-Но вы справились? — вырвалось у Алеева.
-Мы с тобой сейчас сидим здесь, за картами или бегаем с палками и камнями? — раскрыв глаза, выразительно взглянул на лейтенанта глава "Атропы". — Конечно же, мы справились. Работали мы с Каем. Времени на подготовку ухнуло изрядно, но в конце концов портфель с планом операции был отправлен Директорату. Они сей портфель утвердили. Главный храм был защищен по последнему...нет, так совсем неправильно, ибо магия была там отнюдь не современной. Ты ведь уже имел возможность узнать, что она чахнет с каждым годом. Так вот, там ничего такого не было — все работало как часы, все работало, как встарь. С такой же силой. Не настоящие чудеса, конечно, но для нас все равно было слишком, даже для "стрел". Проламывать возведенную вокруг их логова защиту, их же и укрывавшую от посторонних глаз все эти века, нам было попросту нечем. Но бить в лоб мы и не собирались. "Аврора" с их программами биологического оружия сыграла первую скрипку. У нас было несколько этих чертовых лис — те языки, что вывели нас на главный храм. В них зарядили все, что только смогли достать. Холера, сибирская язва, туляремия, Рифт-Валли, натуральная оспа, возвратный тиф, маргбургский вирус, Эбола, легочная чума...алхимики почти надорвались, но смогли сделать так, чтобы наши гостинцы дожили до дома и, что самое главное — чтобы они начали болеть не раньше, чем их заберут. Дальше оставалось только ждать. Главный храм продержался почти месяц. Храбрые лисята. Но изоляция, как видишь, до добра не доводит...сложно творить магию Эпохи Богов, когда у тебя температура за сорок, изо всех отверстий сочится кровь, а глаза не открыть из-за заросшей оспинами морды. К тому моменту, когда Замкнутые Поля стало некому поддерживать, наша группа уже была в стране. На зачистку следов ушла еще пара суток.
-И это все...это все организовали вы?
-Частично, — пожал плечами полковник. — Теперь, я думаю, ты имеешь куда лучшее представление о том, с чем нам приходится сталкиваться во время нашей работы. Еще когда ты только прибыл, я сказал тебе истинную правду. Мы — последняя черта, за которой нет уже ничего. Мы сохраняли этот мир от гибели столько раз, сколько тебе и не снилось, и единственная награда, которую мы получали — слабый шанс протянуть еще немного, еще одна небольшая отсрочка. Но пассивная оборона загонит нас в могилу, именно поэтому совсем скоро мы нанесем ответный удар, в который вложим все, что у нас осталось. Все, что смогли собрать за эти годы. Время магов и чудовищ закончится. Мы начнем новую эру, эру человека. И тебе выпала честь оказаться на переднем крае, вместе с "Черными стрелами".
-Подождите, но ведь есть еще два других кандидата! Вы думаете, я...
-Конечно же, ты справишься. Просто потому, что никто из этих двух не переживет общения с моей группой.
-Что? — Алеев едва не вскочил с места.
-Воробьев слишком жесток, — медленно произнес полковник. — Привык добиваться своего любой ценой, и в этом он хорош, но в случае со "стрелами" перегнуть палку означает умереть. И он, скорее всего, умрет, потому как во время последнего нашего экзамена никакой защиты вам не предоставляется. Бессонов, напротив, несколько нерешителен, пусть и старается это скрывать. А если они почуют слабину, то живым не выпустят.
-Погодите, значит и я...
-Конечно. Ты точно так же, как и они, имеешь шансы не понравиться "стрелам". А единственная ошибка с ними может стать фатальной, и не легко, а очень легко.
Если месяцы проведенные на Площадке Два чему-то и успели его научить, так это выдерживать любой удар, любую неприятную новость. Даже такую. Пусть внутри у него все и похолодело, но черта с два он позволит полковнику любоваться лицом удивленного и испуганного идиота, каковым выражением он награждал тут всех в первое время.
-Равные условия, значит, — медленно произнес Алеев, выдержав взгляд главы "Атропы". — Что ж, сейчас в любом случае отказываться уже поздно...
-Более чем.
-Могу я задать вам еще один вопрос?
-Конечно.
-Вы так и не ответили тогда...кто же такой Кай?
Глава Площадки Два снова прикрыл глаза. Помолчав несколько минут, он, наконец, соизволил вспомнить про собеседника и заговорить.
-Знаешь ли ты, что представляет собой Директорат?
-Никак нет, я не...
-Конечно же, не знаешь. Сказать тебе? Ты можешь встретить одного из них на улице и спокойно пройти мимо, даже не зная, что он входит в узкий круг, который держит всю эту страну и тянет руки уже и за ее пределы. Что же такое Директорат? Может быть, это несколько очень старых людей, которые заложили фундамент нашей победы, отдали этому свои жизни без остатка? Может, это единственные, у кого есть шанс переиграть руководство Ассоциации? Может это те, кто отправляет тысячи людей на верную гибель, лишь бы только оттянуть смертный час человечества еще ненадолго? Может, это те, кто санкционирует масштабные кампании по поиску и изъятию из общества детей-психиков и бросает их к безумным вивисекторам из "Авроры"? А может, это просто старая кофейня в центре Ленинграда, где встречаются по выходным несколько на первый взгляд ничем не связанных друг с другом людей? Как знать, как знать... — полковник вновь замолчал на какое-то время. — Они тянут за ниточки, а мы должны плясать, чтобы их не обрезали. Они всесильны в глазах обычного человека. Но знаешь что? Директорат тоже боится Кая.
-Я не могу предположить, кем он должен быть в таком случае, — осторожно сказал Алеев. — Он маг?
-Может маг, может человек, а может, нечто большее. Его никто не видел, кроме двух-трех человек из Директората. Даже я общался с ним исключительно по телефону. Директорат привел его к вершинам, потому что нашел в нем нечто, что их восхитило...и что их напугало до дрожи. Говорят, он единственный шанс человеческой части Директората сладить с магической, если ситуация станет для нее неблагоприятной. Говорят, он может заглянуть к тебе в душу и вырвать ее начисто. Ходят слухи, что его нельзя убить. Кто-то рассказывал, что он вырос в блокадном Ленинграде, потерял там всех, кого знал, и что решил посвятить свою жизнь борьбе с куда большими чудовищами, чем Гитлер. Много чего о нем слышно...
-И что же правда?
-Может все, а может — ничего вообще. Когда придет время, мы это узнаем. А сейчас время настало для иной вещи.
-"Стрелы"? — Алеев постарался, чтобы его голос звучал ровно.
-"Стрелы", — кивнул полковник, поднимаясь с кресла. — Пришла пора...открыть тебе глаза окончательно.
Комната была освещена невыносимо ярко — этот свет слепил глаза, заставляя морщиться и прикрывать их рукой. Когда же Алеев — полковник пропустил его вперед себя — смог, наконец, проморгаться, то взгляду его предстало весьма больших размеров помещение, чистое и опрятное. Две тумбочки, небольшой платяной шкаф, стопка пыльных книг в углу, кровать...
Кресло. Огромное кресло, словно выплывшее из одного из тех новомодных зарубежных фантастических фильмов — целая груда разнообразнейшей аппаратуры и почти что погребенное в ней бледное, словно призрак, существо.
-Здравствуй, Сетка, — произнес полковник. — Как у нас дела сегодня?
-Все...все в порядке, — владелица кресла повернулась на звук, уставившись невидящими глазами прямо на Алеева.
-Добрый день, — спохватился тот, и, уже сказав эти слова, встрепенулся вновь, сообразив, что поприветствовал эту несчастную, наверное, слишком по-взрослому. — Я...
Лейтенант Григорий Владимирович Алеев. Кандидат в контролеры нашей группы. Вы сильно напуганы и возбуждены, вы не вполне понимаете, как себя вести сейчас. Вы ожидали увидеть кого-то другого на моем месте. Вы удивлены. Вы не понимаете, как со мной разговаривать, но вам не обязательно что-то придумывать. Говорите, как говорите обычно.
Каждое слово вонзалось в его разум, словно острый гвоздь, каждое было больнее и удивительнее предыдущего. Отшатнувшись, он схватился за стенку и повернулся к полковнику.
-Что...как она... — только и получилось выдохнуть у Алеева.
-Ловчая Сеть, — протянул глава "Атропы", явно наслаждаясь эффектом. — Чтение мыслей, телепатическое обнаружение цели и ее отслеживание, контроль сознания и прочие манипуляции с ним — все это в ее компетенции. Это Третья "стрела". Я оставлю вас ненадолго, чтобы вы могли познакомиться, — не дав Алееву опомниться, полковник резко развернулся и покинул комнату, хлопнув дверью.
Простите, пожалуйста. Я не должна была так делать, когда вы были не готовы и не предупреждены. В первый раз это очень сильно давит...
Кое-как выпрямившись, Алеев снова взглянул на "стрелу". Эта бледная, насквозь больная девчонка, опутанная проводами и трубками, сидящая в своем огромном кресле, мирно сложив руки на коленях и прикрыв глаза, выглядела не опаснее слепого котенка. Однако, как она...
Полковник сказал вам правду.
-П-погоди! — Алеев предупреждающе поднял руку, сделав пару шагов к креслу. — Как ты это делаешь? Тут какой-то фокус, да? Что-то вроде чревовещания или другого перенаправления звука?
Конечно же, фокус. Ты ведь даже рта не открываешь...
Мне тяжело общаться обычным способом. Тело быстро устает, простите. Если вам будет так удобнее, просто скажите.
Опять! Да какого же...
-Значит, ты и правда можешь залезть человеку в голову? — осторожно спросил Алеев, сделав еще один шажок — ему надо было срочно сесть, чтобы не потерять равновесие — перед глазами все плыло, словно он пил в течение нескольких часов.
-Очень грубо говоря, да, — в этот раз Сетка вновь воспользовалась голосом — таким же слабым, как и она сама.
И здесь нет никаких трюков.
-Можно я...
Конечно, садитесь, пожалуйста. Если вас смущает мой внешний вид, я могу надеть шлем.
-Не надо, все хорошо, — вздохнул Алеев, сев на край кровати. — Прости, если что не так, я...я и правда...
Ожидали кого-то другого.
-Да. Я думал...
Что "Черные стрелы" будут хотя бы чуточку взрослее.
Алеев начал чувствовать растущее раздражение — он толком не успевал даже сформировать свою мысль, а ее уже заканчивала эта девочка-приведение, бросая прямо в него.
-Все не так, да, — кивнул лейтенант. — Может, попробуем сначала? Как тебя зовут?
Это есть в документах, которые вам дал полковник. Вы положили их в левый карман, а думаете, что оставили в кабинете.
Ничего не сказав — у него сейчас не осталось даже сил удивляться — Алеев медленно вытащил из левого кармана пару листков — выдержки из личного дела. Пробежался по ним взглядом.
Щепкина Ольга...странно, отчества нет...
Что-то было не так. Что-то, что он забыл и никак не мог вспомнить, и, удивительно — сидевшая рядом Сетка, как называл ее полковник, в этот раз никак не комментировала его размышления, которые, наверное, могла читать как открытую книгу.
Это достаточно утомительно. В основном я ловлю то, что на поверхности, забираться глубоко просто так может быть опасно для нас обоих.
-Стоило подумать... — убрав бумаги в карман, Алеев вновь посмотрел на Сетку. — И все же, я не могу поверить, что ты это делаешь. Имя мое ты могла узнать из документов, равно как и все остальное. Я действительно оказался несколько растерян, придя сюда, вот ты и предугадываешь, что я хочу сказать или сделать. Но никак не читаешь мои мысли. Разве что...каким-то образом передаешь свои.
Дело не в том, что вы не верите. Вы не хотите верить. Вы не хотели верить еще с самого начала, когда только прибыли сюда. Рассудок цепляется за привычные вещи, в этом нет ничего странного.
Сетка раскрыла свои изуродованные болезнью глаза, чуть прищурилась.
Вы хотите, чтобы я доказала вам наличие у меня способностей, о которых говорил полковник. Вам интересно и вместе с тем вы боитесь.
-Я не...
Боитесь. И то, что я могу вам показать, вам не понравится. Я бы не хотела этого делать.
-Слушай, девочка, — раздраженно произнес Алеев. — Уж кому-кому, а не тебе меня пугать. Я тут такое видел, что...
Хорошо. Ваше имя — Григорий Владимирович Алеев. Вы родились в Омске. Вы не знаете своего отца, а ваша мать настолько вас ненавидела, что вышвырнула вон при первой возможности. Иногда вы ее все равно вспоминаете, хотя и знаете, что были ей совсем не нужны. Вы мечтали стать врачом. Вы привыкли пить чай без сахара, максимум с одной ложкой. Единственные два человека, которых вы считали друзьями, о вас очень быстро забыли. Вы были с женщиной лишь один раз, о чем иногда переживаете. Вы боитесь, что вам придется убивать, но ваш самый большой страх - быть похороненным заживо. Это снится вам иногда в кошмарах, а все потому, что вы прочитали тот рассказ По, который почти уже забыли. Последние несколько лет вы просто плывете по течению, потому что не знаете, зачем вообще живете. Но вы боитесь, что в конечном счете так и потонете без пользы...
-Замолчи! — рявкнул Алеев, вскочив на ноги. — З...замолчи...
Перед глазами вновь все поплыло. Упав назад, он обхватил голову руками.
-Я верю. Хватит.
-Простите, — в этот раз Сетка вновь использовала голос. — Я очень сожалею, но вы сами приказали...
-Сам, да, — грустно улыбнулся Алеев. — Сам себе злобный дурак. Это ты меня прости.
-За что?
-За то, что тебе пришлось залезть в эту грязь. Я...я не должен спрашивать, но...
Как я еще не сошла с ума?
-Да, — в этот раз он просто "подумал" свой ответ — говорить сил уже не было, настолько велик был шок.
Я уже говорила. Только то, что на поверхности. Пока мне не дают приказа расширить Сеть или накинуть на цель.
-Понятно, — осторожно сказал Алеев. — Значит, теперь ты все обо мне знаешь, да?
Почти. Я стараюсь не запоминать. Это утомляет...
-Могу себе представить. То есть врать тебе смысла никакого нет...что ж, это полезно, наверное. Можно спросить...
Почему я еще не сбежала?
-Да.
Это невозможно. Спросите полковника.
-Хорошо... — от отпечатавшихся в его разуме слов Алеева передернуло — вместе с ними пришла волна чужой горькой боли, замешанной с отчаянием.
Ваш второй вопрос — смогу ли я с вами работать. Мой ответ — да.
-Вот так вот просто?
Для меня — да. Я видела все, что мне нужно было видеть. Кроме, к сожалению, вашего лица. Вы можете подойти чуть ближе?
Вновь поднявшись на ноги и сбросив остатки оцепенения, Алеев сделал несколько шагов к креслу, припав на одно колено — даже так он еле-еле сравнялся ростом с Сеткой. Та, в свою очередь, медленно открыла свои помутневшие глаза с почти что белыми зрачками.
Все двоится, но это чуть-чуть лучше, чем было. Спасибо. Теперь я вас запомню.
-И я тебя, — чуть расслабившись, пробормотал Алеев, отступая назад.
Ибо такое не забудешь.
