-Сам же говорил — он человек военный, вот его пораньше и пригласили. Мнение послушать... — Шепот не смогла скрыть улыбки. — Обеспечит он им мнение, я чую. Да так, что из ушей назад полезет.
-Это в лучшем случае, — пробормотал Кат, остановившись у старенькой скамьи с давно облупившейся краской. — Посидим, что ли?
-Эксперимент свой начать удумал?
-Да какой с того прок... — вздохнул палач, присаживаясь на скамью. — Тут же весь город под колпаком, да не под одним. Третью ночь уже не сплю толком...
-Вот мне интересно, а как местные владельцы-то эту кутерьму приняли? — плюхнувшись рядом, поинтересовалась Лено. — Или их...того, во имя общих интересов и далее по тексту?
-Ну зачем же так. Могила семью-владельца честно предупредила, что выдоит тут все досуха, сама им землю новую подобрала, сама переезд оплатила...
-...сама ручкой на прощание помахала и сама под зад дала? Так, что ли?
-В точности. Понимаешь же — когда в дверь Башня ломится, в окно Могила прет, а из печной трубы наш брат уже показался, ты либо проглотишь да утрешься, либо на том свете протестовать продолжишь.
-А мы-то народу побольше нагнали. Странно, что город еще на уши не встал.
-Встанешь тут, под башенным колпаком-то. Расстарались, сволочи...куда интересной то, что у местных мозги еще в узел не закрутились. И у нас за компанию.
-Всему свое время, не так ли? — пожала плечами Лено.
-С тем не поспоришь...
Похоже, им удалось забрести в самое безлюдное место и без того нынче почти пустого парка — вокруг не было ровным счетом ничего примечательного, кроме тумана. Ну разве что чей-то памятник, облюбованный в качестве насеста батальоном сонных птиц...
-Кат, — прервав грозившее затянуться надолго молчание, негромко бросила Шепот — дождавшись, когда палач к ней обернется, Лено, чуть помедлив, продолжила. — Вот почему все так кончилось, как думаешь?
-Ты сейчас о чем?
-Я сейчас о нас, — улыбка Лено вышла довольно-таки натянутой, если не сказать больше. — Уж прости, если снова с немытыми руками в душу лезу, но поход этот чертов...может, и не будет больше шанса...
-Сколько лет ты репетировала это начало? — столь же невесело усмехнулся Асколь, вновь потянувшись за фляжкой.
-Да уж немало, — перехватив руку палача, Шепот наградила его укоризненным взглядом. — Что, тема настолько гнилая, что пока не напьешься, не пойдет?
-Да брось ты... — устало вздохнув, Асколь оставил фляжку в покое. — Просто не думал, что...
-...мне еще хочется о том говорить? Твоя правда, Кат, все эти годы как-то не до того больше было. А сейчас вот всплыло...не знаю, словно кто-то наружу все вытряс. И второй день уже...а, чтоб тебя. Не один ты тут без сна звереешь, короче говоря, — вся как-то сгорбившись, Шепот уставилась в стылую землю. — Ну так что? Одаришь меня, глупую, ответом?
-Одно условие.
-И какое же, позволь узнать?
-Если я буду говорить, ты будешь слушать. А не пытаться за то, что услышала, мне голову отвинтить. Устроит такой расклад?
-Да рожай уже... — в сердцах пнула безвинную скамью Лено.
-Ты ведь помнишь, как попала к нам? Ты ведь помнишь...
-Не произноси его имени, Филин.
-...помнишь Лудо Валка? — спокойно продолжил Асколь, выдержав гневный взгляд Шепот. — Конечно, ты должна помнить того, кому едва не пошла на обед. Кто не оставил тебе иных дорог, кроме той, что вела к нам.
-Сказать по правде, та дорожка немного ветвилась, — пробормотала Лено. — Могла, наверное, принять и предложение Ассамблеи...дьявол, кого я обманываю. Конечно же, не могла. Все, о чем я думала в те годы — так это об одной французской паскуде.
-Я думал, он бельгиец.
-Один черт, — сплюнула Шепот. — Дальше-то что? Какое он имеет отношение к нам?
-Самое прямое, — вновь вздохнул Асколь. — Церковь дала тебе приют, воспитала тебя. Тебе, как я помню, они даже дали право выбирать...
-Оставаться у вас или голову свою вам же на прочистку складывать, — фыркнула Лено. — А потом просыпаться в чужой семье и до конца жизни не знать, кем на деле была. Хорош выбор...
-И все-таки, он у тебя был, — с заметным раздражением в голосе прохрипел Кат. — И ты выбрала расти у нас. И, как придет время, поступить на нашу службу. Но очень скоро ты поняла, что учить тебя будут для работы. Для работы, но никак не для того, чтобы ты упилась в край своей местью. И ты...
-Ну конечно же, я сбежала, — усмехнулась Шепот. — А ты бы не сбежал?
-Мы сейчас о твоей больной голове. Моя еще подождет своей очереди, — воспользовавшись паузой, палач не преминул воспользоваться и вновь извлеченной на свет фляжкой. — Всего за несколько лет ты наломала таких дров, что пришлось...как я там недавно сказал? Проглотить да утереться, верно же?
-Я просто поняла, что без вас Лудо не сыщу. Вот и все.
-Так или иначе, ты вернулась.
-И встретила тебя, — откинувшись на скамью, Шепот взглянула на серое полотно неба. — Ты помнишь это время, Кат? Все казалось таким простым...
-Все и было простым. Потому что мы ни о чем особо и не задумывались, — палач попытался улыбнуться, но результат походил скорее на судорогу. — Давай будем честны. Тебе был нужен только Лудо. И все, что к нему могло привести.
-А тебе, Филин?
-Мне тогда нужно было что-то, что помогло бы...смириться, наверное, — Асколь потянулся за сигаретами. — Подсластить пилюлю. И как только пред одним из нас замаячил реальный шанс получить желаемое...
-Я знаю, что ты сейчас скажешь, Филин. Я ведь сорвалась первой.
-Но не ты одна, — Кат покачал головой. — Ты вызвалась на ту программу Ассамблеи, не спросив меня, оставила нас, наверное, даже не подумав дважды. А я довольно скоро понял — веришь или нет, но очень этому удивился — что даже не злюсь...
-Что тебе, в общем-то, все равно, — сухо подвела черту Лено. — И через год, когда они со мной закончили, я вернулась и встретила тебя с этой...среброглазкой.
-Все, что мы сумели — без лишних слов друг дружку предать, — не замедлил добавить палач. — Полагаю, ответил я на твой вопрос? Проверку на прочность мы оба с треском провалили — но чудесно уже и то, что нашли в том повод не точить ножи, а скорее уж повод посмеяться...
-Да уж, смешно до колик, — вздохнула Шепот, чей взгляд застыл вдруг на зажигалке, зажатой меж пальцев Ката. — Можно еще спрошу?
-Ну попробуй.
-Айрой ты тоже...сластил лекарство?
-Нет, — куда резче, чем хотелось, произнес палач.
-Тогда почему?
-Потому что я не мог бесконечно покрывать ее авантюры, — каждое слово давалось с усилием, едва ли не с болью. — Потому что рано или поздно пришлось бы выбирать, и я бы выбрал ее. А затем о нас бы позаботились сообразно, — так и не зажженная сигарета выскользнула прочь, шлепнувшись в грязь. — Мне хватало и простого страха встретить как-нибудь ее имя в списке целей...
-Кат.
-Ну чего еще?
-Ты никогда не думал, что будет, если с тобой что-нибудь случится?
-Мое место займет Хлыст. Или ты.
-Знаешь, я именно об этом хотела...
-Постой, — Асколь поднялся на ноги, всматриваясь в туман. — Кто-то тащится. И чтоб я курить бросил, если это не наш "человек военный".
Догадка палача весьма быстро подтвердилась: Эрик Грей, оттягивая до предела возможного карманы своей потертой кожаной куртки — странно, как просунутые в них руки еще не вышли по ту сторону — плелся вперед, храня на лице выражение столь угрюмое, что одним им можно было без труда отвадить любого встречного. Приближаясь к скамье, он чуть вздернул руку в приветственном жесте — и, сплюнув на землю, выпустил на волю свой уже неделю как простуженный голос:
-Так и знал, что вы здесь где-то.
-Что-то ты рано, — прищурился Асколь. — Только не говори, что твой стратегический гений разделал за сорок минут все их проблемы...
-Сорок, ага, — вновь со злостью сплюнул Факел. — Меня через пятнадцать вывели.
-Новый рекорд, а? — подала голос Шепот. — И чего ты там такого учудил, скажи на милость? Кому в этот раз мозоль отдавил?
-Да шли бы они... — в сердцах пнув ближайший к нему камешек, Грей повернулся к палачу. — Кучка надутых мудаков, каждый второй мнит себя гребаным Эйзенхауэром, каждый третий — Наполеоном. Вот на кой хрен меня вообще звать было — ума не приложу. Я им слово — они мне десять и воем, я им вопрос — они меня за дверь...
-Знаем мы твои вопросы, — Лено чуть улыбнулась. — Ну так что по части новостей, а? Что там поход грядущий нам готовит?
-Филин, я ж сегодня уже не нужен буду, да? — после недолгого молчания выдохнул Эрик. — А то знаешь, после того, что услыхал, трезвым ходить — самое гнилое дело...
-Рассказывай, — мрачно произнес палач. — А после свободен.
-Ну хорошо, — Грей вздохнул. — Ты присядь только, Филин, присядь. А то ведь точно падать придется.
-Не тяни, — проворчал Кат, возвращаясь на скамью. — И не драматизируй без...
-Тут не драма, трагедия скорее, — Эрик извлек из кармана чудовищно измятую сигаретную пачку. — Старая такая, да в новой постановке. Кто-нибудь из вас слышал чего о проекте "Аввакум"?
Тридцатью минутами ранее.
Все занятия в Копенгагенском университете в этот день были отменены — но что творилось сейчас в стенах крупнейшего в стране учебного заведения, не могли знать даже его работники. Кто-то, едва проснувшись, ощущал такой упадок сил, что едва доползал от кровати до телефона, сообщая, что сегодня прибыть не сможет — другие же, разбуженные уже звонками с обратной стороны, поднимали трубку и слышали, как вежливо и спокойно проговаривалась та или иная причина, по которой появляться на работе в этот день нет никакой необходимости. Случайный прохожий, решивший приблизиться сегодня к зданию, обнаружил бы у знакомых стен не только великое множество машин, но и весьма плотное оцепление — и сотрудники полиции составляли только внешнее его кольцо. Хмурые люди, разодетые кто во что горазд, дежурили по меньшей мере тройками у каждого входа — часть из них даже не пыталась скрыть имеющееся в наличии оружие.
-Мы ведь не опаздываем? — поинтересовалась, восходя на истертые множеством ног ступени, командор Деляну.
-Не настолько, чтобы был резон волноваться, — задумчиво произнес Леопольд. — Я полагаю, они все еще рассаживаются...или изыскивают способ пропихнуть Лесажа хоть в какую-нибудь дверь. Последнее, пожалуй, будет вернее.
-Просто невероятно, что все идет столь гладко, — машинально пересчитывая часовых у входа, бросила Деляну. — Я ожидала куда большего сопротивления на местах...да хоть бы со стороны Церкви Датского Народа...
-Официальный протест, разумеется, был донесен до нас еще в первые дни, — пожал плечами Асколь. — По странному совпадению, едва в город успел прибыть капитан-тиран Фортебраччо более чем с половиной своего ордена, данный протест был снят, а все наши условия — приняты без дальнейших промедлений.
-А что насчет действующих властей? Вы уж простите, что задаю столько вопросов, но мы прибыли только вчера и еще толком не успели...
-Контроль за интересующими нас лицами обеспечивает Могила, населением города в целом занимается Батальон. Некоторые, впрочем, и без мер воздействия со стороны Ассоциации вряд ли бы заметили что-то дальше своего носа...королева, например, им совершенно без нужды. Пусть и дальше занимается рисованием.
"Дурноголовые", о чем-то перешептываясь, отворили для вновь прибывших массивные двери — за порогом начинался просторный светлый холл. Насладиться белизной стен, впрочем, откровенно мешали пятна самых разных расцветок — именно так издали представлялись глазу спешащие по своим делам гости. Отсутствие привычных обитателей университета вовсе не равнялось пустоте — в эти самые часы здание, к чьим порогам с самого утра стекались новые и новые лица, отчаянно напоминало растревоженный улей. У следовавшей за Леопольдом Деляну порядком уже рябило в глазах. Вот мимо прошли, оживленно переговариваясь, несколько младших офицеров Батальона, вот по массивной лестнице сбежал вниз, хватая на лету рассыпавшиеся бумаги, какой-то молодчик в измятой сутане. У каждой двери неслась стража: и если первый этаж был полностью доверен головорезам Фортебраччо, выше уже чинно прохаживались немногочисленные представители Тевтонского ордена или стояли с постными лицами храмовники Лесажа — а пару раз на глаза командору попадались державшиеся особняком бойцы ордена Святого Лазаря, что крайне редко повышали голос и еще реже открывали свои лица. Не было видно разве что Свидетелей Святой Смерти: общий совет сил вторжения по случайности угодил аккурат на День мертвых — и гости из Мексики, как рассказал Леопольд еще утром, смогли посредством жребия выделить для мероприятия лишь двух людей, освободив их от внутренних ритуалов ордена. Припоминая все слухи, которые распространялись об этой малочисленной в сравнении с остальными орденами секте, Деляну не думала, что найдется хоть один человек, который будет о том сожалеть.
В нужном коридоре их уже поджидали, но отнюдь не очередные "дурноголовые" — впрочем, на магов Батальона расположившаяся там троица тоже не особо походила: ни один из посланников Башни не явился бы на подобную встречу в одеяниях настолько поношенных и невзрачных. Один, ненормально высокий и тощий — в своем давно выгоревшем плаще и мятой, с дырами в полях, шляпе он походил на сбежавшее с чьего-то огорода пугало — курил, прислонившись к стене и разглядывая потолок с таким тщанием, словно там только что были явлены все тайны мира. Его товарищ, кутавшийся в тяжелую двубортную куртку, явно позаимствованную у какого-то военного моряка, скрывал лицо за уродливой деревянной маской с множеством вырезанных по краям рунных комбинаций. Третьей была невысокая женщина в массивных, сидевших столь плотно, что они казались впаянными в лицо, зеркальных очках — последние представляли собой сложную мозаику из шестигранников, отдельные участки которой время от времени тревожно моргали зеленым. Похожая на какую-то чудную стрекозу, невесть зачем влезшую в потрепанный черный костюм — из нагрудного кармана торчал лист карминово-красной бумаги — она приблизилась, преграждая дорогу Леопольду и командору.
-Veerle Maas, Auswaertiges Amt (2), — тщательно проговаривая каждый слог, выдала "стрекоза" — огоньки в ее очках плясали уже с такой скоростью, что смотреть на них становилось откровенно больно. — Alle sind schon dort, nur auf Sie haben wir gewartet. Sie duerfem ohne Hindernisse weitergehen. (3).
-Благодарю, — тихо кивнул Леопольд, жестом сообщив Деляну сохранять молчание.
-Moege Ihr Name nicht niedergeschrieben warden (4), — мрачно произнесла "стрекоза", сдвигаясь в сторону.
До дверей оставалось уже несколько шагов, когда командор, словно почувствовав на себе чей-то взгляд, обернулась. Один из магов — тот, что еще недавно лениво сбивал пепел на отлакированный пол — широко улыбнулся ей, двумя пальцами приподняв свою дырявую шляпу. На краткий миг лицо его преобразилось, не просто потеряв присущий ему цвет, но став почти прозрачным — мелькнули, вновь укрывшись за плотью и бледной кожей, перекрученные сосуды и кости...
