-Хватит шуточек, — прорычал Юлиан. — Леопольд созвал нас здесь и поставил пред нами проблему, проблему ощутимую и серьезную. Чем делить прах неубитого Апостола, я предлагаю перейти уже к вещам более конкретным. Данные, господа, данные о Ленинградском Клубе. Что нам известно, что еще нет, и что предстоит узнать как можно быстрее. Чего опасаться, куда бить...
-Определенные успехи уже есть, — задумчиво произнес Герхард. — За последний год моим людям удалось провести пару вербовок. Не особо много, конечно, но постепенно...
-Не люблю это слово, — фыркнул Верт. — Если мы знаем, куда следует нанести удар, следует как можно быстрее собрать силы в кулак и сделать это. Тряхнуть триумвират, глав орденов. И размазать этих русских, как клопов.
-Вы не сторонник тонких методов, я погляжу? — Герхард улыбнулся оставшимися зубами.
-Если тебе нужно забить гвоздь, нет смысла для этого изобретать многоступенчатый план, — отрубил Верт. — Ты должен просто взять и вдарить посильнее. Не так ли вы сами поступили, когда работали против печально известных личностей из A.E.I.O.U.?
-Нашим операциям против данной организации предшествовала долгая и тщательная подготовка, смею напомнить. Мы не спешили как на пожар там, где не надо, и лишь благодаря этому Восточная Европа сейчас не превращена в заповедник для джиннов, четверть человечества не уничтожена, а Апостолы из числа Габсбургов не правят остав...
-Хорошо, хорошо, я понял, — оборвал палача Юлиан. — Итак, с чего мы начнем?
-С наступления на "Аврору" или так называемую Первую Площадку, — продолжил Герхард. — Если вы успели ознакомиться с присланной вам информацией, то знаете, чем они занимаются и почему без них Клубу придется ох как тяжеленько. Разгромить "Аврору" — лишить их связей и ресурсов, сорвать многолетние проекты. Отрезать мозг от кислорода, если хотите. Не говоря уж о том, что именно эта организация занимается истреблением всего, что не устраивает их начальство в промышленных масштабах.
-Будем спасать несчастненьких гибридов и прочую пакость, о да. Как это прекрасно, — язвительно произнес епископ. — Хотя они, конечно, обеспечат нам нужный уровень хаоса...
-Как минимум, — слово вновь взял Леопольд. — Но прежде чем мы продолжим...я должен знать, с кем, собственно, мы будем продолжать. На данном этапе выход из оговоренного союза никому не принесет вреда. Итак, ваши слова?
-Я сделаю все, что в моих силах, — произнесла Деляну. — Мы оправдаем ваше доверие.
-Был бы я здесь, если бы в последний момент решил отказаться? — усмехнулся Никколо. — Нет, конечно же.
-Лучше и не скажешь, — Герхард чуть улыбнулся. — Проблему с терминалом следует решить в кратчайшие сроки.
-Согласен, — поджав губы, добавил Юлиан. — Его нужно взять под контроль.
И как только это случится, старый выродок, ты крепко пожалеешь обо всем, это я тебе обещаю. Нет, Леопольд, я тебя не боюсь. И инструментом, с которым можно будет расправиться, едва работа будет завершена, я не буду. Нет, Леопольд, нет...расправиться скоро придет пора кое с кем иным. С одним стариком, что слишком много о себе возомнил и...
Епископ, признаться, так и не понял, как это случилось. Он определенно был трезв и в своем уме, и определенно держал свой рот на замке сейчас, как только высказал свое согласие о вступлении в этот "логичный альянс" и собирался уже сесть на свое место. Он более ничего не сказал — лишь подумал.
Вот только смазанная черная тень, сорвавшись с кресла Леопольда, все равно метнулась к нему, переворачивая стоящие на столе высокие стеклянные графины с водой и свечи, и, всего мгновением спустя, запустила в лицо епископу невероятно острые когти.
Леопольд среагировал моментально, вскочив на ноги лишь парой секунд после.
-Вернись! — рявкнул он на кота с такой силой, что, казалось, должен был сорвать с лица маску одним только голосом. — Назад!
Тень — нет, теперь уже просто черный кот, гневно смотрящий на епископа своими желтыми глазищами — отпрыгнула назад так же резко, как и достигла епископа. Заворчав, кот ретировался обратно на кресло, балансируя на узком подлокотнике.
На осколки, оставшиеся от графина с водой, капала кровь. Пошатываясь и рыча от боли, Юлиан медленно отступал к стене, прижимая руки к исполосованному лицу. Сердце епископа стучало, как безумное.
-С-старая...с-сказочка... — прохрипел он, прислоняясь к стене. — Старая, мать ее...
-Похоже, заключение союза и правда придется отложить до вечера, — вздохнул Леопольд. — Не будем же мы это делать за окровавленным столом.
Узкая комнатушка с витражными окнами находилась, насколько понимал Герхард, на самой верхотуре. В окна била дневной свет, заставляя выложенные в них изображения полыхать множеством оттенков — от всех этих бликов прилично рябило в глазах. Под одним из таких окон — оно казалось залитым непроницаемой синевой, в которой угадывались нечеткие людские силуэты — стоял внушительных размеров стол из черного камня, на котором в свою очередь были расставлены многочисленные пыльные графины с затейливыми узорами, пузатые колбы и высокие бокалы из синего стекла. Стоял там и металлический поднос, в который с характерными звуками падали небольшие иголочки, куда опускалась вата и куда несколько минут назад шлепнулась отожравшаяся пиявка: побилась в агонии полминуты, после чего издохла. Заткнутая за пояс Леопольда коробочка мерно гудела, шум ее сливался с шипением растворявшихся в родниковой воде багровых прямоугольных таблеток.
-И часто этим балуетесь? — прохрипел Герхард, занимающий старое скрипучее кресло у ближайшей стены.
-Два раза в неделю, — Леопольд аккуратными движениями отстегивал ингаляционную маску от лица. — Если затянуть, приходится прибегать к кровопусканию, в противном случае в жилах будет воск...точнее, нечто похожее по консистенции. Предпочитаю до такого не доводить, знаете ли.
-Могу я полюбопытствовать, кто является автором всей этой вашей...системы?
-Можете, — пожал плечами Асколь, хватая бокал из синего стекла — жидкость в нем к тому времени уже дважды сменила окрас, а теперь стала и вовсе бесцветной. — Алхимик этот был нашим гостем. Остальное останется его тайной. И нашей.
Маска легла на стол. Приложившись к бокалу, Леопольд выпил его содержимое за три больших глотка — рука, ставившая чашу на стол, первые несколько секунд немножко подрагивала.
-Не обольщайтесь, сразу скажу, — сделав пару коротких вдохов, глава рода Асколь вновь потянулся за маской. — Я развивал иммунитет к отдельным компонентам более двадцати лет. Поверьте, это было незабываемое время.
-Но оно того стоило?
-Ты ежедневно пьешь пакость, которая похожа на деготь, замаринованный в уксусе. Ты смешиваешь свою кровь кое с чем похлеще, и регулярно должен сливать излишки этой заразы, если не хочешь, чтобы по венам потекла патока. Ах да, и не более шести часов в день без ингалятора. Я уже, признаться, начинаю забывать, что такое обычный воздух. Но, отвечая на ваш вопрос — да, за неимением иных адекватных методов, это — выход.
-Надо было к вам заглянуть на полвека раньше, — хрипло рассмеялся Герхард. — Глядишь и сторговались бы насчет этой отравки.
-Кто знает, кто знает. Как там Юлиан?
-Я уж думал, он вообще пошлет нас ко всем чертям после случившегося, — задумчиво произнес палач, наблюдая за действиями Леопольда. — Зашивали его пару минут, а воя-то набралось часа на два с небольшим, — вздохнул он с досадой. — Думал, он серьезнее. Wert ist im Wert gesunken (2).
-К нашему делу он отнесется со всей возможной серьезностью, будьте уверены, — Леопольд застегнул рукав — кожа под ним была цвета мела, вся в следах от уколов и укусов. — Жаль, что так получилось, конечно...
-Вы про то, что ваша...сказка себя раскрыла?
-Уж конечно не про морду Юлиана, — усмехнулся Асколь, перейдя на немецкий. — Wert hat keinen Wert (3). Ну, почти...
-До сих пор думаю, стоило ли ему говорить все, — заметил Герхард. — Возможно, мы несколько переборщили...
-Нисколько, — Леопольд опустился в свое кресло. — Юлиан — бешеный бык, и мы только что хорошенько помахали у него перед носом советским флагом. Осталось дождаться, пока он возьмет разбег и поднимет на рога все преграды. А матадора для него я уже нашел.
-Я его увижу, интересно?
-Да. Если обернетесь.
Реакция не заставила себя ждать — старый палач успел как раз вовремя, чтобы увидеть, как часть казавшейся монолитной стены отодвигается и в комнату, зажигая на ходу свет, входит новый гость. Вернее, гостья.
Молодая на вид женщина была закутана в поношенный темный плащ на меховой подкладке, с воротником настолько высоким, что он закрывал все до ушей и почти что вместе с ушами — плащ был расшит многочисленными узорами, частью уже выцветшими, но кое-где все еще серебрящимися. Огромная шляпа ее была украшена высоким черным пером, чем-то ужасно напоминающим тонкое острое лезвие, на шее же болталась на потертых ремнях защитная маска, пристегнутая к головному убору.
-Сильвестра Аркури, — представил гостью Леопольд, выходя в центр комнаты — сейчас Герхард впервые видел его без ингаляционной маски, пусть та и была совсем рядом, на столе. — Можете не представляться, вас она прекрасно видела и слышала, равно как и все наше совещание.
-Рада знакомству, — протянула гостья, поправляя шляпу и поворачиваясь к Леопольду. — На вечерней части мне также нужно будет присутствовать?
-Не вижу смысла, — коротко ответил Асколь. — Свою цель ты уже и так успела рассмотреть. Что ж, вот и мой второй агент, о котором я не так давно вам говорил. Сильвестра родом из семьи, про которую уже мало кто помнит, но тем не менее, это наша ветвь. Наша кровь.
-Так вот кого мне нужно будет протолкнуть на передовую... — задумчиво произнес Герхард. — Вы сами-то желаете быть на острие?
-Мои желания несущественны, — холодно ответила Сильвестра. — Значение имеет лишь долг, который я верну, преуспев в этом деле.
Палач промолчал, разглядывая эту — интересно, насколько далекую? — родственницу Леопольда. Лицо у Сильвестры было спокойным и несколько усталым, под левым глазом — пятно от небольшого старого ожога, золотистые волосы местами поблекли...
-Можете не сомневаться в ее профессионализме, — предупреждающе произнес Леопольд. — Лучшего кандидата для этого дела найти было бы сложно. Она достанет терминал. И позаботится о епископе.
-Значит, радикальным мерам все-таки быть? Я бы не торопился...
-Сегодня вечером я проведу свою проверку, — загадочным тоном выдал Асколь. — Она и решит, что он за человек. Помимо прочего, замечу, что мы окажем большую услугу триумвирату Дома Резни, если уберем этого нахала. Но вы, конечно, правы — пока спешить не станем. Последняя проверка все покажет.
-Что же это будет?
-О, я думаю, вас это позабавит, — пальцы Леопольда застучали по ножнам.
-Так что же, этот его кот и правда... — Лета нарочно не закончила фразы, ожидая, что епископ сам потянется рассказывать подробности.
-Не знаю, — огрызнулся тот. — И по правде говоря, не хочу в это верить. И без того слишком много власти в руках этих наглецов. Знаешь, вечером того же дня, после того, как мы уже официально заключили союз и приступили к обсуждению лучшей стратегии действий на первое время, старый Леопольд выкинул еще один фокус.
-Какой же?
-Вытащил меч и...
-Епископ. Погодите.
Верт был уже на полпути к залу. Недолгий перерыв, понадобившийся после того, как участники встречи решили, наконец — заняло это добрых три часа — вопросы, связанные с беспрерывным снабжением существующего еще пока лишь на бумагах плацдарма, закончился уже минут десять назад. Юлиан, выбравшийся на любезно указанный ему балкончик подышать воздухом, торопился вернуться: каждая минута, проведенная в отрыве от остальных членов "логичного альянса" заставляла его паранойю цвести все более буйным цветом.
-Что еще? — прошипел он, останавливаясь на полпути. — Мне кажется, вы сегодня уже достаточно причинили мне проблем.
-А мне кажется, я уже принес извинения за кота, — спокойно ответил Леопольд. — Право, не знаю, что на него нашло.
-А я вот догадываюсь потихоньку. Так что вам?
-Я бы хотел, чтобы вы ответили на один вопрос, епископ, — Леопольд сделал несколько шагов вперед. — Здесь нас никто не услышит.
Верт нахмурился — его жуткие глаза встретились с синими стеклами очков.
-Что за вопрос?
Одним неестественно быстрым — как для человека своего возраста, так и для человека вообще — движением Леопольд обнажил меч. Коротко блеснувший голубоватый клинок казался до того острым, что им, наверно, можно было бы бриться.
-Ч-что... — Юлиан невольно отступил к стене.
-Не волнуйтесь, — все так же спокойно проговорил Леопольд, наступая на него с мечом в руках. — Взгляните, пожалуйста, на этот клинок, епископ.
-Вы в своем уме? — рявкнул Верт.
-Взгляните, — с нажимом повторил Леопольд, приближаясь. — Можете прочесть?
Чуть успокоившись, Юлиан пригляделся к гравировке на латинском. Прочтя ее, нахмурился еще сильнее.
-Что значит все эта клоунада, могу я узнать?
-Вы видите надпись?
-Конечно, черт дери.
-И что же это?
-А то вы сами не знаете! — рявкнул Верт, доведенный до крайности этой странной, если не сказать — безумной — сценой. — Ваш распроклятый девиз.
-Озвучьте, сделайте милость, — Леопольд не шелохнулся с места.
-"Мы судим", — проворчал Юлиан. — Что еще вам от меня надо? Что все это значит?
-Уже ничего, — Асколь тяжело, и, кажется, грустно вздохнул. — Благодарю вас, епископ.
Еще одно почти неуловимое движение и клинок вновь вернулся в ножны.
-Благодарю, — снова вздохнув, повторил Леопольд. — Пройдемте. Нас уже заждались...
-Весьма интересная проверка, я бы сказал, — Герхард улыбнулся одними губами. — Могу я узнать, что же она должна была показать? Что он там должен был увидеть, чтобы не заслужить смерти?
-"Мы судим и мы прощаем", — медленно, чеканя каждое слово, проговорил Леопольд, поглаживая ножны. — Вторая часть не так известна в народе, да и на гербе ее вы не увидите при всем желании. Только здесь. Впрочем, человека, который бы ее увидел, вы, я думаю, вряд ли найдете...если это не невинный ребенок и не святой во плоти.
-А первую, дайте догадаюсь, имеет честь лицезреть любая порядочная сволочь?
-Я видел, как скрючило епископа, когда он взглянул на клинок. Он, конечно, ничего не сказал и не скажет, но я видел, как он хотел закрыть глаза. Ему было больно и я знаю, что то была за боль. Никакие отговорки этот меч не приемлет. Восьмым Таинством от него также не отгородишься — все твои грехи он видит насквозь.
-Что видите вы? — не удержался Герхард.
-То, что должен, — просто ответил Леопольд. — Этот клинок достался мне от отца, а ему — от его отца...но ни я, ни они его не заслуживали. Когда меня не станет, он перейдет к другому недостойному, но легенда жить будет. Будет лишь один человек, который сможет видеть все целиком. Будет лишь один, кто вправе судить. Мы ждем его из поколения в поколение, из века в век...тщетно, конечно же.
