Кай, прижимая к себе Неус, коснулся окровавленного глаза. На пальцах его блеснул осколок.
-Ты...проиграл... — в третий раз пытаясь подняться — и в третий раз отбрасываемый болью на прежние позиции — прохрипел Асколь. — Слышишь, ты...тебе отсюда не уйти!
-Я знаю, — холодно ответил Кай, поднося сверкающую крошечку к глазу Неус. — Но это не столь важно, как то, что свершится сейчас.
Платформа под ним ходила ходуном — чем больше он силился подняться, тем ближе соскальзывал к ее краю. Впору выть от досады или делать еще что-нибудь, сопутствующее случаю. Ключ, полцарства за Ключ...впрочем, какой от них прок в битве с этим? Да и пистолет, что сейчас так близко, как назло, уже разряжен...
Дьявол, почему же Неус не...
-Вы этого не сделаете, — вдруг отчетливо произнесла Амальгама — палец с осколком замер в каком-то жалком сантиметре от ее лица. — Я знаю, что вы этого не сделаете.
Кай ничего не ответил — но и рука его дальше не пошла.
-Дело даже не в согласии, — севшим голосом продолжила Неус. — Дело в том, что теперь вы сами сомневаетесь.
-Я не сомневаюсь ни в чем.
-Тогда почему мы все еще живы? Вы могли активировать свой передатчик еще минуты назад!
Ответа вновь не последовало.
-Вы хотели услышать сказку. Ведь это все, что у вас...что от вас осталось, не так ли? Ваше последнее человеческое воспоминание. Ваш последний поступок как человека. Сказки. Вы сами мне рассказали. Там, в машине...
-Ваша сказка...
-Скорее уж притча, но не так уж то и важно, — оборвала его Амальгама. — Помните, я сказала, что у меня есть к вам предложение?
-Я уже отвечал. Вам нечего мне предложить.
-Вы же слышали мою...сказку. Я предлагаю вам испить из нашего колодца.
-Что?
Очередная попытка — черт уже знает какая по счету. В этот раз палач осторожно, понемногу приподнимался, упираясь руками в платформу — и делая все, что было в его силах, чтобы еще хотя бы минуту, хотя бы две или три, не пускать в свой разум все сильнее стучавшуюся туда боль.
-Вы можете быть правы сколько угодно, но что приносит вам эта правота, кроме боли? — тоном почти успокаивающим произнесла Амальгама. — Сколько вы смогли найти тех, кто готов был вас понять, готов был пойти за вами? Таких, как Герда? Одного? Двух? А сколько вы уже скитаетесь по свету?
-Вы...
-Вам нет нужды нести на себе боль всего человечества, равно как и видеть ежечасно все его грехи. Мне есть что вам предложить, если вы готовы сдаться сейчас. Я предлагаю вам забвение.
-Это...
-Отпустите меня. Я обещаю вам, что ни я, ни Кат не причиним вам вреда. Я обещаю вам, что приложу все силы, потрачу всю свою жизнь, если понадобится, чтобы спасти вас от того, что вам приходилось видеть, что вам приходилось творить. Я обещаю, что сделаю все, чтобы вы вернули себя. Чтобы вы забыли о Кае и вспомнили свое настоящее имя... — голос Амальгамы постепенно становился все увереннее. — Сила, что оставила вам возможность сомневаться, чтобы искать правду и находить ее лишь в смерти, допустила ошибку. Я не могу предложить вам иной правды — пока не могу, и я не вижу смысла того скрывать. Но я могу предложить вам забыть об этой. Забыть о боли.
-Вы не можете...
Еще. Еще немного. Уже скоро. Уже совсем скоро — теперь, когда Кай смотрел только на нее, был поглощен ею одной...
-Если бы было так, я бы не стала и пытаться. Но я знаю, о чем говорю, как знали и вы. Отпустите меня, Кай. И я обещаю, что буду молиться вместе с вами, пока осколки не покинут ваши глаза.
Еще немного. Еще секунда или больше того. Вот, сейчас...
-Я обещаю, что вы услышите все сказки, какие только...
Кат рванулся вперед — бросился к Каю и Неус изо всех сил, что у него еще оставались на исходе этого адского дня. Бросился прямо в объятья боли, ведомый одной-единственной, до тошноты четкой мыслью, подчинившей сейчас себе все его существование — как следует закончить то, что начал так скверно.
Рука Кая с зажатым меж пальцев осколком скользнула к глазам Неус.
Единственный выстрел достиг своей цели раньше, чем кто-либо из них.
Два тела отбросило назад, на ограду. Два тела, все еще вцепившиеся друг в друга, коснулись ее, и, неловко, почти смешно скользнув куда-то вбок, сорвались за край.
Шум винтов понемногу стихал. Дождь — даже и не думал, продолжая осыпать его голову, его лицо холодными каплями. Глядя на севший прямо посреди моста вертолет, выкрашенный в смешную полоску, он рывком поднялся на ноги, сплюнув едва начатую сигарету в ближайшую лужу. Двинулся быстрым — чтобы не позволить себе одуматься — шагом вперед.
Из машины, по сверкающему боку которой весело сбегали вниз целые полки дождевых капелек, показалась знакомая смуглая морда с прилипшими к ней черными волосами.
У него было достаточно времени, чтобы передумать или избрать вариант получше. Более чем достаточно, чтобы внять гласу рассудка, который беспрестанно твердил не только о полученных ранах — но и о том, что поиски все еще велись. Более чем достаточно, чтобы вспомнить, что стояло за этим самым лицом, до которого сейчас сузился весь мир палача.
Запечатывающий охотник Грегори Маршалл. Один из отборных убийц Башни, один из самых доверенных людей лорда-надзирателя. Полагается, если слухи не врут, на разнообразные яды и собственное искусство ближнего боя в сочетании с не самыми популярными и безопасными магическими трюками — поговаривали, что маг успел докатиться до таких ветхих и нестабильных вещей, как практики вуду, и это было самым безобидным из ходивших про него шепотков. Крови на руках у них было, наверное, поровну — слабое утешение Асколь находил в том, что его, по крайней мере, никто и никогда не обвинял в ритуальном каннибализме...
Не самый разумный выбор противника для того, чьи Цепи целый день терзали всякие выродки — и из чьего плеча только что выдернули пулю, предупредив, что рана откроется вновь при любом неосторожном движении. Не самый разумный выбор для того, кто понимал, не мог не понимать — все они лишь исполняли чьи-то приказы.
В ту секунду, когда палач, бывший уже в двух шагах от вертолета, рявкнул, отметив взглядом цель, несколько коротких старых слов, прислушиваться к вещам разумным стало уже определенно поздно.
Чары были довольно простыми — ни на что серьезнее, чем кратковременная потеря ориентации в пространстве, его сегодня просто не могло хватить. Охотника, еще не успевшего толком выбраться из машины, ощутимо качнуло назад и в сторону — вовсю использовав это секундное преимущество, Асколь в два шага сократил расстояние до предела...
...и только реакция палача позволила ему разойтись с направлявшимся прямо в лицо уродливым костяным ножом.
Маршалл уже был снаружи. Его движения были ожидаемо превосходными — столь плавные, точные и стремительные, что вовремя ускользнуть от очередной пары ударов удалось почти чудом. Отступив и развернувшись целым плечом чуть вперед, Асколь хрипло выдохнул — и снова напал, сверкая глазами: его тело казалось смазанным, будто бы на снимке. Маршалл ушел — но и его контратака оказалась слишком медленной. И снова. И еще. Каждый раз, когда противники сходились вновь, чей-то удар запаздывал на какой-то жалкий миг.
-Может, не станем усугублять? — поинтересовался Грегори. — Мы все сегодня на нервах, я...
Очередной удар не дал ему закончить, вынуждая отскочить назад. Пробормотав что-то, вне всякого сомнения, малоприятное, охотник прыгнул на палача — в ту сторону, куда последний все время уклонялся от ударов. Асколь не стал отходить в этот раз, вместо того встретив противника клинком — Маршалл зло зашипел, глядя, как на руке его выступает кровь.
-Ну, раз ты этого правда хочешь...
Что-то неуловимо менялось в облике охотника. Пережив еще несколько попыток искромсать его лицо или достать до глотки, Кат, наконец, нашел ответ на эту загадку: кожа Маршалла, повинуясь неслышной команде, становилась на цвет будто восковой, обрастая какой-то грубой то ли коркой, то ли чешуей. Потемневшие глаза сужались до щелок, из мешками набухших век по лицу потекла какая-то желеобразная масса. Плоть Грегори текла, словно топленое масло, ручейками перебегая на новое место и там затвердевая — не прошло и минуты, а лицо его уже напрочь заросло слоем чего-то, напоминавшего ороговевшую, в складках, кожу. От глаз остались узкие бойницы, ото рта — едва заметная щель. Пальцы вытягивались, выпуская наружу недоразвитые когти и какие-то иглы — с каждой на мост срывались не сулящие ничего приятного темные, в несколько раз темнее, чем положено было быть человеческой крови, капли.
Сейчас бы ему определенно пригодился Ключ. Или десяток...
Не став ждать, пока трансформация дойдет до конца, палач выдохнул свои слова — и боль в плече стала лишь жалкой тенью того, что теперь струилось по рукам вместе с обретенной силой. Охотник повысил ставки — пора и ему...
Маршалл будто бы исчез, едва не взвиваясь в воздух: два стремительных удара — теперь уже уродливыми костными иголками и ножом, что быстрее мысли сменил руку — Асколь почти мимоходом отразил, вновь отступая. Маг и палач почти синхронно взглянули на свои руки, что на миг соприкоснулись: защитный покров Маршалла трескался и отслаивался ему под ноги кровоточащими заплатами, Асколя же контакт с кожей охотника, длившийся меньше секунды, наградил уродливым пятном ожога.
Он уже видел слабое место мага — тот восстанавливал равновесие на целую секунду дольше положенного. Когда их взгляды встретились, стало предельно ясно — никаких слов больше сказано не будет.
Маршалл снова напал — нечеткое пятно, до краев налитое яростью. Но в этот раз его собственные движения почти помогали Асколю — скользнув в сторону, палач ударил снизу вверх, просто-напросто подставляя нож под устремленное аккурат в его сторону тело. Развив такую скорость, вложив столько сил в этот рывок, назад Грегори уже ничего не мог бы отыграть. Удар.
...так и не был нанесен. Чувствуя, как все тело наливается свинцовой тяжестью, как вспыхивает, разгорается все сильнее огонь в плече и руках, палач обнаружил себя, застывшего в позе совершенно невообразимой, а свой нож — остановившимся в дюйме от того места, где под уродливым кожным покровом и вспухшей плотью скрывалось сердце охотника. Чуть скосил глаза, разглядывая замершие на расстоянии ничуть не большем от них костяные иглы — в последний момент маг каким-то образом вывернул свою свободную руку так, словно у него в теле вовсе не было костей.
-Прекратите. Оба.
Хватка ослабла раньше, чем кто-либо из них успел прогнать по Цепям хоть немного спасительной силы. Вернув себе, наконец, возможность дышать и двигаться, маг и палач повалились на мост. Лорд-надзиратель Каранток Блеквелл, неспешным шагом добравшись до них, приподнял двумя пальцами свою огромную шляпу с глаз.
-В этом нет нужды, — тоном, возражать которому взялся бы лишь самоубийца, да и то не самый умный, проговорил Каранток.
-Еще как есть, — выдохнул палач.
-Соглашусь...с ним, — кивнул в сторону Асколя маг.
-Бестолочи, — фыркнул лорд-надзиратель. — Если дешевая драка — ваш единственный способ решения проблем, особенно таких, всецело сочувствую вашему начальству. Да-да, и себе тоже. Наверное, стоило бы отправить вас обоих охладиться в те же воды, откуда я только что извлек тело вашей, господин палач, коллеги...
-Тело? — рывком поднимаясь, выдохнул Асколь.
-Когда я оставлял его, оно все еще обладало способностью дышать, — Каранток холодно улыбнулся. — Быть может, и вовсе ее сохранит, если кто-нибудь, обладающий нужной силой и в нужных количествах, сможет заняться ее ранами. Правда, пока что ему, к сожалению, приходится тратить эти самые силы на растаскивание по углам двух драчливых неумех, один из которых не умеет оставаться в стороне от чужих дел, а другой — верным образом исполнять приказы...
-Где Неус?
-Не раньше, чем вы должным образом извинитесь друг перед другом, — не сдвинулся с места Каранток. — И радуйтесь, что у меня нет времени, чтобы сочинять нечто неизмеримо более мучительное...
Дождь понемногу прекращался — пусть даже холод, который и собачьим-то было назвать стыдно, даже не думал следовать его примеру.
Открыв глаза, она едва было не решила, что это какой-то сон — и что он все еще продолжается.
Но ни в одном сне у Хлыста не было столь испуганного лица.
-Оскар...ты жив...
-Ты жива, — едва слышно прошептал он, склонившись над ней, коснувшись лбом влажной красной кожи. — Жива...
Реальность понемногу выстраивалась вокруг, обретая более четкие черты. То, что поначалу показалось ей ослепительной лампой, чей свет лупил по глазам, было всего лишь солнцем, что несмело выглянуло из-за серого полотна туч. Холод, который сотнями, тысячами игл впивался во все ее тело, имел за источник какой-то небольшой каменный причал — там она и лежала в окружении теней, которые постепенно становились все более и более знакомыми.
-Где...Кай?
-Ищут, — в уши пробился хриплый голос Ката. — Каранток не желает полагаться на Темзу, особенно в таком деле. К тому же, теперь у Башни есть образец его крови с платформы — собираются попробовать некоторые...совсем уже архаичные методы поиска. Скорее всего, он их отобьет, как и все прочие чары, потому по следу уже пустили каких-то тварей — спасибо парням из Могилы...
-Ему не уйти, — покачал головой Хлыст. — Тебя каким-то чудом обнаружил и выдернул из воды лорд-надзиратель, а вот Каю помочь некому, так что...
Она чуть приподнялась на локтях, медленно, с трудом, села. За спиной Ката обнаружилась Айра — она медленно курила, прислонившись к ограждающей причал длинной ржавой цепи. Чуть поодаль от нее стоял и занимался ровно тем же самым Грегори Маршалл.
-Кат? Почему ты на меня так смотришь?
-Ты могла убить его сотню раз, Неус, — хлопая по карманам в поисках зажигалки, сухо произнес Асколь. — И все было бы кончено.
-Почему ты этого не сделала? — подал голос и Хлыст. — Из-за него...
-Ты сам сказал, Оскар, — просто ответила Амальгама. — Ему некому помочь.
-Некоторые очень быстро переступают черту, до которой еще могут рассчитывать на чью-то помощь, — фыркнула, не оборачиваясь, Айра. — Этот тип пересек ее вприпрыжку.
-Двадцать минут назад поступил сигнал из Ширнесса, — вновь заговорил Хлыст. — Русские отступают. Установки под контролем Ассоциации.
-Пиррова победа, — осторожно посматривая в сторону Асколя, покачал головой Грегори. — Ассоциация за один день понесла такие потери, каких ей не доводилось знать веками. Лорды в ярости, о правящей семье и говорить нечего...ребенку понятно, во что теперь все это вытечет.
-Это было очевидно с самого начала, — вздохнула Айра. — Даже если бы Кая вовсе не существовало, они бы его выдумали как причину помахать кулаками. Пока терминал в пределах досягаемости, его будут пытаться прибрать к рукам — ваши, наши или черт знает, кто еще, но будут. И неважно, сколькими трупами придется при этом вымостить себе дорогу. Ох как не завидую тем, кого забросят в грядущую мясорубку...
-Неус.
