И тогда первейшим из желаний станет перекроить все, что окружает его, на более привычный, более правильный лад...
Сегодня он зашел дальше, чем когда-либо, сегодня он нарушил прямой приказ Герхарда, запретившего даже помышлять о том, чтобы проникать в одиночку в святая святых Второй Площадки. Сегодня он получил очередное подтверждение того, что тот, другой Клаус, которому вовсе не стоило подниматься на поверхность, вот-вот возьмет верх.
Не его вина. Не его и точка.
Сами должны были думать, прежде чем рассказывать ему о терминале.
Пробраться за высокую, постоянно находящуюся под током ограду, было задачей не особо сложной — куда труднее было выбраться из того здания, где "Атропа" содержала наиболее ценных своих узников. Дальше, впрочем, легкая жизнь заканчивалась — одного взгляда на территорию, где находился мрачный бетонный куб без единого окна, было достаточно, чтобы испортить настроение на неделю вперед. Виной тому были, впрочем, не многочисленные огневые точки, не привычные уже глазу полукровки безмолвные убийцы в прорезиненных черных костюмах, и даже не танки, врытые в землю неподалеку от входа. Бессильную злобу заставляло копиться, разбухать, нечто иное: вырезанные тут и там на бетонном покрытии символы, образующие некую весьма сложную для понимания систему, уродливые наросты, отчасти напоминавшие антенны и устилавшие стены нужного ему здания массивные перекрученные решетки. Больше часа провел он, вжимаясь в дьявольски холодную крышу сторожевой вышки, собирая силы, достигая такой концентрации, что странно, как сердце еще не отказалось ему служить, а из глаз и ушей фонтанами не забило красное. Больше часа он изучал раскинувшийся внизу, ныне бесцветный для него мир, подтягивая одно свое сознание, один свой внутренний взор так близко, как только мог забраться, не отправляя следом и тело. Больше часа он искал хоть бы одну прореху в системе, центром которой являлся куб, и каждое новое открытие было все горше. Патрулировавшие территорию "глушители" имели несколько отличий от своих собратьев — костюм каждого содержал небольшие металлические вкрапления, нервно поблескивавшие в свете прожекторов. То, очевидно, было чем-то вроде пропуска: отсутствие на территории сторожевых собак, обычной солдатни и — последняя деталь, примеченная Клаусом, была куда важнее всех прочих — несколько птичьих трупиков, говорили за себя весьма однозначно: любое существо, вступавшее в границы системы без ключа, повторить своей ошибки уже не могло.
Вынужденный прикрыть глаза, в тот момент готовые просто-напросто брызнуть наружу, не совладав более с титаническим напряжением, полукровка со всей возможной в таком деле аккуратностью перевернул окоченевшее тело свое на спину, и уставился в угольно-черное небо, пытаясь отдышаться.
Надежды не было — это стоило признать. На одно только изучение подобной системы ушла бы неделя-другая осторожнейших вылазок, которые, в свою очередь, точно бы довели его до предела, за которым ничего человеческого уже не существовало. Надежды не было — и, с великим трудом удушив желание все-таки попробовать эту паутину на зубок, Клаус собирался было уже перебраться на крышу того здания, откуда было проще всего вернуться в темницу, когда ночную тишь разорвал стремительно приближавшийся звук, сладостнее которого ему сейчас ничего на свете не могло бы показаться — рев автомобильного движка.
Эта черная представительская машина, похоже, не особо-то часто покидала свой гараж: если и был смысл держать на острове нечто подобное, то — здесь полукровка не сомневался — исключительно для особо важных гостей. Добравшись до самого края крыши, Морольф вновь застыл, стараясь даже дышать через раз — и, попытавшись как мог отстраниться от боли во всех частях тела, что еще не окончательно задубели от холода, уставился на остановившийся у ворот автомобиль...
В постепенно терявшем свои цвета мире для Клауса теперь имели значение лишь две вещи — сама машина и тот, кто только что выбрался, кутаясь в какое-то уродище с меховым воротником, с пассажирского сиденья. Дождавшись, пока к нему прошлепает через грязь "глушитель", человек небрежно сунул тому под нос какие-то документы — и почти сразу же вырвал прочь, убирая во внутренний карман. Гомункул отступил назад, коротко махнув рукой — ворота со скрипом принялись раскрываться, а гость, ссутулившись, заковылял обратно к машине. Еще два "глушителя" обошли машину с разных сторон, остановившись, наконец, у багажника и рывком дернув крышку. Внутри, если не считать темного пятна, которое, похоже, являлось чемоданом, было пусто — и в этот самый момент Морольф стал дышать еще реже. Остановившийся взгляд полукровки, до боли отчетливо слышавшего каждый удар собственного сердца, сверил узкую полоску пустого пространства между телами гомункулов, за которой лежала вожделенная цель.
В те секунды он не думал о том, как, если все получится, будет выбираться обратно, не думал, насколько болезненной окажется смерть, если достаточно будет лишь нахождения внутри системы без ключа — а не касания какой-либо частью тела бетонного покрытия. В те секунды все, что мог продиктовать рассудок, попросту не достигало цели — и не было ничего важнее, чем проскользнуть, просочиться сквозь прореху в тот самый миг, когда крышку багажника уже почти захлопнут.
То, что было дальше, Морольф не хотел вспоминать даже сейчас, более часа спустя. Не хотел снова думать о соседстве с чемоданом, принадлежавшим, судя по небольшой табличке с гравировкой, некоему Снеговому. Не хотел допускать в голову ни единой мысли о том подобном тяжелой лихорадке состоянии, в котором он пребывал, выискивая во тьме треклятого багажника хоть одну щель, через которую мог что-то разглядеть. Не желал возвращаться в памяти к мгновению, когда вырвался наружу — на его счастье, в подземном гараже было достаточно темно, чтобы перевести дух...
Все это стоило забыть как страшный сон. В конце концов, он уже почти час, как внутри. В конце концов, обратный путь обещает быть еще страшней...
Душевное состояние, в котором пребывал последние несколько часов Валерьян Воронцов, можно было смело назвать отвратительным, но вряд ли какие-либо слова были способны выразить все то негодование, которым маг сейчас был налит до самых краев — казалось, не хватает только хорошего толчка, чтобы все выплеснулось наружу. Давно уже привыкший к разнообразным внештатным ситуациям, срочным вызовам и прочим гадким вещам, без которых, увы, не обходилась ночная жизнь "Атропы", маг, уже третий год как переведшийся с концами на эту Площадку, не позволил бы испортить себе настроение чем-то подобным — но сегодня, увы, случай был совершенно особый.
Равно как и гость, чьего прибытия "Атропа" ждала в лучшем случае на следующее неделе.
В одежде доктор Снеговой отдавал предпочтение серым тонам — будто бы под цвет его рано начавших седеть волос. Поношенный, какой-то мышиной окраски, костюм, монотонно-серые брюки, основательно уже стоптанная обувь...если бы не галстук, имевший гадкий, мертвенно-синюшный оттенок, владелец всего вышеперечисленного, по мнению Воронцова, отлично бы сливался с окружением — особенно в тех кабинетах, где проводил большую часть времени. Из серого пятна выступало несколько более светлых — костлявые руки с тонкими пальцами, то и дело сплетающиеся в замок на впалой груди, да вытянутое, болезненно-бледное лицо с двумя мутными кляксами глаз. Что речь, что походка Снегового отличались некоторой нервозностью — временами же он, напротив, начинал походить на снятый с витрины манекен, который каким-то чудом разучил несколько слов — и тянул их теперь бесконечно медленно, со сквозящей в каждом слоге смертельной угрозой.
Если и был во всем Директорате человек, встречи с которым среди ночи не пожелал бы ни один маг, то именно он сейчас и вышагивал по правую руку от Воронцова, время от времени останавливаясь, чтобы получше рассмотреть то план эвакуации, рамка с которым висела на ближайшей стене, то очередную бронированную дверь или непрерывно следящую за ней камеру.
-Отвратительно, — прошипел Снеговой, в который раз взглянув на часы. — Просто отвратительно, хочу я вам сказать.
-Что именно? — чувствуя, как буквально с каждой секундой усиливается его головная боль, пробормотал в ответ Воронцов.
-Да все. Все, начиная с того момента, как мы въехали на территорию содержания, — прислонившись к стене, Снеговой несколько секунд помолчал, после чего зашипел вновь, предварительно резко дернув головой. — Во-первых, почему внешний купол у вас работают в половину мощности? Мы что, для красоты все это проводили?
-Бойцы жалуются, — нехотя произнес маг. — Когда купол работает на всю катушку, дышать становится несколько трудно, плюс к тому некоторые иные эффекты. Головные боли, например. Риск возникновения сердечных заболеваний...
-Зарубите себе на носу, Воронцов — если инструкция гласит, что купол должен быть постоянно активен, жалобы вашего дубья должны идти прямым курсом в мусорную корзину, — вытянув из кармана платок, Снеговой шумно высморкался. — Подобная расхлябанность уже стоила нам доброй половины "Огнива", куда, как меня ежегодно заверяли, и муха не могла пролететь. Одного наземного покрытия мало. Все, что находится на территории содержания, должно иметь допуск. Все, что такового не имеет, должно быть немедленно умерщвлено. Вам ясно?
-Я обязательно прослежу за тем, чтобы уже завтра систему привели в полную готовность, — кисло произнес Воронцов. — Смею только заметить, что ее постоянное поддержание в данном режиме вызовет чудовищный перерасход энергии. Местные духовные жилы и без того переживают не лучшие времена, а с таким подходом мы истощим их до предела меньше чем за год, возможность же восстановления...
-Если через год Вторая Площадка будет стоять на своем месте, это уже надо будет считать чудом света, — фыркнул Снеговой. — С вашей-то безалаберностью. Или у вас были, интересно мне знать, иные причины держать внешнюю защитную систему работающей лишь вполсилы?
-Как я уже сказал, прежде всего вызывал определенные опасения факт перерасхода энергии, — процедил маг. — К тому же, в те годы, когда купол работал в полном соответствии с инструкцией, нередки были несчастные случаи...
-Да неужели?
-Бывало, кто-то забывал пропускной жетон, — вздохнул Воронцов. — Случалось и иначе. На моей памяти был случай. Один дуралей просунул руку с палкой сквозь ограду, чтобы достать слетевшую с головы шапку...он, конечно, знал, что касаться земли нельзя, но не имел и понятия, что купол тогда работал в полную силу. Разумеется, система сочла появление даже части чьего-то тела на территории за попытку проникновения. Или вот вам еще пример — в восемьдесят пятом несколько научных сотрудников погибли, поскольку у них не был обновлен узор на все том же жетоне...
-Естественный отбор, ничего более, — сухо произнес Снеговой. — К тому же подобные потери легко восполнить. В конце концов, удалите с территории содержания всех этих остолопов и замените "глушителями". Они не приучены тянуть руки куда не просят, не забывают распоряжений и, что важнее всего, отродясь не ноют, — бросив взгляд на часы, доктор притопнул ногой от раздражения. — Ну и где, позвольте узнать, наше сопровождение? Мне что, лично наведываться в охранное помещение? Быть может, еще одеяльца им там всем подтыкать?
-Я попросил выделить нам бойца, — после недолгого молчания — причиной его была тяжелая борьба с соблазном испытать на собеседнике какие-нибудь чары — выдавил из себя Воронцов. — Прошу не забывать, что ваш визит был полной неожиданностью даже для руководства "Атропы", что уж говорить...
-...про обычных лодырей, которые, пока гром не грянет, как на "Огниве", так и будут в потолок плевать, — оборвал мага Снеговой. — Выделить бойца. Целого бойца! — сощурив глаза, он присмотрелся к низкорослой фигуре в защитном костюме, что только что показалась в дальней части коридора. — Да неужели, свершилось. Не прошло и пары веков, как о нас, наконец, соизволили припомнить...
Штурмовик Второй Площадки успел уже тем временем приблизиться — и почти мгновенно превратиться в мишень для новых гневных речей.
-Порядки тут, скажу я вам... — Снеговой вновь прокашлялся в платок. — Мало того, что ждать приходится дьявол знает сколько, когда выделять группу для сопровождения должны по первому требованию в течение минуты, так еще и когда, наконец, выделяют... — отлипнув, наконец, от стены, он приблизился к бойцу, что так и замер, вытягиваясь и поправляя маску. — А никого поживее не нашлось? Вы взгляните только — этот человек едва ноги волочит!
-Полагаю, если мы станем ожидать замены, то не доберемся туда, куда вы так желаете попасть, вплоть до самого утра, — желчно заметил Воронцов, бывший не в силах уже сдерживаться. — Прошу вас, успокойтесь. Да, в установленном режиме имеются, не могу не признать, некоторые послабления, но их причины я вам только что подробно объяснил. Черт, да это ведь самое сердце "Атропы"! Сюда...
-...и муха не пролетит, так? — огрызнулся Снеговой. — Про "Огниво" говорили то же самое, а теперь его проще заново отстроить, чем восстановить! Помяните мое слово, Воронцов — я, если только представится возможность, наведу у вас порядок... — рывком повернув голову к солдату, он несколько секунд помолчал, собирая силы для нового залпа чистой злобы. — Так...ваша фамилия?
-Рядовой Посерединок, — уже на втором слове Снеговой страдальчески закатил глаза. — Товарищ...э-э-э...
-Дожили, — скрипнул зубами спутник Воронцова. — До чего дожили? А вот до того, что ваша солдатня уже собственное руководство не узнает! Нет, распустили вас, ох как распустили. Ну да ничего. Где у Щепкина сели, там у меня и слезете...так, вы, — голова Снегового снова дернулась, словно желала упорхнуть прочь с тощей шеи. — Почему опаздываете, да еще так надолго?
-Виноват...
-Аркадий Валерьевич, — одними губами прошептал Воронцов, приходя солдату на выручку — тот, каким-то чудом уловив все, ему предназначавшееся, тут же закончил фразу как полагается.
-Вижу, что виноваты. А почему вас так шатает, хотелось бы знать? — все больше и больше распалялся Снеговой.
-Виноват...
-Почему оружие у вас так болтается — вам ремень не подтянуть? Почему, позвольте узнать, ваше защитное снаряжение выглядит так, словно его жевали?
-Виноват...
-Вы что, не в курсе, как полагается обращаться со своим снаряжением? Вы что, не в курсе, что на данном объекте от него может зависеть ваша жизнь?
-Виноват...
-Довольно, — с шумом выдохнул Снеговой. — Ваш словарный запас, я погляжу, беднее, чем у пещерного человека — страшно подумать о прочих ваших...достоинствах. Ладно, к делу. Вы и так заставили нас ждать превыше всякого разумения, так сопроводите хоть на минус второй, как положено.
-Есть, — пробубнила серая маска — лихо развернувшись, солдат двинулся было по коридору, когда за спиной раздался очередной гневный окрик.
-И куда вы, позвольте узнать, шагаете? — рявкнул Снеговой. — Воронцов, что это за клоунада? Только не говорите мне, что люди, которым Щепкин доверил охранять Клеть, не могут отличить правую сторону от левой! Ты, бестолочь несчастная! Лифт на нижние уровни в другой стороне!
