-Неважно. Вряд ли тебя это убедит.
-В чем? В существовании какого-то там посланника бездны? — рассмеялся Грей. — И не таких закапывали. Под твоим началом, между прочим — так что какого дьявола ты настолько скис сейчас, я до сих пор не соображу...
-Думал о том, что было в письме русского. Что поведал Матиас. Что рассказала Неус и что я сам...а что, если зеркальных дел мастер все-таки прав до конца?
-Ну и что это меняет?
-Дурачка-то не включай. Я же вам все рассказал, что знал, наплевав на запреты...
-Все, что ты знал, Филин — так это про какого-то съехавшего на сказочках типа, который Цепи гнет. И которого русские дурни над собою царствовать поставили. Как-то пока не сильно впечатляет.
Первый ряд оцепления, состоявший из сил местной полиции, преодолеть труда не составило: палачу достаточно было показать документы замордованному чьими-то чарами офицеру, чтобы тот, с трудом ворочая языком, приказал своим людям чуть расступиться. Приближаясь к зданию, Асколь на мгновение остановился, присматриваясь к прошедшей мимо группе "дурноголовых".
-Ты чего?
-Да вот...посмотри, это не Чарли там был?
-Какого черта ему тут делать?
-И верно, — тряхнув головой, бросил палач. — Фортебраччо, конечно, мясник высшей пробы, но даже он, мне думается, его бы в грядущее пекло не кинул.
-Полезно, видать, провести вечерок с парой Прародителей.
-Полезно одного из них в картишки нагреть, да живым вывернуться. До конца жизни как талисман с собой таскать будут...черт, если он свои привычки не забросил, небось давно уже нашел лопуха, который ему бригадирский чин проиграет...
В здании было несколько теплее — по крайней мере, уже через несколько минут Кат начал ощущать собственное лицо и руки, до того казавшиеся безнадежно околевшими. Судя по тому, что в холле не было видно ни одного командира палаческих групп, явился он даже чересчур рано — оставалось только плюхнуться в стоявшее у ближайшей стены кресло и наконец-то воспользоваться возможностью закурить. Факел, не собиравшийся до того, кажется, даже вновь входить в здание, решил немного задержаться — похоже, желание отогреться хоть немного посетило не одного только Асколя.
Мимо прошествовала пара весело болтающих рыцарей. Присмотревшись к небольшой статуэтке, что один из них сжимал в руках, палач почувствовал, как где-то внутри черепа вновь начинает скрестись, испрашивая позволения прыгнуть на язык, недавняя безумная мысль.
-Что, снова какой знакомый привиделся? — желчно поинтересовался Эрик. — Кто на этот раз?
-Да никто, — огрызнулся Асколь. — Чертов сказочник.
-Чего-чего?
-Что слышал, — палач раздраженно затушил сигарету о подлокотник. — На каждом шагу тут эти русалочки...
-Символ города, вроде как, — Грей пожал плечами. — Что такого-то? А, погоди. Ты, небось, теперь каждый раз...
-Каждый чертов раз вспоминаю его, — мрачно кивнул Асколь. — Налево пойдешь — вон тебе Русалочка, направо сверни — а здесь и самому старине Хансу статую отгрохали. Еще пара недель — и точно свихнусь, даром что под башенным барьером...
-И от чего же, как сам думаешь?
-Пытаюсь...разобраться, так это назовем, пожалуй.
-Вот, — наставительно произнес Эрик. — Тут-то и ошибка. Те, кто психов лечат, тоже вон, разобраться пытаются, работа такая. А как начнешь в это дерьмо лезть, так и не заметишь, что увяз уже в нем по горло. Нечего тут разбираться, Филин. Я вон все эти бредни тоже послушал, в твоем пересказе. Ну и чего? Сплю себе спокойно, как видишь. Поменьше с нашей мумией болтай — вот тебе и вся наука.
-Как догадался, что мы это обсуждали?
-А тут и догадываться-то не о чем. Любит она смысл поискать там, где не надо. И находит. На свою головушку. Что она там тебе выдавала, какую заумь?
-Что Кай для каждого свою...сказку отыскивает. Знает, чем душу вернее разворотит... — палач устало вздохнул. — Может мы сами в сказке, а? Как считаешь?
-Да никак. Знавал я одного повернутого, он чего говорил — если машины, что у него на парковке под окном стоят, вот так сложить, так помножить, да этак поделить, то число зверя получится. Смысла столько же, сколько и у Кая твоего.
-Вот только твой повернутый, небось, кроме как своей тушей, ничем отродясь и не правил, — невесело усмехнулся Асколь. — А Кай не только такой силе, как Клуб этот, в нос кольцо продел, но и таскал за него столько лет...а знаешь, почему? Вот из-за таких, как ты, кому разбираться недосуг было.
-Было бы в чем, — фыркнул Грей. — Что тебя тревожит-то, говори уж толком.
-То, что случилось в Лондоне, мы считаем победой над Каем, — сухо произнес Асколь. — И думается мне, что торопимся.
-Продолжай.
-Давай посмотрим, что мы уже знаем. Виделся я после Лондона со стариком Герхардом, так он мне много веселого рассказал. В том числе и про эксперимент, участник которого мне то письмецо оставил. Подробностями тебя мучить не буду, скажу лишь, что Кай там кругом виноват — и все карты, что против него выложили, побил без хлопот. Катастрофу, что он учинил, с грехом пополам локализовали, да только один его враг в процессе на тот свет отправился, а другой из страны бежать пришлось. Понимаешь, о чем я?
-Любой исход в его пользу — так, что ли?
-Верно, — кивнул палач. — Не справятся с прорывом — отлично, справятся — так им все равно конец. Теперь дальше пойдем. Наш визит на "Огниво" не забыл еще?
-Забудешь бардак такой...
-Не тронет никто станцию — прекрасно, "Хлор" этот безумный в дело пойдет. А мы тронули, ох как тронули. И что в итоге? Русские такой концерт в ответ дали, что Башня хорошо если лет через двадцать слух вернет. А мы для того концерта, для той бойни — дали повод. Лучший из возможных.
-Погоди. Откуда ему было знать, что мы именно на эту станцию...
-Она такая одна, насколько мне известно. Самое надежное место, как считалось. Где же еще что-то подобное творить? Так или иначе, мы снова Каю на руку сыграли — не будь того погрома, неизвестно, сколько бы еще русские тянули. И сколько мы.
-И вот мы добрались до Лондона.
-Верно, Лондон. Он собирался перебить верхушку Башни, собрать с них некие ключи и выпустить своего патрона. Эта затея провалилась с треском, но у Кая, конечно же, был запасной план. Установки в Ширнессе. А по пути к этому самому плану он хватает нашу Неус.
-Совпадение.
-Вряд ли, — протянул Кат. — Не знай он, на что она способна — в живых бы Неус уже не числилось. То есть как минимум он должен был знать, что она существует...как минимум, я подчеркиваю. Но мог знать и то, что она в городе.
-Что-то сомневаюсь.
-Дело твое, но это мало что меняет. Для одной и той же цели он мог использовать ее или те установки. А когда стало ясно, что в Ширнессе русских уже сделали, оказалось, что для запуска не очень-то они ему и нужны. И если бы не успели...либо Неус, либо сигнал в Ширнесс. Варианты еще оставались.
-Кончились его варианты, — оскалился Грей. — Темза все смыла.
-Ты так ничего и не понял? — чувствуя нарождающуюся головную боль, устало поинтересовался Асколь. — До сих пор каждая партия строилась так, что он выигрывал при любом раскладе. В Лондоне...
-В Лондоне мы победили!
-Что тоже должно каким-то образом сыграть ему на руку. Но пока я еще не знаю, как именно...
-Да никак, Филин, никак! — рявкнул явно уже раздраженный направлением беседы Факел. — Все, чего он добился — на его чертов Клуб теперь прет такая сила, какой века не собирали! Какой в этом смысл?
-Есть у меня пара догадок, но они пока...
-К дьяволу твои догадки, и я скажу, почему, — прорычал Грей. — Все они на одном строятся — что он знает больше нашего, и...
-Тут-то все и дело. Ты хотел знать, почему у меня уже который день голова трещит? — столь же раздраженно произнес Асколь. — Так слушай. Вот у тебя, допустим, есть план. А кто-нибудь — допустим, наш Кай — о нем знает, а раз знает — может его похерить. Но откуда ты знаешь, что он знает? Ведь он может вести себя так, словно не знает ну ни черта... — палач перевел дух. — И знаешь, как ты начинаешь тогда думать? "Если он знает, что я знаю, что он знает, он сделает что-то другое. Но что если он знает больше, чем я думаю? Что если он делает вид, что знает только что я знаю, что он знает, когда на самом деле он знает, что я знаю, что он знает, что я знаю, что он знает!". Типичная ловушка для параноика — так, кажется, когда-то еще мой отец говорил...и знаешь, куда она заводит в итоге? Правильно — ты пытаешься понять, о чем только что думал. И как ты самому себе в итоге отвечаешь? Правильно. "Я не знаю".
-Филин, вот ты вроде бы умный человек, а иногда — ну пень пнем. Знаешь, иногда наступает время, когда рассуждать только во вред. Когда нужно просто заткнуть пасть и делать то, что тебе приказали.
-Золотые слова, мой друг. Жаль только, что кое-кто в свое время к ним так и не прислушался...
Этот новый, чужой голос заставил палача чуть вздрогнуть — во многом потому, что чужим, говоря откровенно, не был вовсе. Просто-напросто слышал его последний раз он уже столь давно...
Как и видел это светлое, с холодной улыбкой, лицо — такое родное и в то же время такое далекое.
-Альтеро, — рывком поднимаясь с кресла, выдохнул Кат.
-Давно не виделись, брат.
Ренье она нашла в королевском морском музее — одинокая фигурка среди безлюдного, погруженного во мрак и холод коридора: первый отчасти разбавляли пятна чахлого искусственного света, в которых купались многочисленные экспонаты, за второй стоило благодарить тех, кто оставил нараспашку высокие, в свежевыкрашенных рамах, окна. Завернувшись по горло в поношенный темно-зеленый плащ, извлеченный, казалось, из самой пыльной в мире кладовой, с правой рукой на перевязи, укутанной вдобавок в мягкую ткань, Стекольщик замер у внушительных размеров модели парусного линейного корабля. Недвижимый, будто соляной столб, с чуть прикрытыми — как и почти всегда — глазами, он, как могло подуматься случайному прохожему, был полон решимости застыть здесь навечно, внеся некоторое разнообразие в местную коллекцию.
И тем не менее, на ее шаги эта фальшивая статуя обернулась с быстротой, заслуживающей похвалы.
-Я знал, что ты придешь, Сильвестра.
Она все никак не могла привыкнуть к этому голосу — тихому, чуть усталому, часто и вовсе сходящему на шепот. В голосе Ренье обитало нечто неясной до конца природы — то ли лень и сонливость, то ли едва заметное усилие, с которым он проговаривал слова. На этом бледном, в чем-то даже хрупком с виду лице никак не выходило представить следы беспокойства или злобы — но и улыбаться оно тоже, кажется, давно разучилось. Веки Стекольщика чуть приподнялись, открывая, пусть и не до самого конца, светло-серые лужицы глаз: всматриваясь в них, Сильвестра часто думала, что этот человек сам запросто притягивал бы чужие взгляды без счета — будь иным место, будь иной его сама его служба. Впрочем, даже так...еще года три или четыре назад...
-Трудновато было тебя отыскать, — вовремя одернув себя, проговорила она. — Хлыст сказал, что будешь в музее, вот только с какого начинать, был без малейшего понятия.
-Но ты справилась.
-Да уж... — Сильвестра вздохнула. — Просто вспомнила все, что о тебе знаю, ну и...
-И что же, если не секрет, помогло тебе отыскать верный путь?
-Бывший охотник за реликвиями на службе Ассамблеи, как мне подумалось, должен быть по самое горлышко сыт всякими древностями. Особенно, когда... — споткнувшись на следующем слове, она успела пожалеть, что вообще дала начало последней фразе.
-Особенно если вспомнить, куда его в итоге завела такая работа.
Ренье снова удостоил ее полноценного взгляда — когда это случалось, могло показаться, что на месте собеседника он видел нечто прозрачное, своего рода преграду изо льда или стекла на пути к чему-то стократ более важному, доступному ему одному...
-Национальный музей сразу из головы выкинула — уж слишком большой античный раздел. Следом и глиптотеку — все то же плюс чертов Египет. Таким вот образом...
-...ты вымарывала один пункт за другим, пока не остался самый безобидный, — лицо Гардестона чуть дернулось, но так и не сумело вспомнить концепцию улыбки. — Уж с корабельным делом мне действительно никогда не приходилось сталкиваться.
-Уже видел что-нибудь интересное?
-Пару гостей из Могилы, — покачал головой Гардестон. — Совсем недавно ушли.
-Раз уж их компания тебя не смущала, по поводу моей возражений точно не будет, правда? — Сильвестра невесело усмехнулась. — Даром что ты сам сказал...
-Нам действительно стоит поговорить. Чем раньше, тем лучше.
-Прелестно. Ну что, поглядим на кораблики?
Сквозь непрочные стены с местами отслоившимися обоями пробился на мгновение неровный и нервный бой часов — если она ничего не напутала, то именно сейчас где-то в Копенгагенском университете должен был вовсю идти общий совет сил вторжения. Поневоле представляя всю ту суматоху, с которой обычно бывают сопряжены подобные мероприятия, Сильвестра не могла не признать своей искренней радости: по крайней мере, хоть за этим сборищем ей нет нужды наблюдать, час за часом вслушиваясь в чьи-то крики. Пустой и холодный музей, где она отыскала Ренье, и правда выглядел отличным местом для того, кто желал укрыться, пусть бы и на время, от лишних ушей и голосов — и если только флотоводцы былых времен, строго смотревшие им вслед со своих пыльных, местами давно выцветших полотен, не притворялись отчаянно неживыми, здесь и сейчас можно было не опасаться ни за один свой секрет.
-Ты так ничего и не рассказала Кату, — тихий голос Ренье с успехом заглушали его собственные шаги. — Я хочу знать, почему.
-Ты ведь тоже смолчал, не так ли? — скользнув взглядом по какому-то безбожно устаревшему навигационному прибору, доживавшему уже который век за пыльным стеклом, бросила Сильвестра.
-От моих слов он попросту отмахнется, — вздохнул Стекольщик. — Он...все они...слишком мне доверяют.
-Как ты считаешь — более чем незаслуженно.
-Ты сама все видела, разве не так? — остановившись у огромной, невесть как пронесенной сквозь узенькие двери, шлюпки, проговорил Ренье. — Все были мертвы, один я уцелел. Один я сумел каким-то образом дать отпор Прародителю, сказал или сделал нечто, что заставило его отступить, что заставило его воздержаться от битвы. Тогда, в самом конце...эта тварь смотрела на меня так, словно я был стократ хуже всего, что ей только доводилось встречать...и быть может, она была права.
-Ты не первый год на этой работе. Будь ты действительно опасен, давно бы уже...
-Возможно, просто время еще не пришло, — чуть громче, чем обычно, проговорил Ренье. — Ты должна была все рассказать Кату. Почему...
-Почему я сохранила твою тайну? — усиленно делая вид, что изучает чью-то вздернутую на вешалку форму, пробормотала Сильвестра. — Быть может, потому что это и тайной-то не назовешь? Ты ни черта не помнишь, зато наговаривать на себя, как мне нашептали, тот еще охотник. Так зачем мне для тебя лишние беды плодить? — за порогом нового зала она сбавила шаг, а потом и вовсе замерла у окна. — Но это, конечно, не все.
