-Виноват, — в очередной раз донеслось из-под маски — развернувшись еще резче, чем прежде, штурмовик "Атропы" зашагал, все ускоряя шаг, в противоположную сторону.
-Я не удивлен, Воронцов, что операция на Британских островах окончилась провалом, — уже чуть спокойнее произнес Снеговой, следуя за магом и шаркающим по белоснежной плитке бойцом. — А почему, спрашиваете, я не удивлен? Потому что рыба гниет с головы, а именно такая голова, насквозь прогнившая, той операцией заправляла. Щепкин уже второй раз подряд наглядно демонстрирует, что начисто утратил былую хватку — нет, третий, если к погрому на "Огниве" приплюсовать еще всю эту историю с Базилевской...хотите знать, почему я сейчас так зол? Хотите? Так я вам скажу, я слов не пожалею. Я так зол, Воронцов, исключительно потому, что все, над чем мы трудились последние лет пятнадцать, если не больше, пошло псу под хвост! Вы хоть знаете, каковы потери среди моего отдела?
-При всем уважении, обе Площадки понесли значительные потери в ходе инцидента на станции...
-Чепуха, — Снеговой скрипнул зубами. — Щепкинские болваны заменимы, так же, как, например, гомункулы. Черт, да их снаряжение имеет большую ценность, чем их безмозглые головы! На "Огниве", напомню вам, работала вся научная элита Первой Площадки, и гибель даже одного из моих сотрудников — удар невосполнимый, удар, отбрасывающий нас на годы и годы назад, а потеряли мы там куда больше, чем одного человека! И вы осмеливаетесь утверждать, что наши потери сколько-нибудь равноценны?
Следующие несколько минут молчание нарушали лишь гулкие звуки шагов. Наконец, троица остановилась у массивных дверей лифтовой кабины — выйдя вперед, Воронцов вытянул из внутреннего кармана небольшую карточку, и, сопровождаемый тяжелым взглядом Снегового, погрузил ту в прорезь, расположенную аккурат над пультом открытия дверей.
-Для начала мы осмотрим систему питания Клети, — протянул Снеговой. — Я должен быть абсолютно уверен, что все работает, как полагается, прежде чем мы посетим камеру содержания Объекта Ноль. Уж тут, я надеюсь, ваши работнички не допускали никаких послаблений? — прищурился он.
-Ни единого, — сухо ответил маг. — Клеть работает в штатном режиме, с Сифоном за весь последний год проблем также не было зарегистрировано...признаться, мне всегда было интересно — как именно к Двадцать Второму пришла идея...
-Небось, искал надежное место, чтобы прятать срамные лубочные картинки.
Карта, до того утопленная магом в щели, выскочила наружу с характерным щелчком. Набрав на панели довольно длинную числовую комбинацию, Воронцов сунул карточку в карман, после чего одарил топтавшего чуть поодаль солдата хмурым взглядом.
-Маску-то можете и снять, — пробормотал он. — Там, внизу...
-Даже и не думайте, — вновь встрял Снеговой. — Пока я здесь, уж потрудитесь хоть раз исполнить все, как положено, — он в который раз посмотрел на часы. — Ну долго там еще, нет?
Ответом послужили медленно раздавшиеся в стороны двери лифта. Дождавшись, пока Посерединок и маг нырнут внутрь, Снеговой сам шагнул в кабину — и, набрав на внутренней панели уже несколько иную комбинацию, вдавил напоследок кнопку, сплошь окрашенную черным.
Лифт неспешно тронулся. Воронцов, прислонившись к стене, переводил сонный взгляд с члена Директората на бойца, который, кажется, откровенно нервничал, оказавшись в подобной компании — да еще и столь внезапно. Нет, тут явно было нечто большее, чем нервы — штурмовик Второй Площадки еле держался на ногах и дышал столь прерывисто, словно только что преодолел бегом пару километров. Будь время и место иными, этого уже вполне хватило бы, чтобы возбудить определенные подозрения — но тут, по соседству с Клетью, в здании, что пеленали в свои чары лучшие специалисты, которых могла предоставить "Аврора"...нет, здесь подобное состояние вызывало, как правило, совсем иные вопросы.
-Давно перевели? — поинтересовался Воронцов.
-На той неделе, — донесся неразборчивый хрип из-под маски. — Тут...всегда так?
-Скоро будет и похуже, — хмыкнул маг, покосившись на Снегового. — Когда внешний купол на полную включат, будет чудом, если ни у кого мозги наружу не попросятся...
Снеговой что-то пробормотал, едва шевеля губами. В который раз приглядевшись к нему, маг подумал, что гость из Директората никогда еще не выглядел столь скверно — случившееся на "Огниве" словно бы прибавило ему, и без того давно уже распрощавшемуся с молодостью, лишний десяток лет. Да и распаляться подобным образом раньше он себе не позволял — бывало, конечно, что прикрикнет раз или два на какого-нибудь нерадивого работника, но чтобы так настойчиво лезть в бутылку, как этой ночью...
-Могу я спросить? — негромко поинтересовался маг. — Что все-таки стряслось?
Снеговой тряхнул головой, откинул лезущие в глаза седые волосы. Впился в Воронцова злым, затравленным взглядом.
-Они зарезали "Хлор", — выдохнул посланник Директората. — Едва только был дан старт внутреннему расследованию касательно Кая и его...сомнительных мероприятий...короче говоря, решение приняли почти единогласно. Проверки, которых они требуют, займут в лучшем случае год — в теперешнем-то бардаке...дьявол, хорошо, если у нас вообще будет этот год после провала в Лондоне. Вы ведь понимаете — ответный удар неизбежен...
-Вы думаете, что...
-Я думаю, Воронцов, что Директорат позабыл, ради чего когда-то был собран, — прорычал Снеговой. — И не желает поддерживать тех, кто все еще действует во имя изначальных интересов всей организации. Лет тридцать, даже двадцать назад, они бы все силы бросили на возрождение моего проекта — а ныне они берут и забивают в крышку его гроба последний гвоздь!
-Я понимаю ваше расстройство, но...
-Вы ни черта не понимаете, Воронцов. Мы были близки к окончательному решению вопроса гибридных особей, причем могли решить его за одно поколение, решить почти бескровно, я замечу. А что теперь? После потери "Огнива" на восстановление основных мощностей проекта и без того уйдет прорва времени, а с этими проверками, которыми они спутали меня по рукам и ногам...
-При всем уважении, нам сейчас далеко не о полукровках стоит думать.
По изменившемуся лицу Снегового маг понял, что эти слова определенно были лишними. Будь на месте его собеседника кто-то, владеющий Цепями, самое время было бы готовиться к защите — впрочем, на какое-то мгновение ему показалось, что доктор и так набросится на него с кулаками.
Тем больше оказывается удивление мага, когда случается прямо противоположное. Побелевшее от гнева лицо Снегового вдруг расслабляется, налитые чистой злобой глаза потухают, вздернутые плечи ползут вниз. Вздох, еще один. Костлявые пальцы впиваются в ладони ногтями.
-Они Сверчкову убили. Там, на станции, — наконец, протискивает он несколько слов сквозь плотно сжатые зубы. — Я с первой группой прибыл, еще когда огонь толком не потушили, я...я все видел. В записи. До последнего на пультах оставалась, чтобы все выйти успели. Там вода уже выше пояса была, но не вода ее... — Снеговой сжал кулаки еще сильнее. — Вы знаете, сколько я в нее вложил. Вы знаете, скольких она стоила. А эта падаль просто...просто так, понимаете? Даже не для того, чтобы сбежать — она ведь ни на чьем пути не стояла. Просто так, Воронцов. Потому что им это нравится. Потому что это у них в крови.
-Я...
-Вы не понимаете — или просто не хотите понимать, — ледяным тоном продолжал Снеговой. — Каждый из этих выродков — ходячая бомба, и нельзя предсказать, когда она сработать решит. Я пытался, вы знаете. Я полжизни на это положил, ответ искал, но нет ответа, кроме того, что вы и сами знаете. Прост этот ответ — либо они, либо мы. Они на нас похожи. Они живут рядом с нами. Учатся, едят, спят, ходят на работу...а потом у одного из них в голове кое-что щелкает и мы выносим трупы. Или получаем что похуже — ведь не все они после регресса начинают именно убивать... — очередной тяжелый вдох. — Лучше бы убивали. Я видел достаточно, уж поверьте. Они извращены как вид. И как вид, они не имеют права на будущее.
Жуткий кашель прервал речь Снегового — то вновь дал о себе знать Посерединок.
-И уж поверьте мне, Воронцов, задержка эта ничего не значит, — уже более спокойным, более крепким голосом произнес посланник Директората. — Я не отступлюсь, вы знаете. Их не должно существовать. И вскоре так и будет...
Штурмовик "Атропы" вновь закашлялся — в этот раз, впрочем, справившись с собой куда быстрее, чем прежде. Следующим звуком стал таковой открытия дверей — первым наружу выбрался маг, следом за ним и остальные.
Здесь, внизу, было еще холоднее — маг, успевший порядком подзабыть уже об условиях, которые царят на минус втором уровне, целиком отданном под систему питания Клети, всерьез пожалел, что не захватил с собой теплой одежды. Снеговой, поежившись, сдернул с ближайшей стены трубку и дал короткий звонок на пост охраны — в скором времени троица уже преодолела несколько комплектов огромных дверей, запечатанных, помимо прочего, и несколькими весьма неприятными заклятьями, постепенно спускаясь все ниже и ниже....
...покуда не остановились пред очередной дверью — здесь от Воронцова вновь потребовалась недавняя карточка.
-Нам следует уже сейчас начать думать над проблемой замены элементов питания, — мрачно проговорил Снеговой, наблюдая за медленно раскрывающимися дверьми. — Никто не знает, когда очередной выйдет из строя, а подборка их без услуг первого секретаря попросту невозможна...
-Придумаем что-нибудь, — несколько нервно ответил маг. — Пока что все они еще функционируют.
За порогом начинались узкие, снабженные прочной оградой, подвесные мостки. Зал, раскинувшийся внизу, был воистину огромен — и Воронцов, заходя сюда, каждый раз чувствовал, как у него перехватывает дух. Снеговой, прошедший следом, не выказал даже тени удивления — лишь окинул то, что находилось внизу, усталым взглядом, и направился к ближайшей лестнице.
Последним в зал заглянул Посерединок. Носивший защитный костюм штурмовика Второй Площадки сделал несколько нетвердых шагов вперед и остановился у ограды, изо всех сил вцепившись в нее руками в тяжелых перчатках. Сипло выдохнул сквозь маску, чувствуя, что просто не в силах отвести взгляд — но столь же тяжело было и продолжать всматриваться в...
Ни Воронцов, ни Снеговой не могли того видеть, но скрытые за маской глаза наливались ядовитой краснотой. Волосы же, прилипшие к мокрому от пота лицу — черты его стремительно заострялись — потихоньку белели, начиная с самых кончиков.
Финляндская Республика.
Тусклый, весь какой-то болезненный свет — все, чем мог похвастаться этот казавшийся отчего-то короче обычного, день — уже начинал постепенно меркнуть, будучи более не в силах удерживать свои позиции. Лес, будто бы нахмурившись, глядел им в спины, узенькая речушка, что так долго закладывала новые и новые повороты, едва слышно журчала что-то на прощание — голосок ее тонул в треске сучьев, бесконечной перекличке птичьего воинства и вое злого, холодного ветра, что все не думал униматься. Позади осталась глухая чаща, не слышавшая человеческих голосов уже почти полвека — и, наверное, вполне согласная с тем, чтобы так и оставалось. Позади остались погнутые ветром стволы древних часовых, кутавшихся в еще не до конца сброшенную листву и ощетиненных иголками. Лишенный самого крохотного, самого ничтожного из признаков так называемой цивилизации край, принявший шесть дней назад в гости троих чужаков, не был особо радушным хозяином — глушь эта свирепо дышала чем-то диким, почти что первобытным, ополчаясь на любое непривычное для ее недр движение, на любой звук, порожденный пришедшими извне — к тому же, пришедшими без приглашения. Сердце любого человека, каким-то чудом добравшегося бы сюда, преодолев все выставленные лесом преграды, обречено было закоченеть от страха, сама кровь в жилах его замедлила бы свой бег, когда чаща бы вновь подала голос.
Троица гостей, впрочем, к человеческой породе отродясь не принадлежала — а группа конструктов, что хранила их покой в холоде дней и непроглядной тьме ночи, вовсе не была знакома со страхом. Чужаки, продвигавшиеся с каждым днем все глубже и глубже, ведомые чудовищным, вряд ли возможным для человека упорством, редко делали остановки — и еще реже говорили, когда в том не было особой нужды. Их не заставлял вздрагивать по ночам чей-то вой — то безнадежно далекий, то звучащий, казалось, на расстоянии нескольких шагов, их не приводили в уныние бесплодные, стылые поля, казавшиеся бескрайними — и никто из них не позволял себе жаловаться, когда по спинам вновь начинала работать плеть взбесившегося дождя...
Их молчание, их холодная сосредоточенность, сделавшая бы честь тем машинам, что несли их вещи, что по ночам служили им вместо отопительных приборов и часовых, проистекало вовсе не из отсутствия страха — каждый из гостей просто-напросто знал, чего стоило бояться на самом деле. Каждый из них — что оба закутанных с головой мужчин, что избирающая направление женщина — до боли четко чувствовал момент пересечения незримой черты, каждый из них хорошо знал, что с той самой секунды, когда они, уже почти неделю назад, вошли в этот лес, граница чужих владений была нарушена — а в их мире подобное расценивалось весьма однозначно.
Бояться и правда уже не было особого смысла. За эти шесть утомительно долгих дней они уже достаточно глубоко просунули свои головы аккурат в раскрытую пасть. Если и существовала причина, по которой хозяин этих лесов еще никак не проявил себя, то ей определенно была их предельная, выматывающая куда больше самого путешествия, осторожность: в словах, поступках...и, конечно, в полном отсутствии чар. Единственный способ продемонстрировать хозяину свои намерения был не очень-то далек от того, чтобы самому связать себе руки, но только так они могли надеяться, что дойдут хотя бы до порога — даже оружие кукол, которых один из гостей приобрел еще в Могиле, оставалось собранным под замок в крепком железном ящике.
До заката оставалось уже несколько часов, но и до цели было подать рукой — река, как и было обещано, вывела незваных гостей к озеру, чьи кристально чистые воды были будто бы скованы холодным, противоестественным спокойствием. Самые жестокие порывы ветра порождали на зеркальной глади лишь слабейшую рябь, трава, в достатке встречавшаяся у берегов, едва колыхалась — не от трепавших ее порывов, но, казалось, прислушиваясь к малейшему шепоту, что позволяли себе чужаки.
-Это здесь? — один из гостей — немолодой уже мужчина с грязно-рыжими волосами — вырвался чуть вперед. — Госпожа Базилевская?
-Да, — вторая гостья тихо кивнула. — Не спешите так, Эмиль. Нужно...
-А это у нас что такое?
Августина повернула голову в ту сторону, куда указывал третий гость — ветви неприлично высокого дерева, старого и казавшегося напрочь уже иссохшим, были украшены несколькими звериными черепами: все, как один, смотрели на восток.
-Отметка границы? Предупреждение? — задумчиво произнес маг — светловолосый, среднего роста, закутанный в шарф так, что на виду оставались только глаза с рассеченной левой бровью.
