-Да этот...обрубок ирландский. Которого вы из Польши выдергивали.
Лейтенант почувствовал острую необходимость проснуться. По черепу пронеслась шальная мысль — очередному письму от Кая он бы, наверное, удивился куда меньше.
-Так о чем вы хотели поговорить?
Маг провел его в один из пустующих ныне кабинетов — дверь последнего Фруалард распахнул пинком, очевидно, не желая вытягиваться всем телом, чтобы достать до ручки. Единственная лампочка дарила свой чахлый свет выбеленным стенам, единственное окно, затянутое изморозью, Гергбу зачем-то поспешил еще и зашторить. Притворив за собой дверь, лейтенант огляделся — и не нашел решительно ничего, за что бы мог зацепиться глаз. Старенький дубовый стол с вырванными наружу ящиками, голые полки стеллажей, в распахнутых стенных шкафах хоть шаром покати...едва только последний владелец успел отбыть неведомо куда — не в землю ли? — комнату выскоблили дочиста, не пропустив, похоже, ни одной пылинки...
...зато оставив на предпоследней снизу полке здоровенную книжищу. Или это чудовище невесть какого века, облаченное в кожу и какие-то железные скобы, принес сюда уже Фруалард? Кстати о нем — пора бы вновь что-то сказать, обратив на себя внимание коротышки.
-Мы, кажется, с вами не общались с самой Польши...
Это было, как подумалось Алееву, некоторым преувеличением — ибо то, чем коротышка наградил своих спасителей после ольштынского инцидента, на разговор мало походило. В последнем по обыкновению одна сторона дает другой вставить хотя бы словечко — а не пытается утопить ее в бурном потоке площадной брани со столь лихими оборотами и импровизациями, что лишение себя ушей начинает казаться весьма и весьма разумной идеей.
-Знаю, — буркнул себе под нос маг, взгромоздившись, наконец, за стол. — И если ты вдруг удумал, что я за то извиняться пришел, сорви свой жбан с плеч и другой купи — в этом уже все мыши поели... — откашлявшись в рукав, Фруалард подарил лейтенанту взгляд такой тяжести, что меньше, чем в тоннах измерять ее точно не следовало. — Если вы всегда так работаете, удивляюсь я, что еще...а, к дьяволу...
Лейтенант предпочел промолчать: к обычному правилу — тщательно следить за словами, когда приходится общаться с магом подобной силы — здесь приходилось приплюсовывать печально известный характер Фруаларда, получая результат более чем неутешительный. Чем меньше будет сказано, тем и лучше — если, конечно, собеседник не желает быть погребенным под целым возом ругани, которой, если очень повезет, дело и ограничится.
-Искал тебя у "стрел", — сухо сказал Гергбу. — Знаю, что ты сделал.
Теперь за молчанием стояла уже совсем иная причина: взглянув в лицо мага, он попытался прочесть там хоть что-то, найти ответ на еще не озвученный вопрос — и, с треском провалив ту попытку, вынужден был ожидать продолжения.
-Зачем? — не меняясь в лице, продолжил Фруалард.
Молчание должно было прервать — благо сейчас даже было, чем. Впрочем, еще несколько секунд прошли в тишине, пока он, заглянув в себя и выдернув оттуда ворох самых разных ответов, попытался найти наилучший.
-Вы ведь знаете, что грядет, — наконец, выдохнул Алеев. — Все мы знаем.
Теперь очередь хранить молчание добралась до мага. Нахмурившись, он огляделся по сторонам — и, выждав с полминуты, тихо кивнул.
-Когда-то я думал, что смогу с этим ужиться. С тем, что мы делаем. С тем, что мы должны будем сделать, — пробормотал лейтенант. — Ошибался. Все мы...ошибались.
-У тебя хоть кишка не тонка то признать, — фыркнул маг. — Тем недоумкам из "Амаранта" я давно замечал — присмотритесь, кого себе на шею посадили. Да им что — что в лоб, что по лбу...вот по лбам теперь и настучат, всей вашей братии. Тьфу, пропасть...
-Каждый из нас верил во что-то свое, — позволил себе продолжить Алеев. — Каждый имел свою причину сражаться, даже если то было просто желание прожить чуть подольше. Вот только оказалось, что сражались мы единственно за Кая. С самого начала...все, что мы только делали, что только собирались сотворить... — он какое-то время помолчал, пытаясь собрать из слов что-нибудь, что отзовется внутри не такой жуткой болью. — Тогда, после "Красной смерти", меня едва не растерзали. Вы понимаете? Даже зная, что на самом деле было провезено в Ширнесс, даже понимая, что стряслось бы, будь установки активированы, далеко не все из Директората считали, что подобная цена за победу слишком высока...
-Не все способны поверить, — хрипнул маг. — В то, что есть Кай. В то, что стоит за ним. Поверить в это до конца — значит признать не одну только свою глупость. Поверить в это до конца — значит согласиться с тем, что мы все обречены с рождения.
-А вы...вы сами верите? — выдохнул Алеев.
-Я верю в то, что человек настоящий мастер рыть себе яму. Был им всегда. Но я верю...нет, я знаю, что человек никогда не покинет сцену без борьбы. А когда не сможет больше стоять — сожжет все дотла и плюнет напоследок в пепелище. И если кто думает, что человек должны каяться уже за то, что он есть на свете, пусть подумает еще, — губы Фруаларда тронула кривая усмешка. — Но ты так и не ответил. Почему...
-Потому что другого шанса может не быть, — бросил в ответ Алеев. — Я уже говорил. Вы знаете, что грядет. Вы знаете, что нам некуда бежать. Вы знаете, что мы либо выстоим сейчас, либо после...нет, никакого "после" в противном случае уже не будет. За чертой нет ничего... — качнув головой, лейтенант глухо рассмеялся. — Никогда не думал, что скажу это. Скажу, как говорил полковник...
-И потому ты решил...
-Я решил это уже давно, — прервал мага Алеев. — Я, наверное, не самый лучший человек для такой работы. Если бы все шло по плану...если бы такой план — наш, не Кая — действительно существовал...я бы не смог. Я бы не сумел стать их палачом, пусть бы то и значило, что кому-то пришлось бы сыграть его уже для меня. Я решил уже давно...а год назад мне все-таки удалось. Я нашел их. Нашел его мать, нашел ее отца, — подняв голову, он заглянул магу в глаза, и заговорил вновь, уже не прерываясь, позволяя выйти наружу всему, что ждало своего часа так долго. — Мне некуда уходить. Мне не с кем прощаться, кроме "стрел". Но у них все иначе — и у них есть право...а я не смог, пусть и должен был, его отобрать. Если желаете — говорите полковнику, говорите всем, кому сочтете нужным. Я сделал то, что сделал, и каяться тоже не намерен.
-Думал, что я тебя для этого позвал? — скривился маг. — Да как у тебя только... — умолкнув на полуслове, Фруалард раздраженно хлопнул по столу. — Нет, все дело...
Что-то было не так. Ему не так уж часто доводилось пересекаться с Гергбу, но взрывной характер этого низкорослого существа был известен служащим обеих Площадок более чем прочно. Не было, как поговаривали, и недели без того, чтобы Фруалард не нашел повода, пусть даже самого ничтожного, сорваться и обдать ближнего своего, словно из ушата, различными многоэтажными конструкциями, не было и дня, чтобы бесноватый коротышка не отпустил какого-нибудь язвительного замечания, не ткнул кого-нибудь лицом в грязь или попросту не швырнул в вызвавшего его гнев человека первое, что попалось под руку — было большим счастьем, когда этим оказывались не чары. Сегодня же мага будто подменили: весь какой-то сгорбленный и чудовищно напряженный, ненормально молчаливый, он с огромным трудом подбирал слова — и даже тогда отдавал предпочтение далеко не самым крепким. Непримиримый враг Ассоциации, что заставил не одного башенного лорда драть от злости волосы, ныне походил на побитую и выброшенную под дождь собаку — и даже взгляд его, в котором раньше что-то, кроме раздражения от всего на свете, прочитать мало кому удавалось, сейчас был тусклым, усталым и затравленным.
Не могло ли быть причиной грядущее вторжение? Нет, нет, исключено — еще пару дней назад он видел, как Фруалард, занятый нанесением замысловатых рунных комбинаций на ракеты для комплекса С-200, материл на чем свет стоит неуклюжих своих ассистентов, из-за которых чуть было не сверзился с приставной лестницы. И уж точно не правда о Кае тому виной — иначе бы перемены бросились в глаза намного раньше. Коротышку, как всегда казалось лейтенанту, не сломила бы и новость о том, что конец света назначен на завтрашний день — и оттого все, что он сейчас имел возможность наблюдать, было лишь страшней.
Терзаться догадками, впрочем, особого смысла не было. Маг зачем-то пожелал видеть его — и если дело не в грубейшем нарушении правил, за которое и в более спокойные времена можно было запросто лишиться головы, то оставалось лишь спросить обо всем самому. Возможно, Фруалард того и ждал — ждал, что первое слово в разговоре, тяжелом даже для такого, как он, достанется кому-то еще...
-Зачем вы меня искали? — выждав еще несколько секунд, произнес Алеев. — Если не из-за "стрел", то что тогда...
Маг медленно поднял голову — взгляд его, пойманный на краткий миг лейтенантом, был еще тяжелее, чем прежде. Сцепив сухонькие ручки на груди, Фруалард заговорил — хрипло и зло:
-Что ты знаешь о Ши?
Казалось, за воротник выплеснули ведро ледяной воды — хочешь не хочешь, а вздрогнешь. Сила, назвать которую удивлением значило бы сильно преуменьшить, вздернула лейтенанта вверх — и только пару секунд спустя он смог справиться с собой, вновь опустившись на стул.
В глазах его, впрочем, никакого спокойствия и близко не водилось.
-Мне...мне, наверное, послышалось...
-Что ты знаешь? — резко, едва ли не срываясь на крик, повторил маг.
-Я... — на горле словно сжимались невидимые пальцы, не давая толком и выдохнуть — что уж там говорить о стройных фразах. — Кое-что нам когда-то рассказывали...в общих чертах...
-В общих чертах, — плюнул Фруалард. — Ваша шайка-лейка встречалась с ними трижды за всю свою недолгую жизнь, из того два раза — с потомками тех, кто остался у нас погостить, а это бледная тень того, о чем я речь веду. Тень тени, если хочешь...нет, лишь тогда, в Вене, все было почти всерьез...могло бы стать, если бы дверку вовремя не притворили... — маг умолк, словно сомневаясь в своем праве продолжать. — Вам, дурачью, никогда не было причин о них беспокоиться. Не было причин о них вспоминать вовсе — потому как всю работу сделали за вас. Очень, очень давно...
-Почему же тогда...
-...я завел о них разговор? — фыркнул маг. — Да еще с кем-то вроде тебя? Уж поверь, далеко не забавы ради. Я... — он снова запнулся, вновь встретил некое препятствие, которое начинало уже казаться Алееву поистине непреодолимым. — Есть тому причины. К сожалению. Но ты все еще ответа не дал. Что ты знаешь?
-Немного, если честно, — вздохнул лейтенант. — Нам, как вы уже верно подметили, никогда не приходилось о них вспоминать лишний раз. Была работа и поважнее. Они... — он помедлил, подбирая слова. — Этот вид был враждебен человеку или, как минимум, представлял для него определенную опасность. Магия, не связанная нашими законами. Вымерли или исчезли много веков назад и...те, кто придерживались последней теории также указывали, что они...не отсюда...
-Теории, — Гергбу скривился, словно закусил особо невкусный лимон. — Вы с трудом видите дальше своего носа. Вы собрали какие-то крохи, спадшие со стола, и возомнили, что знаете о мире более, чем достаточно. Что вы цари его, а всех прочих сметете веником, как труху. Вы ведете свою войну с нашим братом, но задумывались ли хоть раз, что будете делать без него? Кому откроете дорогу, когда отвалите с пути такой камень, как мы? Чьими стараниями вы вообще еще живы?
-Магам, конечно, известно больше...
-На самом деле нет, — прервал его коротышка. — Лишь немногим. Это удивительное свойство человеческой памяти, помнить только хорошее...может, чтобы не сойти с ума раньше срока. А может, потому что нам просто невыносима сама мысль о том, что мы, в общем-то, никакие не особенные, что ничем не лучше прочего зверья, что нам просто повезло... — маг вздохнул. — Взять хоть некоторых полукровок. Вспоминать, что когда-то были твари, для которых все мы — лишь еда, не очень-то приятно, верно? Сразу отчего-то начинает покалывать где-то в районе опухшего самомнения... — невесело усмехнувшись, Фруалард продолжил. — Говорить же о временах, когда в нашем мире гостили они...уж поверь мне, желающих почесать о том языком, как я сейчас, ты с огнем не сыщешь. И чем больше кто-то знает, тем тяжелее...
-Тогда почему? — повторил свой недавний вопрос лейтенант.
-Потому что я должен. Пока еще не поздно. Головы прочих слишком забиты сейчас грядущим вторжением святой братии пополам с башенными недоумками, и никто, конечно, не обратит внимания на...
Маг в который раз поперхнулся словами — и лейтенанту не оставалось ничего, кроме как вновь прийти ему на помощь. Хотя бы попытаться.
-Значит, они и правда...не отсюда?
-Было бы той еще дурью считать, что наш мир — единственный, — пожевав губу, пробормотал маг. — Равно как и думать, что обитатели иных будут хоть в чем-то похожи на нас, что они вообще будут постижимы...когда дело касается подобных материй, мы не можем ничего, кроме как громоздить догадки одну на другую. Мне не дано знать наверняка, но я верю, что существуют, должно быть, места поистине прекрасные — а другие бы показались нам воплощением худших из кошмаров. Но есть среди прочих еще одно место...скверное место, — в голосе Фруаларда чувствовалась такая тяжесть, словно за каждое слово магу предстояло после расплатиться самым драгоценным из всего, что только было. — Предания говорят, что там ничто не живет, потому что страшится умирать, что исходящее оттуда нельзя убить навсегда, поскольку оно вовсе не живо...быть может, доля истины в тех словах и есть, я не знаю. Верно одно — место это словно болото...нет, одна большая застойная лужа, чье время давным-давно истекло. И продолжать...существовать для нее возможно, лишь воруя чужое. Вытягивая все соки, которыми живы миры вроде нашего. В старых историях ты найдешь фей, что крадут детей...по правде говоря, они берут, что пожелают — а желают они всего...
Спрыгнув со стула на пол, маг зашаркал по направлению к шкафу. Сдернув с полки уже давно притягивавший взгляд Алеева томище, маг, кряхтя, принялся взгромождаться на прежнее место. Втянув следом книгу и со всей силы грохнув ей о стол, Фруалард завозился с застежками и замками.
-Но как они...
-Вряд ли найдется тот, кто сможет ответить на то до конца, — нервно подернул плечами маг. — Было записано, что поначалу они являются лишь во снах — говорят с тобой, выспрашивают, выведывают все твои тайны, заставляют, тем или иным путем, связать себя обещаниями...заставляют позвать их. Рано или поздно манок начинает звучать слишком сильно, рано или поздно им удается неким образом нащупать, где ты и тебе подобные. Вот тогда-то и начинается настоящее веселье. Для них, — отомкнув последний замок и несколько минут напряженно перелистывая хрупкие, готовые, казалось, рассыпаться пылью от чересчур сильного нажатия страницы, маг развернул книгу в сторону Алеева. — Взгляни.
Он взглянул. И, спустя лишь полминуты — ровно столько понадобилось, чтобы разобраться в изображенном на ветхих листах — успел о том крепко пожалеть. Осторожно коснувшись истрепанного уголка страницы и перевернув ее, уставился на следующий рисунок. А потом на другой, на еще один, еще, еще и еще...
