Очередная порция молчания. Даже слишком крупная, на его вкус.
Знаешь, ты изменился, Кат.
Повзрослел, быть может.
Нет, кто тут повзрослел, так это я. А вот ты просто-напросто состарился.
Что, выкопала мои недавние мысли и радуешься?
Надеюсь, вы следите за дорогой, господа?
Голос лорда-надзирателя заставил вздрогнуть уже обоих. Только он один имел доступ ко всем без исключения эфирным сетям, что выдала Хром. Только его голос звучал в каждой из них так мрачно и тяжело, оставляя после себя тоскливое эхо. И только он, наверное, так хорошо поработал со своим экземпляром переговорного устройства: ни единой случайной мысли Карантока не просочилось к ним за все эти часы: ни слабейшего отзвука, ни мельчайшей частички. Лорд-надзиратель, чье сознание было отгорожено от остальных участников охоты нерушимой стеной, сейчас был серьезен как никогда — и палач мог лишь радоваться, что им не приходится стоять с ним лицом к лицу.
Вряд ли сейчас то было спрятано за маскарадной маской.
Пока все по плану?
Ответ донесся до Асколя едва ли не быстрее, чем он завершил свою мысль.
Все подходы, о которых сообщил эмиссар Атласа, перекрыты моими людьми. Все те, которыми тварь может воспользоваться по моему собственному мнению — тоже. Штормовое предупреждение сработало на совесть — людей на улицах меньше, чем мы ожидали, но, все-таки, больше, чем мне бы хотелось. Впрочем, в последние часы у нас появились проблемы более серьезного толка.
Проблемы...как же скромно это звучало, если вдуматься. И на йоту не отражало реального положения дел — а оно было таково, что мысль забыть обо всем, сесть в углу, и коротать время с сигареткой до самого конца мира казалась не такой уж и абсурдной. Вспоминая последний разговор с лордом-надзирателем, Асколь почувствовал, что его передергивает: когда дело дошло до обсуждения планов операции, в Карантоке не осталось и щепотки прежней легкомысленности. Это словно был иной человек — тот, кто в ответ на просьбу посланницы Атласа покинуть на время комнату, наверное, испепелил бы ее на месте.
План Карантока был смел, если не сказать больше — узнай о подобной наглости другие маги, не входящие в штат его сотрудников, и невиданный скандал сотряс бы всю Башню — в этом палач даже и не сомневался. Королева, что должна была предстать пред гостями, была фальшивкой, но обман на этом вовсе не заканчивался, о нет: узнав о том, какую тщательно подготовленную ложь скормили самой леди Бартомелой, Асколь понадеялся, что к моменту когда все это закончится, он будет уже далеко. Или будет мертв.
Лорелей — таким было имя новой королевы Башни — получила благодаря кому-то из верхушки Бюро довольно качественные, пусть и насквозь ложные данные о перемещениях одного из Двадцати Семи — кажется, где-то в Бельгии. Речь шла о Семнадцатом, о Белом Крыле — том самом, на которого у ее рода, как любезно пояснил Каранток, был не зуб, а, наверное, целая челюсть. И лишь немногие знали что она погналась за ветром — поначалу в их число входили лишь сам глава башенных боевиков и ее собственный отец...
Нет, убираться отсюда и правда придется в спешке — пока Карантоку не пришло в голову, что в тайну пришлось посвятить слишком уж многих.
О чем речь?
Клуб сделал свой ход. За последние три часа было атаковано более дюжины объектов Часовой Башни в разных городах и это число растет с каждой минутой.
Каждое слово лорда-надзирателя вбивалось в голову раскаленным гвоздем. Атлас предупреждал, что так может случиться — но предупредили они слишком поздно, чтобы можно было хоть что-то сделать, не превратив этот чертов бал в окончательный бардак.
Насколько все серьезно?
Донесения поступают отовсюду. Химическая атака на училище в Бристоле. Автомобиль лорда Ипсвича — он не смог прибыть на бал из-за работы — только что попытались расстрелять из гранатометов в Йорке. Порядка десяти минут назад нами были зарегистрированы весьма серьезные возмущения в духовных жилах Оксфорда, Нориджа и Ливерпуля. Это не просто мелкие диверсии. Это вторжение.
Потери?
Вклинившаяся в разговор палача и мага Айра дала понять, что Каранток каким-то образом открыл сейчас эфирный канал и для нее.
Пока что мы еще производим оценку. Лучшие мои люди сейчас заняты здесь, а те, что брошены на наблюдение за приоритетными целями, не могут, к сожалению, быть везде и всюду. Думаю, что большинство атак удастся отразить, но речь сейчас идет лишь о тех, что направлены на критические для Ассоциации объекты и семьи, режим наблюдения и охраны которых в последнее время был усилен.
Иначе говоря, молодняк русские покосят, как траву.
Мой штат делает все возможное, чтобы минимизировать потери. Доверенные специалисты из Батальона работают на местах. Самый тяжелый удар примут, как вы верно заметили, члены Ассоциации от первого до третьего поколения включительно, за большинством из которых не ведется слежки...
И снова — голос Айры.
Гости уже в курсе, что их друзьям и родным сейчас вовсю рвут глотки?
Нет. Я и лорд Бартомелой заблокировали всю связь.
Боитесь паники?
Хаоса, господин палач, хаоса. Которым тварь непременно воспользуется, если ей представится хоть малейший шанс. Но эти атаки — далеко не худшая из наших проблем.
Дайте угадаю, русские пустили по городу пару ракет?
Хуже. Наша затея с отвлечением потерпела крах. Мне только что сообщили — узор, полностью соответствующий Метке дома Бартомелой, был зарегистрирован моими специалистами в аэропорту Гатвик.
Асколь почувствовал с трудом преодолимое желание начать изыскивать способ, чтобы укусить себя в затылок и хоть немного унять тем растущую злость. План, о котором ему не так давно поведал лорд-надзиратель, был смел, если не сказать больше — но и Каранток и лорд Бартомелой лично были убеждены, что только так можно было отвести угрозу от будущей королевы. И если этот самый план по какой-то причине не удался, если она...
Хотите сказать, что ваши шпики проморгали ее возвращение в страну? И как это называется, скажите мне?
Это называется кровью Бартомелой, господин палач. Чудо, что мы сумели ее отследить хотя бы на подступах. И того бы не удалось, если бы не ее отец.
Просто чудесно. И чем нам грозит ее возвращение сейчас?
Если она увидит свою куклу, которую через час выведут в люди? Думаю, Башню придется отстраивать заново. А вы что думаете, Каранток?
Я думаю, что вы будете придерживаться основного плана. Вы ведь помните, что сказала гостья из Атласа?
Отследить удалось всех гостей, кроме двух. Лорд Эшенхерст и лорд Маршфорд. На месте каждого из них она видела лишь пустоту...или нечто худшее.
Любой из них уже может быть мертв.
Вместо любого из них к нам может сейчас направляться Кай.
Верно. Их земли находятся рядом и никто из них не утруждает себя частыми контактами с Башней, поскольку их работа редко требует постоянного личного присутствия. Мало того, они довольно довольно-таки дружны.
Таким образом, возможно предположить, что тварь успела посетить каждого...
...и убедить, если так можно выразиться, не только принять осколок, но и пожертвовать своей жизнью не сразу.
Один сейчас лишь обманка. Пустышка с осколком внутри.
А на месте другого — Красная Смерть. Что мы будем...
Я уже принял меры. Я поручил Маршаллу отправить кого-нибудь толкового на перехват. Надеюсь, он сделает правильный выбор...
Черная машина мчалась стылыми лондонскими улицами, начисто игнорируя не только те цвета, которые изволили подсвечивать светофоры, но и все прочие автомобили, которым не посчастливилось в тот день оказаться слишком близко. То, что каждый раз ей каким-то образом удавалось разминуться, уйти от очередного столкновения, проскочить на перекрестке или же не дать себя запереть в формирующейся где-нибудь небольшой пробке, выглядело настоящим чудом — вот только чудеса обычно не имели обыкновения случаться одно за другим, как по заказу. Вцепившиеся в руль руки Герды побелели от напряжения — казалось, еще немного, и жуткая судорога, наступление которой сдерживала лишь ее натренированная ради этого дня, этого часа воля, скрутит их, сделав бесполезными перепутавшимися корнями.
Пока что она еще держалась. Пока что все шло согласно плану.
-Нельзя ли быстрее?
Сердитый голос, донесшийся с заднего сиденья, заставил ее вжать голову в плечи еще сильнее, вцепиться в руль еще крепче — и заложить очередной поворот, который непременно оказался бы прямой дорогой к катастрофе, если бы только ее кипевшая от ярости пассажирка не озаботилась в очередной раз тем, чтобы уберечь их от того. Герда не задумывалась, какие чары применяла сейчас Лорелей, и она не стала бы сильно переживать, даже если бы эта потерявшая всякое терпение девка искорежила начисто полгорода. Это уже не имело значения. Ничто в мире уже не имело значения, поскольку они шли верной дорогой. А скоро, совсем скоро...
Скоро он придет за ними. Скоро она получит обещанную награду, в ожидании которой томилась год от года. Скоро, совсем скоро...
-Быстрее, Франциска! — в очередной раз Герда дернулась от крика. — Быстрее, прошу тебя!
Скирхегард, кого сейчас терзало ничуть не менее сильное напряжение, чем саму Герду, что-то недовольно проворчал. Сидевший по правую сторону от леди Бартомелой, бессменный ее страж пустым взглядом точил спинку водительского кресла, отчаянно пытаясь совладать с захлестнувшими его тревогами.
Старый убийца который день подряд чувствовал, как мир уходит у него из-под ног, вовсю отплясывая какой-то издевательский танец. То, что сейчас творилось вокруг, творилось с ними, было немыслимо, было попросту невозможно. И тем не менее, это было реальностью.
Их обманули. Их предали. Его хозяйку намеревались заменить куклой — когда он впервые услышал о том, то едва не прикончил Франциску на месте за подобные дерзкие мысли. Нет, то была не просто дерзость. Что-то хуже. Что-то...что-то сродни самому страшному богохульству. И тем не менее, это было...
Как же он был слеп. Как же он только мог пойти на поводу у нее, когда леди Бартомелой всего за неделю до величайшего в ее жизни празднества собралась покинуть дом, подвергая свою бесценную жизнь опасности? С другой стороны — как же он мог ослушаться? Как мог не уйти вместе с ней?
Картины, мелькавшие пред глазами мага, сменяли друг друга с фантастической быстротой. Вылет в Бельгию, охота за фальшивкой, невесть как нашедшая их Франциска, полумертвая от страха и ран, принесшая те невероятные, те нереальные новости...
Лорд-надзиратель Каранток Блеквелл, он всему виной. Простите, но я...я должна вам сказать...он...он что-то сделал...с вашим отцом...
Те раны будущая королева Башни смела с ее тела за несколько секунд. Но услышав речь Франциски, сама едва не развеяла ее по ветру в гневе...
Его люди блокировали все подступы. Вы не сможете вернуться в Лондон! Вам нельзя! Вы не...
Слово "нельзя" едва не стало для нее последним, но, к счастью для Франциски, будущая королева сумела сдержать свою ярость. Она должна была достаться иной цели. Куда как более достойной.
Они сделают все, чтобы не пустить вас туда. У нас почти нет шансов, но...
Сама мысль о том, чтобы наследница правящего рода бежала и пряталась, была для него ничуть не менее оскорбительной, чем для самой Лорелей, но необходимо было признать — никто не мог в одиночку противостоять всем силам Башни, а что именно успел наплести Каранток — какие заговоры, какие заклятья — они не знали и знать не могли. План Франциски был после недолгих колебаний принят — в конце концов она была в Лондоне, когда случился переворот, в конце концов, кому как не ей, несколько дней успешно скрывавшейся там от ищеек Карантока, было знать, где сейчас безопасно. В другое время Скирхегард бы определенно насторожился, но сейчас...сейчас, когда он своими глазами видел, что леди Бартомелой так жестоко обманули...
Да и раны Франциски говорили сами за себя — она не лжет. Она сейчас единственная, кому они могут верить — двое в во враждебном теперь городе, где администрация Карантока готовится вывести на сцену королеву-фальшивку...
Машина свернула на менее оживленную улочку, все еще сырую от недавнего дождя. Герда тяжело выдохнула — больше половины пути было пройдено. Он не говорил, где встретит их, чтобы, если дела вдруг обернутся скверно, она не смогла ничего выболтать, но она точно расшифровала последнее его послание, она знала примерный маршрут. Знала, где эту взбалмошную девицу настигнет смерть.
Она с трудом сдерживала и смех, и слезы — ее долгий путь, наконец, подходил к своему концу. Годы притворств, годы унижений, годы фальшивой преданности и боли, которую она причиняла себе раз за разом, годы ударов, под которые она себя подставляла, только бы завоевать еще одну крупицу доверия леди Бартомелой, не прошли даром — и даже когда их с Каем изначальный план пошел прахом — отец будущей королевы каким-то образом обо всем прознал и отдал приказ об ее аресте — она смогла вывернуться из, казалось, почти уже затянувшейся петли. Смогла бежать из Лондона. Смогла скормить этой твари свою историю. А раны...что ж, ради успеха стоило пару раз дать людям Карантока себя пощипать...
Онемевшие от напряжения губы Герды против ее воли стали растягиваться в подобие улыбки. Как легко все оказалось после того, как подогретые воспитанием мага страхи нашли свое подтверждение в этой фальшивой охоте на одного из Двадцати Семи. Как легко эта заносчивая мерзость поверила, что ее действительно хотят лишить поста, который заработала она не умом, не талантом, но лишь кровью. О, как легко она пришла от того в ярость...
Предавшись на мгновение радостным мыслям о скором конце, Герда отвлекалась от дороги — и уже никакие, даже самые сильные и страшные чары, не могли помочь там, где не сыграл своей крохотной роли человек.
Особенно с учетом того, что по узкой улице прямо на них сейчас мчалась новенькая спортивная машина кирпично-красного цвета.
Герда, кажется, успела удивиться.
Но это было всем, что она успела.
Приближаются. Десятисекундная готовность.
Если бы палача кто-нибудь спросил, он бы непременно ответил, что быть более готовым, чем они сейчас, попросту невозможно — без риска, что череп лопнет от напряжения и все его содержимое брызнет наружу, стараясь сбежать от подобных мук. Если бы палача кто-нибудь спросил, он бы непременно еще и выругался — просто потому что несколько часов, проведенные на этом распроклятом холоде, пустая сигаретная пачка и начисто выветрившиеся алкогольные пары только добавили ему злости — руки так и чесались кого-нибудь придушить. Желательно, Кая.
