственные слова. Все то, о чем думалось идущим на верную гибель, все, что только гнездилось в их головах, все, что только успели нашептать хозяевам сдавленные, скрученные тревогой сердца. Гудит, захлебываясь, вентиляция, высасывая из ангара табачный дым, вонь оружейной смазки и немытых тел, туман дождевых испарений. Медленно, невыносимо медленно раздвигается, расходится в стороны часть исполинской стены, обнажая внутреннюю перегородку из плотного, почти прозрачного материала.
По ту сторону — ночная темень, черные воды без края. По ту сторону — чья-то смерть. Она приходит неслышно, просачивается внутрь тысячей и одной щелью, каплями дождя касается лиц, облачками пара вьется у глаз, мягко, но настойчиво зовет за собой, манит далекими, тусклыми огоньками. Смерть что-то шепчет беззвучно и, словно бы в ответ, ангар на краткий миг затихает, взгляды один за другим пронзают толстое "стекло", устремляясь в ночь — пока еще тихую.
Два десятка десантных машин-амфибий — LVTP-7 не первой свежести, чьи заплатки и вмятины не в силах скрыть до конца даже многочисленные слои краски — выстроены у самого края, зажаты — пока еще — огромными страховочными скобами. Вдоль машин — ровные шеренги в новеньких светло-серых комбинезонах, тяжелых шлемах и бронежилетах с черными крестами. Ноги у красных линий. Наморщенные в напряжении лбы, поджатые губы. Карстен Ротбауэр — крепкий, широкоплечий человек с темно-синими глазами и коротко стриженым затылком, что едва ли не сразу переходит в мощную шею — хрипит в пригнутый к пересохшим губам микрофон, и голос его, и без того громкий, достигает, не потеряв и капли своей силы, самых последних рядов:
-Wir sind der Vortrupp, unsere Zeit kommt sofort nach den Grabeswiderlingen. Es gibt mehr als genug Russen. Keinerlei Schonung erlaubt! Wer kein Kreuz traegt, gehoert umgebracht (9).
-Ja wohl, Herr Oberstmarschall! — ревет вослед ему ровный, слитный хор.
Лучше кричать погромче. Лучше кричать так, чтобы от собственного воя закладывало уши и огнем горела глотка. Громче, еще громче — только бы выпустить с криком все ненужные мысли, только бы разрешиться побыстрее от всего того, о чем думать сейчас просто нельзя.
