-Не томи меня более. Что на сей раз? Позволь угадать — у тебя еще и дочь найдется?
-Ваше сиятельство... — Ручейник в который раз поскреб воротник. — Дело в том, что...вы ведь помните, я говорил — дом закрыт, как вы и приказали?
-Память на этот счет меня пока что еще не подводила.
-Так вот, дом-то, конечно, закрыт, но... — Соколов уставился куда-то в пол. — Но кроме нас тут еще есть один...постоялец.
-Вот как? — глаза графини чуть сузились. — И сколько же он должен был посулить тебе, чтобы ты предпочел эту сумму моей воле?
-Дело...дело вовсе не в деньгах, ваше сиятельство, — Ручейник окончательно скис. — Он сказал...сказал, что очень хорошо вас знает. И, уж простите меня, в таких красках, что у меня не было иного выхода, кроме как в то поверить...
Еще на полпути к дверям она перебрала почти все возможные варианты. В первую очередь, конечно, следовало ждать гостей из Клуба — организации совсем недавно был нанесен удар чудовищной силы, но вряд ли стоило надеяться, что спустя каких-то три несчастных недели она перестанет подавать признаки жизни. Нет, даже последний дурак не усомнился бы в том, что финальная часть долгой игры лишь начинается — подсчет слетевших голов, зализывание ран, определение вины и долгожданные кары...
Война, жестокая и скоротечная, за освободившиеся теплые кресла и безопасные углы. Война, вступить в которую слишком поздно значило остаться у обочины, в пыли и пепле. Война, в которой уже наверняка давно делаются — пока еще осторожные, пока еще не слишком уверенные — ходы.
Кто же сделал ход против нее? Кто не пожелал упускать шанс?
Кого ждать? Чем встретить?
Варианты, варианты...
Гость был магом — одного этого хватило, чтобы ведьма прервала словесные излияния Соколова, приказав ему немедленно отправиться к себе и запереть покрепче двери. Ожидать было можно много кого, но все так или иначе должно было свестись к кровопролитию — вторжение в чужую мастерскую во все времена расценивалось более чем однозначно...
Светильники на стенах, обитых черной тканью, едва мерцали, из открытого окна тянуло холодом. Остановившись у двери в комнату, где, согласно словам Ручейника, поселился незваный гость, она долю секунды помедлила, прогоняя по Цепям обжигающую волну. Подавила смешной и неуместный порыв начать расправу с этой самой двери — гость, в конце концов, тоже не нарушил приличий, лишь обозначив нарушением границ мастерской свою позицию и желание поединка. Каких-либо неудобств Ручейнику не причинил, но здесь могла крыться и совсем иная причина — маг, если верить слуге, прибыл за пять дней до самой графини, а значит, наверняка отдал все свое время без остатка подготовке к грядущему.
Терния с ней не было, пагоды остались стеклянной крошкой на стылой земле тихого островка, ларец с тварями, вытащенными в мир машиной Макнамарры — на "Левиафане", а думать о когте сейчас не имело ровным счетом никакого смысла — силы только-только начали толком восстанавливаться.
Что ж, пускай так и будет. Так — нельзя было в том себе не признаться — было даже любопытнее.
Решив играть комедию до конца, графиня осторожно постучала.
-Открыто!
Кто бы ни был по ту сторону, порыв им определенно был поддержан. Да и все это веселье в голосе...прямо как у...
Дверь распахнулась.
-Ну наконец-то! Притомился уже ждать, ногти все сгрыз, искрутился, избегался, аж рубашка заворачивается!
Стальная ведьма успела сделать лишь шаг.
-А здороваться будем? А держаться за мою мужественную руку?
И почувствовала, что силы на второй — равно как и те, что были собраны для немедленного удара — тают быстрее, чем обрывалась жизнь снежинок на ее одежде.
-Добрейшей из ночей вашему стальному сиятельству! Мы вот тут, значится, булочкой французской похрустываем, — развалившийся на диване Ксенофонт Макаров с усилием отделил ломоть от зажатого в руке огромного батона и помахал последним на манер дирижера. — Не угодно ли примкнуть, так сказать, к процессу? Верите, нет — неделю под вашу душу подбирать пришлось, но за качество головой отвечаю! Черствее в белом свете не найдешь!
Немедленного удара не последовало — а значит, стоило переходить ко второму этапу. Стоило тихо радоваться тому так и грозящему оказаться в категории невероятных факту, что ему, среди всех прочих, удалось это сделать — не только удивить ее, но и заставить это продемонстрировать. Стоило сбавить немного обороты — пусть даже готовые вот-вот расплестись на клочья нервы и понуждали к продолжению всего этого шутовства.
-Мотылек.
Она взяла себя в руки на полмгновения раньше, чем он успел бы продолжить — и заговорив вновь, была столь же холодна и собрана, сколь всегда, когда разговор того требовал.
-У меня будет лишь один вопрос.
Она почти не изменилась — те же черные волосы, та же утонченная бледность, тот же разом печальный и горделивый вид. Все тот же, бесконечно знакомый ему, взгляд — холодный, внимательный.
-В чей адрес была осуществлена продажа?
-Ч-что?
Заготовленная речь умерла, так и не родившись. Вглядываясь в предельно серьезное лицо графини, ловя затихающее эхо ее слов — каждое резало, словно побеги пробужденного Терния — он искал ответ...и, конечно же, не мог найти.
-Вряд ли разумно вынуждать меня повторять, — сухо произнесла ведьма. — Но я все же спрошу еще раз. Кому ты продал его? Кого мне ожидать вскоре?
-Продал... — теперь скрыть удивление не удалось уже Макарову. — Продал что, в конце-то концов? Я ничего не...
-Больше всего, разумеется, мог заплатить Лондон, — будто не слыша его, будто бы наедине с собою говорила Августина. — Впрочем, наладить контакты с Могилой за это время также было вполне возможно...или же ты предпочел сохранить верность Директорату? Я жду ответа, Мотылек. Кому было продано имя?
На какую-то долю секунды магу показалось, что выстоять все-таки получится, на какой-то едва уловимый миг он решил, что сумеет удержать себя в руках. Но едва отжило свое последнее слово ведьмы, едва осознание нырнуло в него острой спицей и опалило пуще любого пламени, все преграды на пути смеха пали. Выронив надкушенный батон, Макаров расхохотался в голос — нет, на все голоса, что только были в его власти. Не в силах прерваться, маг хрипел, скребя рукой по узорному подлокотнику дивана — казалось, еще немного и он определенно сверзится с последнего на пол.
-Я должна расценивать эту сцену как ответ? — мрачно поинтересовалась ведьма. — Если так и есть, то...
-Продал... — простонал, утирая проступившие на глазах слезы, Макаров. — Ничего я...не...продал...не собирался...даже...
-Ты ожидаешь, что я поверю этим словам?
-Ожидаю? — хрипло выдохнул маг. — Да ничего не ожидаю...уже, с такой публикой чего нового ждать бесполезно — все равно обломишься! Все мысли в одно поле, фантазии ни на грош, ни на полгроша, ух, подайте мне тот грошик, закушу и задохнусь тут на коврике, только б глаза мои позорища сего не видали...ничего я не продавал! — вскочив с дивана и сбросив на пол несчастный батон, вскричал Макаров. — Ни слова, ни слога, ни буковки, на Метке присягнул бы, найди мне да вставь кто такую сейчас по самые уши!
Стальная ведьма молчала — взгляд ее, остекленевший начисто, продолжал терзать лицо собеседника. Речь последнего и не думала прекращаться — впрочем, теперь к голосу мага присоединился нестройный хор ключей:
-Да ты не щемись, старушка — не заложил он тебя. И тем в очередной раз продемонстрировал нам, уважаемые коллеги, свою непроходимую глупость. Здесь я выражу согласие с тобой — воистину, некоторые людские решения достойны удивления и порицания в равной степени. Да закроешься ты уже, брехун пустынный? Мочи нет твой треп слушать — и того, второго с собой прибери. Умолкни, презренное создание. А вот по мне — хороший ход. Игра должна быть...
Шесть теней плясали в тусклом свете ламп. Графиня, будто бы только сейчас вспомнив, что все еще стоит у самого порога, сделала шаг вперед, с недоверием глядя на Макарова.
-Позволь мне внести ясность. Ты сбежал от нас, когда мы еще только направлялись в Рим. У тебя было достаточно времени, чтобы сориентироваться в ситуации. Достаточно знаний, довольно умения их применить, да и опыт какой-никакой, но имел место, — Августина смотрела на мага так, словно он был самой удивительной из вещей в целом мире. — Продав мое внутреннее имя — не так уж и важно, кому — ты не только бы обеспечил себя до конца жизни, но и определенно обрел бы немалую власть. Лондон, Могила...слуги Святого Престола, в конце концов...да кто угодно, знающий обо мне, озолотил бы тебя и возвысил! Тебя бы могли принять в достойную и могущественную семью, научить многому из того, что не успела преподать я, могли открыть пред тобой такие двери, что...и ты хочешь сказать, что попросту взял и не стал ничего делать?
-Да.
Молчание, царившее еще минуту или даже две, казалось, можно было пощупать рукой.
-Я что-то определенно упустила в процессе твоего обучения, — наконец, ошалело пробормотала графиня. — Скажи же мне тогда — зачем ты здесь?
-Я... — тряхнув головой, будто бы в попытке уложить по местам все необходимые мысли, маг продолжил — уже куда тише и спокойнее, чем прежде. — Ну...а почему нет?
-Что?
-Почему нет, говорю? — постепенно возвращая себе прежний нахальный тон, выдохнул Макаров. — Столько всего случилось за вшивые полгода...да и вообще, хотел узнать...как здоровьице... — мага в который раз начал разбирать нервный смех. — Чайку, может, попить...с круассанами...
-Мне начинает казаться, что я вовсе не здесь, — отрешенно произнесла Августина. — Нет, конечно же нет, истинное положение вещей таково, что я все еще умираю у ног Леопольда, а все это — презабавный, конечно, но изрядно затянувшийся предсмертный мираж... — устало вздохнув, она покосилась на Мотылька. — Дьявол...чай будет точно, хотя мне, признаюсь, теперь охота разыскать что-нибудь покрепче...
За окном — мороз, за окном — глубокие, по колено, если не выше, сугробы. Лед переливается в чахлом лунном свете, дрожат от ветра сухие, спутанные ветви, зыбкими миражами — там, далеко-далеко — проплывают редкие машины.
Вычурная мебель, тусклые зеркала под слоем пыли. Украшенные камнями шкатулки на дубовом столе, полки, от края до края заставленные ветхими книгами. Ткань на стенах, одряхлевшая, кажется, даже больше, чем шторы: стоит только коснуться — и все мигом рассыплется. Убранные темной занавесью картины: одна — седьмая, мало кому известная копия "Острова мертвых", выполненная художником, согласно подписи на обороте, под заказ Серафима Карловича Бладберга — стоит, снятая со своего места, в скелете резного стула. Железные светильники, пергаментные рукописи под прочным стеклом, перчатки, флаконы...у стены отлакированной черной громадой возвышается древнее, кем-то заботливо очищенное от пыли, фортепиано Безендорфера.
Проходя мимо последнего, Макаров не смог совладать с искушением приподнять крышку и пробежаться по клавишам — поймав недовольный взгляд графини, маг оставил несчастный инструмент в покое.
-Что, когда-то доводилось...
-В юности. Отцу нравилось...нет, даже не помышляй просить об этом.
-Как скучно жить, — вздохнул маг, бросив взгляд в сторону окна. — А метет сегодня, хочу сказать, знатно...
-Я полагаю, нам обоим ведома причина того.
Графиня сидела в высоком кресле у стола, утомленно поглядывая на опустевший бокал. Более чем поздний ужин — настенные часы уже пробили три — не так давно завершился: начинать разговор первой отчего-то не хотелось, но Макаров, по счастью, избавил ее от такой необходимости и оставалось лишь продолжать.
-Как ты выживал все это время?
-На подножном корму, — усмехнувшись, маг присел на невысокий подоконник. — А если всерьез, так я кошелек у хромоножки вынул. Пухленький такой, надолго хватило. Вот с переходом границ, и верно, проблем побольше навалилось...
-Однако, ты все же с тем справился, — тихо кивнула Августина. — И явился сюда. Признаться, я по сию пору не могу поверить, что ты и правда не стал...
-А на кой черт мне то? — вскинулся Макаров. — Могу серьезно? Так вот, серьезно говорю — мне это все никоим местом не уперлось. Это у вас...всех одно на уме, одна мысль сразу в черепе скребется — продать, заложить, подсидеть, по первому шансу того, кто чуть качнулся, в спинку подпихнуть. А как повалится, подгрести все под себя и жизни радоваться — ах, гляньте только, какой я хитрый! Всех переиграл, как по нотам! А дальше, дальше-то что?
-Даже твои ключи согласны с тем, что это было бы наиболее разумным шагом. Что дальше, Мотылек? Упрочить свое положение, разумеется. Укрепиться, встать на ноги, твердо знать, что тебе достанет сил пережить грядущий шторм. Ты мог бы многого достичь, если бы только...
-Положение? — маг рассмеялся. — Я б сказал, какое положение...позу какую мы стараниями Кая, икайся ему на том свете три раза да по тридцать, все заняли теперь, да к чему зазря воздух сотрясать? Положение...нет, благодарю покорно. Мне за эти ваши...положения воевать не улыбается. Вот ни разу. Даже краешком.
-Позиция не из лучших, но твердая, и это само по себе достойно, — задумчиво произнесла ведьма. — Значит, шансом вырвать у жизни побольше за мой счет воспользоваться ты не пожелал. А кроме того явился ко мне, напрямую о том сообщив...должна ли я сделать вывод, что вольное плаванье тебе наскучило?
-Чьи-то выводы далеко идут. А чьи-то и вовсе до Луны домахивают...
-Но как же еще мне это расценивать? — Августина тихо улыбнулась. — Ты не пожелал продать мое имя по лучшей цене, поскольку хорошая шутка для тебя дороже всего на свете — пускай. Но ты вернулся, ты здесь, ты со мной. Это значит, Мотылек, что хоть немного разума мне удалось в тебя вложить, что ты прекрасно осознаешь свое, уж прости за слово, которое тебя так донимает, положение. Понимаешь, что одиночки, не имеющие ни кола, ни двора, живут крайне недолго, а конец их жизней по обыкновению довольно неприятен...
-Звучит как какое-то предложение...
-Ты сказал, — кивнула графиня. — Я уже успела поведать тебе немного о "Метелице", равно как и свои прогнозы относительно того, что нам ожидать вскоре. Грядет новая война — война за опустевшие руководящие посты, за страну, которая, если контроль не будет возвращен в срок, уплывет из наших рук, а то и вовсе развалится на куски. Война...
-...уже идет, то верно, — порывшись по карманам, маг вытянул наружу небольшой конверт. — Через два дня, как тут поселился...в общем, был звонок.
-Звонок, — мрачным эхом повторила ведьма.
-Один из...коллег по Директорату, — продолжал Макаров. — Не знаю, как ему удалось добыть этот номер и чем таким он убеждал холуя, что живет внизу, но тот передал все мне. А я отправился на встречу. Как же там его...Тулупов?
-Он и правда мог знать, куда я направлюсь, — после недолгого молчания протянула Августина. — И не стал бы тревожить по пустякам. Так что же...
-Ну, сказано было, что лично в руки, — положив письмо на стол, маг пожал плечами. — Признаюсь, охота была, да чар тут столько накрутили, что даже Хрипок не рискнул копаться.
