Темная пещера в холодных, занесенных снегом горах, где, надежно укрытая от ветров и любопытных глаз, ковалась погибель.
Люди с безжизненными лицами, облаченные в серые одежды, собирающие народ на городских площадях с призывом взглянуть на себя.
Люди, кричащие от ужаса, люди, захлебывающиеся от смеха. Люди, вырывающие себе глаза и откусывающие языки. Люди, бегущие по улицам с животными криками, люди, отдавшиеся без остатка спасительному безумию. Люди, нашедшие страшный ответ на загадку, что зовется жизнью.
Вечность — это всего лишь слово.
Занесенный снегом двор неизвестного ему города. Мальчишка, скорчившийся в снегу, в луже собственной крови, сквозь прижатые к лицу пальцы бегут красные ручьи. Осколки. Осколки, входящие в кожу, в плоть, в кости...осколки, проникающие в саму душу человеческую, выворачивая ее наизнанку.
Никто не хочет продолжать.
Матиас Карон знал, что не выстоит пред этим, потому что знал, что это. Знал больше, чем хотелось бы.
Матиас Карон знал, что у него остался лишь один выход.
Он грозил смертью, но пред тем, с чем он столкнулся, это было почти милостью.
Матиас отринул все попытки воззвать к чарам вновь и потянулся своим слабеющим разумом к тому, что было заготовлено давно, к тому, чем, как он надеялся все эти годы и века, ему никогда не придется пользоваться. Лишь воля и знание помогли ему выдержать то, что он увидел, и теперь лишь воля и знание могли его спасти, могли пробить дорогу прочь отсюда.
Дорогу в мир, с которым он так давно распрощался.
Матиас Карон огласил приказ, которого всегда так страшился. Матиас Карон заставил зеркальное озеро треснуть беспорядочной тучей стекла и, не в силах сдержать крика, полетел в угольно-черную бездну.
Матиас не помнил ничего о пяти попытках Коре Кетильхесса вернуть его к жизни, не помнил о массаже сердца, об импульсах, поданных в его ослабевшие Цепи, об алхимических инъекциях непосредственно в сердечную мышцу, не помнил и о многом другом — обо всем этом Коре поведал старому магу, когда к тому вернулись хотя бы зрение и слух. Когда же Матиас понял, что из глотки его исходит уже не хрип, но более-менее членораздельная речь, то немедленно отдал приказ.
Пока над ним хлопотали, не покладая рук, его потомки, Матиас уже успел оценить ситуацию. Успел заметить, что его одежда истлела в прах меньше чем за сутки. Успел подсчитать, сколько останется ему самому, возвращенному под жестокие законы реального мира, если он немедленно не начнет действовать.
-Мне пришлось вернуться, — проговорил он, строго глядя на своего съежившегося от страха потомка. — Мне пришлось вернуться к вам, Коре.
-Но...но...почему? — едва дыша, произнес тот.
-Нашлось то единственное зеркало, которым я не желаю обладать, — голос Матиаса звенел металлом. — Его мельчайший осколок разрушил мой внутренний покой.
Коре, уже полумертвый от ужаса, так и не смог ничего выдавить из себя.
-Подыщи мне подходящее зеркало, — вновь заговорил Матиас. — Зеркало, в которое я смогу войти на время.
-Но...но что вы...
-Время дорого, Коре. Подыщи мне зеркало. И отвези его в Рим.
-В Рим? — вскричал маг.
-Я должен с ним поговорить. Должен встретить палача, пока еще не поздно.
12. Хлор
В начале я думал все будет просто,
Я все равно ничего не теряю,
Я выстрелю в воздух и всех напугаю...
(Агата Кристи — Неживая вода)
Свет в просторном коридоре слепит глаза. К счастью, сейчас их можно не поднимать, сейчас он вовсю занят тем, чем должен заниматься по мнению обитателей этой цитадели. Сейчас он вовсю работает устрашающего вида шваброй, пока маг — там, за углом — занимается организацией входа в кабинет товарища Аркадия Снегового. Работы, казалось бы, и вовсе нет: товарища Снегового маги не любят настолько, чтобы помогать ему с защитой, но вот какой-нибудь потайной камеры исключать нельзя. И лучше будет магу вывести ее из игры еще до того, как они переступят порог, лучше будет...
Лучше будет, если маг даст ему время — время, чтобы прийти в себя.
Письмо было первым ударом, после которого Кат, впрочем, еще устоял — он все-таки не был настолько легковерен. Письмо было первым ударом, а новые посыпались на него, стоило только магу начать свой вынужденный рассказ.
Он не хотел верить в это, вовсе не хотел. Он докатился до того, что заставил Ауса найти в кабинете Летичева пару карандашей и выписать несколько слов на обратной стороне того злосчастного листа — сверял почерк. Тот, к сожалению, нисколько не был похож. Он вытряс из коменданта "Огнива" все, что только мог: как об авторе письма, так и терминале — и если история первого уже давно окончилась, то вот второй...
Кат ничего не мог с этим поделать. Залитые синевой глаза без зрачков вырвались из того уголка разума, где он так отчаянно стремился их запрятать и пришли к нему вновь, стояли пред ним все время, что Раймонд сухо излагал известные ему факты. Мозаика, отдельные частички которой он находил раньше — или на них его наводили — постепенно обретала завершенность, вот только сделана она была, похоже, из стекла: собирая такую, волей-неволей порежешься.
Планетарный терминал. Подтвержденных данных об этих существах было исчезающее мало, он сам знал лишь один, скорее всего ложный, факт — похоронка владела одним из них, давно уже мертвым, мертвым и не способным более выполнять свою прежнюю работу. Количество особей, их разновидности и функции, ради исполнения которых сама Земля, как говорили, вытолкнула их в реальность — вся информация по этой теме была шита белыми нитками, о доступе к чему-то более существенному ему не стоило, наверное, и мечтать. Быть может, ситуация была бы иной, не испорти он в свое время отношения со столькими важными шишками, быть может, тогда бы его просветили, ради чего он рискует шеей...
Теперь это было кристально ясно — но от того ему было лишь хуже. Глаза и зов, сплетенный из лавины самых разных образов, принадлежали именно пленнику русских, вот только маг, услышав его вопрос — мог ли терминал выйти на связь с кем-то за пределами своей тюрьмы — лишь хрипло рассмеялся.
-Клеть Тишины не зря так зовется, — ядовито усмехнулся Аус. — Это мощнейшая сдерживающая система из всех, что мне известны. Она защищает Объект Ноль от самой Земли, не дает ей узнать, что он вообще существует...неужели вы думаете, что если бы он мог связаться с ней, мы бы еще были живы?
-Я сейчас не о Земле, — проговорил Асколь. — Он мог...он мог бы пытаться установить контакт с каким-нибудь человеком?
-Теоретически — да, — немного помолчав, произнес маг. — Видите ли, если мы будем оперировать устоявшимися понятиями, включая понятие так называемой воли планеты...
-Давайте ближе к делу.
-Хорошо, — чуть раздраженно выговорил Раймонд. — Глупо было бы думать, что этот...разум, эта воля, схожа с человеческой. Для нее все намного проще — и в то же самое время сложней...
-Все еще далековато, — буркнул палач.
-Я говорю о том, что для нее объект либо существует, либо нет, — вздохнул Аус. — Если бы, допустим, другой...объект, имеющий постоянную связь с Землей, подобрался к Клети и увидел терминал своими глазами...на самом деле, это весьма интересный дискуссионный вопрос. Мы, понятное дело, такое не проверяли, но...но что я пытаюсь сказать — если в системе даже и есть какая-нибудь лазейка, самая крохотная, то она все равно бы ему не помогла — пока система в целом действует, никакие "крики" до адресата не дойдут.
-В случае, если адресат — Земля, для которой его попросту "нет".
-В точку, — кивнул маг. — Во всяком случае, такова теория. Но эту теоретическую лазейку можно было бы использовать и иначе — если взывать к такой силе, как Гайа в данной ситуации — тупое битье лбом о закрытую дверь, можно — повторюсь, это только лишь теория — использовать те крупицы связи с планетой, которые остались в его распоряжении, чтобы найти конкретное существо, человека или зверя...но, опять-таки, все это не выдерживает никакой критики.
-Почему же?
-Потому что тогда он бы нашел, кого позвать на помощь и Вторая Площадка умылась бы кровью, — маг, кажется, довольно быстро вошел в роль лектора. — К тому же система сдерживания с годами дорабатывалась. Никаких лазеек к нашему времени просто не могло остаться. Есть, конечно, еще один вариант...
-Какой? — стараясь говорить спокойно, выдохнул Кат.
-Вложить в какое-то существо нечто вроде повторяющегося сигнала. Сделать это в тот момент, когда в Клети еще имелись прорехи, когда она находилась на профилактике или же когда ее отключали, чего, впрочем, на моей памяти не делали. Во всяком случае, я о таком не в курсе...
-Как бы действовал данный сигнал?
-Откуда же мне знать? — пожал плечами Аус. — Я лишь пересказываю вам то, что имел возможность изучить в свое время, не более. Попытки контакта с терминалом проводились, и не раз, но он почти всегда игнорировал их. Хозяин этого кабинета тоже пытался, — маг не удержался от улыбки. — Тот, образно говоря, на него и бровью не повел. Пытались и другие — и наш брат из "красного списка", и ученые Снегового...ноль эмоций, — скривился Раймонд. — На все известные нам формы сравнительно мягкого воздействия. Максимум, чего удавалось добиться — два случая за все годы — пучок образов, слишком хаотичный, чтобы он мог нам что-то дать, тот самый повторяющийся сигнал, о котором я вам говорил. Тот, кто оказался им...заражен, в итоге просто не смог спать без помощи лекарств. Продержался полгода. Имей мы дело с человеком, я бы сказал, что он на нас в тяжелой обиде... — Аус вздохнул. — В конце концов, Директорат сдался. Сказал плюнуть на все это дело и использовать его просто как ресурс, как и задумывалось поначалу. Отпускать Объект Ноль все равно было уже нельзя — согласно мнению наших аналитиков, если терминал покинет Клеть и воззовет к Земле, нам всем крышка.
-Значит, лучше попросту сгноить его заживо?
-Разве ваше начальство хочет не того же? — посмотрел ему в глаза маг. — Мне, признаться, уже все равно. "Аврора" выжала это создание как лимон, все, чего я теперь хочу — оказаться подальше от места, где оно будет умирать.
На душе скребли кошки — размером с тех тигров, что были на фотографии. Он знал, знал теперь, кто молил его о помощи все эти годы, и чувствовал, как бесчисленное количество вопросов, которые некому было успокоить ответами, готовы были разорвать его изнутри. Почему именно он? Почему не один из более-менее разумных магов или ученых этого самого Клуба, почему не какое-нибудь из легендарных чудовищ Земли, которое не оставило бы в месте заточения терминала и камня на камне? Как он вышел на него, как — и, снова — почему? Была ли это ошибка, была ли это жестокая случайность, искал ли пленник кого-то иного, ждал ли он спасения все эти годы от кого-то, кому весть так и не дошла? Была ли это случайность или он по какой-то неведомой — почему, почему, почему? — причине что-то значит для этого существа?
Размышления палача, грозящие утянуть неизвестно сколь далеко к потере самоконтроля, прервались — за углом тихо свистнули. Пора. Выждав для верности еще с полминуты, Кат медленно, продолжая работать шваброй, сместился в нужную сторону, и все так же осторожно приблизился к углу, за котором его поджидал комендант "Огнива".
-Давайте поживее, — бросил маг, приоткрывая массивную белую дверь с бронзовой табличкой "Снеговой А.В.", начищенной до зеркального блеска. — И не уроните тут ничего, пожалуйста...
Первым, что увидел Асколь, перешагнув порог, оказался скелет. Вторым, третьим и даже четвертым — тоже. Кабинет Снегового представлял собой четыре огромных комнаты, разделенных дверьми — каждая, впрочем, была сейчас распахнута настежь — но вокруг было такое обилие костей, что он больше походил на крипту, чем на рабочее помещение. Массивные шкафы из мореного дуба тянулись вдоль тоскливых серых стен, атлантами подпирая выбеленный потолок. За каждой стеклянной дверью покоились чьи-то останки, и каждая деталь отчаянно противостояла навязывающемуся сравнению с усыпальницей. Здесь не было и намека на уважение к мертвым, на почтение, с которым относились к мощам святых и мучеников, напротив — все было бесстыдно выставлено напоказ, брошено без всяких сомнений под стекла и скреплено проволокой или нитью.
В одном, впрочем, Асколь был уверен — мучеников тут точно хватало.
За шкафом, на чьих полках были аккуратно расставлены детские черепа, шли несколько рядов прочных стеллажей — каждый был забит склянками разного размера и формы, где притаились, казалось, все возможные уродства, которые мог породить мир. Дело не ограничивалось сиамскими близнецами, искаженными или изуродованными конечностями человеческих зародышей, раздутыми головами или даже циклоцеафалией. Заточенные в формалин, здесь находились люди с когтями и недоразвитыми рогами, головы, усеянные глазами, как веснушками, создания, покрытые чешуей и какой-то кристаллической коркой. Хватало здесь как малых экспонатов вроде мутной банки, подписанной "Глаза взрослой гибридной особи сирены, 1984", так и огромных, в человеческий рост, капсул — в одной такой, например, плавало расчлененное и заново сшитое женское тело с пушистым лисьим хвостом и выступающими из-под верхней губы клыками. Каждый экспонат был снабжен биркой или хотя бы подписью: иногда они были чрезвычайно подробными, вплоть до точного возраста и иных параметров, вроде роста, веса и группы крови, а иногда там была отпечатано лишь именование очередной твари и место — то ли рождения, то ли поимки. Взгляд палача скользнул по "Караконджал, 1968, Социалистическая Республика Македония", пробежался по "Детской гибридной особи грюла, Фарерские о-ва, 1973", и, миновав изрубленные останки чего-то, озаглавленного как "Олгой-Хорхой, Монгольская Гоби, 1949", с облегчением остановился на впервые встреченной чистой стене — здесь были лишь фотографии.
-Многим тут отчего-то кишки наружу выворачивает, — произнес Аус, переступая через порог очередной комнаты. — А вас, я вижу, пронять не так-то просто...
-Да что вы, — собрав всю доступную ему язвительность, бросил Асколь. — Просто чудесная комната смерти. А это у нас кто?
Палец палача уперся в фотографию, сделанную на фоне очередной исписанной мелом доски. У нее стоял, пристально глядя в объектив, высокий человек в крепком ношеном костюме — тронутые сединой волосы, большие водянистые глаза...второй — у него костюм был поновее — стоял чуть левее, опершись на массивный деревянный стол. Этого уже отличали тяжелые очки на носу и аккуратная бородка.
-Снеговой и Летичев, — пожал плечами маг. — Старший, в смысле. Когда они еще были в хороших отношениях.
-Что-то изменилось? — поинтересовался Асколь.
Вместо ответа маг указал на очередной шкаф, заставленный костями и черепами. Приблизившись, палач прочел надпись на очередной бирке "Взрослая гибридная особь фомора, 1983".
-А вот там, повыше — уже его отец, Георгий, — проследив за пальцем Раймонда, Кат обнаружил еще одну порцию костей и точно такую же картонку — только на этой уже стояла иная дата — "1945". — Бедный Йорик...что тот, что другой. Младшенький, к большому сожалению товарища Снегового, ничего после себя не оставил.
