И, конечно же, этот чертов автобус и его единственный пассажир.
Бариев понятия не имел, кто вообще этот человек, но вот только оба лейтенанта, которые вели их группу, чуть ли не на цыпочках пред ним ходили, а он сам почти ни с кем более не разговаривал и даже из своего передвижного домика почти не выбирался. Человеку этому было совершенно плевать на все звания и порядки — когда он к кому-то обращался, то делал это исключительно по фамилии, с презрительными нотками. Человек был весьма хиленьким — такой, как Бариев однозначно мог переломить его пополам и не вспотеть — да и одет был весьма странно: дорогой заграничный костюм, руки в перчатках, на голове несуразный мягкий берет, под который упрятаны непослушные темные волосы, на плечи накинуто серое пальто с железными пуговицами...
Лицо у человека из автобуса было обычно скучающее, сонное, на солдат же он смотрел, проходя иногда мимо во время ночных стоянок, словно на комаров, благодаря чему уже заработал себе определенную репутацию — разбить этому непонятно что тут делающему нахальному щеголю морду хотел каждый второй. А каждый третий хотел забить этот дурацкий синюшный беретик ему в глотку.
Само собой, все думали, что сейчас, когда они получили приказ обыскать выглядевшую брошенной деревеньку, уж этот-то точно не вылезет наружу. Но нет, все было с точностью до наоборот — человек в берете, имя-отчество которого знали лишь командиры взводов, к которым он обращался (для остальных он был лишь "координатором"), выскочил из своего автобуса с неожиданной прытью, плюхнулся прямо в грязь своими тяжелыми сапогами. Откинул с лица волосы, взглянул на занятых делом бойцов. На церковь. Ухмыльнулся — шедший мимо Бариев нашел эту ухмылочку невероятно паскудной — и сорвал с пояса рацию.
Бариев нарочно сбавил ход, чтобы послушать, что же выдаст эта заносчивая "беретка".
-Тихий, Тихий, я Капкан, прием, — бодро — этот-то мерзавец отсыпался, пока они в карауле стояли! — произнес человек в берете. — Что? Хорошо. Передайте, что первое поселение обнаружено. Да, блокировали, проводим осмотр. Пока все чисто, очевидно, они бросили дома еще вчера, если не раньше. Да, осевой храм вижу четко. Как закончим, выставим охранение и начинаем минирование.
Если что Бариев и любил в своей работе, так это те короткие, но оттого еще более ценные моменты, когда можно было выдохнуть и заняться чем-то своим. Вот и сейчас...
Деревню два взвода перетряхнули от и до, только что половицы не выдирали и крыши с домов не пытались снести. В одном сходились все: люди тут совершенно точно были, причем давно и прочно — несмотря на весьма бедно выглядящие снаружи дома, судя по всему, хозяйство тут все же было достаточно крепким. А коллектив — отлично организованным: покинуто поселение было, по прикидкам, дня два-три назад, но то было не хаотичное бегство, причиной которого стало то, что кто-то доложил односельчанам о том, что к ним прется целая военная колонна, а четко спланированное и проведенное не менее четко отступление. Вынесено было все до последней спички: во всех обыскиваемых домах картина была одна и та же, и весьма печальная. В народе такие картины называют "хоть шаром покати". Ни еды, ни воды, ни какой-либо утвари, ни книг, ни оружия...в одной избенке была обнаружена старая икона, но ее, судя по всему, просто обронили во время ухода, в остальном же все дома были равны по степени своей опустошенности — до голых шершавых досок. Лейтенант Цветков, получив доклад, только подивился, да сказал, что если бы в начале войны да все так отходили, как эти селяне, то никакого бардака бы не было, лейтенант Лапин же времени на лишние размышления не терял и принялся расквартировывать бойцов по свежезахваченной недвижимости. Не прошло и пары часов, а деревеньку было уже не узнать: там пулемет развернули, там два шатра поставили и ящики с неким секретным грузом под них навалили, а вон тот домик, что в центре — там уже вовсю командный пункт сооружают. Дело шло быстро и без помех, и пребывавшие до того в крайне напряженном состоянии бойцы — шутка ли, столько времени по лесам да болотам, да шесть трупов — начали понемногу "оттаивать". Еще успело толком и вечереть, а в хижинах уже кипела жизнь, кипела и вода в огромных электрических чайниках — конечно, много кто хотел бы чего покрепче, но протащить это самое "покрепче" на операцию было в принципе невозможно, равно как и достать по пути, так что оставалось плюнуть да радоваться тому, что есть. А было у них всего в достатке — уж кто бы ни стоял за 133-ей армией, но снабжали ее всегда исправно. Даже на пару бензиновых генераторов расщедрились в этот раз, чтобы не при свечах народ сидел.
Отделение Бариева заняло два домика на окраине — шесть человек туда, еще шесть, включая самого сержанта — сюда, да и всего дел. Рядовой Рябов, примостившись у окна, настраивал по заказу Цветкова громоздкую рацию, еще трое бойцов, забившись в угол, активно резались в карты. До пьющего свой горький — вот чего-чего, а сахарку им почему-то в этот раз не досталось — чай Бариева то и дело долетали из этого самого угла отчаянные крики играющих:
-А мы вот так! — азартно хрипел Кошелев.
-А вот хрен тебе! — и по помещению разносился хохот Муравьева.
-Эх, прибил бы тебя, да возиться лень... — бормотал после очередного проигрыша сквозь зубы Тереньтев.
Температура к вечеру нисколько не упала — духота была та еще — и Бариев почти всерьез сочувствовал оставшемуся в охране рядовому Мухину — надо бы проведать его будет, словил там тепловой удар или нет еще...
Не было ничего удивительного в том, что теперь, когда после двухнедельных мытарств они смогли наконец посидеть в теплых и крепких — пусть и чужих — домах, а не спать на траве да по машинам с палатками, многих отпустило даже через край, а затем и порядком разморило. Бариев в их число не попал — отдохнув, он поперся наружу, на духоту, сам не зная зачем. Дурная голова явно не давала покоя ногам, но кто же виноват, что голова до сих пор не услышала дальнейших приказов? Уж точно не она сама.
Проверив, все ли на постах (и порадовавшись тому, что на них поставили в этот раз не его ребят), Бариев зачем-то поплелся через всю деревню — уж очень ему хотелось посмотреть на ту церковку вблизи, даром что ее, как он недавно понял, скоро подрывать будут. Причины подрыва Бариева волновали слабо, надо — значит надо, а какого-либо сочувствия ко всей этой религиозной мути он отродясь не испытывал. Пусть хоть под склад перестраивают, хоть сносят, ему-то какое дело? Сколько уже таких снесли, и что, наказал их бог кого-нибудь? Ага, как же. Сержант и сам был порядком удивлен, что этот храм его заинтересовал. Было в нем что-то такое...вроде магнита.
Ноги вынесли Бариева к центру деревни, а затем и дальше, он уже приближался к подножию холма, когда услышал голос Лапина — тот отчаянно с кем-то переругивался. Осторожно, идя вдоль стеночки, Бариев выглянул из-за домика.
Ага, так и есть. Лейтенант и "беретка". И ругаются-то как — впервые он их такими видит.
Какая-то часть его подсказывала Бариеву, что делать этого не стоит, а стоит сейчас вернуться на прежний маршрут или вовсе развернуться и уйти, но не слушать эту парочку. Мало ли что, иногда и за пару лишних слов, влетевших в ухо, до стены пройтись можно. Делать этого не стоило, конечно же. Но как тут удержишься?
Спрятавшийся за стеной Бариев весь обратился в слух, время от времени позволяя себе чуть выглядывать из-за угла.
-Слушайте, вы... — лейтенант аж красными пятнами пошел от злости. — Вы вообще знаете о чем говорите? Чтобы я...
-Так надо, — пожал плечами человек в берете. — Вы никому ничего не скажете. Поймите же, они должны выглядеть расслаблено, они не должны ожидать нападения. Все должно быть правдиво.
-Да их же положат всех к херам!
-Никого, как вы выразились, не "положат", — хмыкнула "беретка". — Я же вам уже все сто раз объяснил, практически на пальцах. Я получаю весьма четкие разведданные от "глушителей". Они следят за каждым вашим шагом, лейтенант. И за каждым их движением. Я, конечно, понимаю, что вам не особо приятно оказаться сыром в нашей маленькой мышеловке, но...
-Я сейчас же...они...
-Вы ничего не расскажете, — повторил человек в берете. — Мы готовились к этой операции несколько лет, лейтенант. Я не позволю одному трусливому человечку все испортить.
-А я не позволю вам использовать моих людей в качестве наживки, мать вашу!
-Повторяю раз сто первый, — вздохнула "беретка". — Никакой угрозы нет. Полукровки в настоящий момент отвели все небоеспособное население во вторую деревню, и, соединившись со своими товарищами оттуда, на всех парах мчатся к нам. Считают нас легкой мишенью.
-Мы и есть херовы мишени! — взорвался Лапин. — Я читал про этих мразей, там танки пригонять надо было! А вы...нас...
-Они видят в вас легкое мясо, как мы и хотели. Едва они нападут, "глушители" тут же начнут операцию, — невозмутимо продолжал собеседник лейтенанта. — Возьмут их в клещи и зачистят, до последней...кхм...до последнего отродья. Поймите, иначе было нельзя. Вы ведь помните тех несчастных, которые...
-Еще бы мне не помнить!
-Так вот, это они нас попросту прощупывали. А сегодня к ночи нападут всем скопом. Они прекрасно знают, зачем мы здесь, я более чем уверен в этом. А еще они прекрасно знают, что все осевые храмы должны быть уничтожены одновременно, с задержкой не более чем в три-пять секунд, в противном случае активная защита выкосит все живое в радиусе...кхм...нам хватит, в общем. Поймите вы, они не тупые звери, они мыслят как мы, лейтенант, они ведь тоже люди...отчасти. Своих...чудовищ они сами убирают, когда надо. План прост и логичен: женщин, детей и стариков подальше, часть бойцов собирается и вырезает наглых чужаков. Если даже чужаки каким-то чудесным образом побеждают, им все равно надо захватить все три храма, чтобы отключить Замкнутое Поле правильным образом. А значит, они, уже порядком израненные, потерявшие кучу народа, ломятся во вторую деревню, и там-то их и добивают оставшиеся бойцы...те же женщины и детишки, если придется. Все просто, лейтенант, не так ли?
-Почему тогда надо подвергать риску моих людей? Почему сразу не вывести этих ваших цирковых уродов и не покрошить выродков в капусту?
-Потому что, болван вы несчастный, если бы они увидели за нами реальную силу, то в этих лесах началась бы такая партизанщина, что нас с вами давно уже бы выпотрошили и кишки по веткам развесили, — зло зашипел человек в берете. — А так они расслабились и ждут легкой победы. Они придут сюда, мы их сомнем и двинемся дальше, уже под полноценным прикрытием. Добьем защитников второго поселения и...кхм...сможем заполнить, наконец, наш автобус.
Цвет лица лейтенанта Лапина вновь сменился — теперь кровь отлила от лица и он стоял белый, словно мел.
-Вы...ведь...не...не о том, что я подумал?
-Именно о том. Когда он освободится, то будет очень сильно хотеть пить.
Сержант Бариев почувствовал, что сейчас все же хлопнется в обморок от ужаса. Несмотря на свой внушительный внешний вид, человеком он был достаточно трусоватым, но тут...мать их, кто бы тут не испугался? Покажите ему такого! Покажите! Вот сейчас же!
Из этого жуткого разговора он понял чуть меньше половины, но уже и ее было достаточно, чтобы сердце заколотилось так, словно захотело вырываться наружу и смыться подальше от обреченного хозяина.
Их привели в ловушку. Всех. Как скотину на бойню!
Бежать. Бежать. Но куда? Куда тут денешься, когда кругом тайга? Как тут проживешь, когда кругом...кто-то...
Кто-то, кто спокойно может вывести человека в лес мимо часовых и содрать с него лицо. Кто-то, кто способен превратить крепкого мужика в пускающего слюни идиота.
Кто? Кто это такие, черти их дери?
Нет, бежать не выход. Вот если взять ствол да припереть этого подонка к стене, да заставить все выложить...всем, конечно же, всем до последнего бойца...
Бариев уже было дернулся действовать в соответствии с последним импульсом, но разум подсказал, что стоит все же дослушать страшный разговор. Как-никак, там обсуждается их судьба.
-Вы, конечно, можете предложить ему своих людей, — усмехнулся человек в берете. — Но я думаю, этот скот подойдет ему больше.
-Но...
-Лейтенант, вы читали хоть что-то об Апостолах?
-Только краткую сводку для офицерского состава.
-Значит, не читали ничего. Так вот, я вам кое-что расскажу. Тот автобус, пусть мы его даже битком набьем, это для него так, засуху перебить. На его уровне развития...кхм...или деградации, тут как уж посмотреть...в общем, на его уровне нужно весьма регулярно питаться, если не хочешь обратиться в прах. А когда на место прибудет его клан...
-Что?
-А как, вы думали, мы будем справляться с этими отродьями? Нам это дорого обошлось, но мы все же смогли выйти на его учеников. И заключили договор.
-Что еще за...
-Мы покажем им свою силу, сегодня ночью. Как они увидят, на что мы способны, то вступят в бой и помогут "глушителям" дожать полукровок. А мы отдадим им третью деревню на растерзание. Там несколько иной...контингент, вот пусть его они для нас и зачистят.
-А потом что?
-А потом нас ждет курган. Кстати говоря, нас подслушивают уже минут пять. Один из ваших.
Бариев почувствовал, что сейчас не просто отключится — умрет от ужаса.
-Что? — вскричал лейтенант, то ли потянувшись к кобуре, то ли просто хлопнув себя рукой.
-Можете больше не прятаться, — человек в берете говорил медленно и спокойно, со все тем же презрительным оттенком. — Выходите.
Он хотел убежать. Он правда хотел.
Вот только не мог. Страх того, что будет, если он попытается был даже сильнее страха пред тварью в этом смешном беретике. Ноги словно сами вынесли Бариева из его укрытия и он медленно заковылял к Лапину и "беретке".
-Вам следует лучше следить за своими людьми, — бросил последний, рассматривая Бариева так, как смотрят на раздавленного таракана. — Один раз я подчищу за вами следы, но только один. Уяснили?
Побагровевший лейтенант застыл точно так же, как и Бариев, не в силах понять, на кого же сейчас нужно злиться и орать в первую очередь — на сержанта или наглую "беретку". Но последняя вновь перехватила инициативу и продолжила вещать, смотря Бариеву в глаза.
-Не тратьте понапрасну время, лейтенант. Я сам все улажу.
Еще не сорвалось с его губ последнее слово, а Бариев увидел, что творится что-то не то. Что-то, что он не мог понять и чего уж точно никогда в жизни не видел. Глаза "беретки" изменили цвет — нет, они, кажется, светились, мерцали голубым светом, в то время как зрачок сжался в крохотную черную точечку внутри ослепительно-белого ребристого солнца...
Солнца, которое прожгло глаза несчастного Бариева насквозь, просветив его до мозга, до каждого нерва, до каждой клеточки, до самой его сути — и лишило всякого контроля над его собственным телом.
Что. Что. Что это? Как такое возможно?
Бариев пытался сражаться с этой новой, необоримой силой, что вторглась в его мир, в его разум. Но это было все равно что пытаться остановить уже почти наехавший на тебя танк голыми руками. Так страшно ему не было еще никогда — даже там, на базе, где...
